Что забыла Алиса - Мориарти Лиана - Страница 60

• Предыдущая
• 60/93
• Следующая

– Ну и?.. – спросила Алиса после того, как он, сопя, переменил руки. – Что же это было за «одно»?

– Забыл. – Он перекатился на спину и, широко улыбаясь, принялся наблюдать за выражением ее лица. – Хочешь, позвоню спрошу?

– А можно?

Он вытащил из кармана мобильник и нажал кнопку:

– Привет, детка! Да нет, все в порядке. У меня тут занятие. Помнишь, я говорил тебе, мне эта женщина рассказывала, что развелась только из-за одного? Да… Нет… Не подскажешь, что это за «одно» такое было? – Он выслушал ответ и произнес: – Уверена? Точно? Все, люблю-целую. – Закончив разговор, он посмотрел на Алису и сказал: – Мало сна.

– Мало сна… – растерянно протянула Алиса. – Ерунда какая-то.

– Она мне так сказала, но я точно помню, что Джина все поняла.

Алиса вздохнула, потерла рукой щеку. Ей было больно слушать о Джине.

– У меня нет настроения. Шоколаду бы или… чего-нибудь.

– Тебе, наверное, с дилером нужно встретиться насчет плоского белого.

– С дилером?

Новое дело! С каким это дилером? Она что, подсела на наркотики? Отвозила детей в школу, а сама скорей домой, чтобы нюхнуть кокаину? А что, очень даже может быть! Иначе откуда ей знать словечки вроде «нюхнуть»?

– Из кофейни. Твой организм просто требует «Флэт уайт»[2].

– Но я не пью кофе, – возразила Алиса.

– Ты-то? Да ты просто кофеман! Сколько тебя помню, всегда ты со стаканом из какой-нибудь кофейни в руке.

– После того, что? со мной случилось, я кофе ни разу не пила.

– Голова теперь болит?

– Да… Но я, вообще-то, думала, что это из-за удара.

– А может, и из-за того, что теперь кофеина не получает. Слушай, а сейчас самое время завязывать с этим делом! Я тебя и так убеждал, и этак – без толку.

– Нет уж! – твердо произнесла Алиса, потому что теперь она ясно поняла, чего хочет.

Аромат кофейных зерен щекотал ноздри. Язык чувствовал кофейный вкус. Кофе хотелось прямо сейчас.

– Вы помните, где я покупала кофе?

– Ясное дело. В «Диносе». Ты всегда говорила, что в Сиднее лучше них кофе никто не делает.

Алиса вопросительно посмотрела на него.

– Рядом с кинотеатром, – пояснил он. – На шоссе.

– Точно, – сказала Алиса, поднимаясь. – Что ж, спасибо.

– Все уже? Ну ладно.

Люк тоже встал, возвышаясь над ней. Казалось, он ждал чего-то.

Алиса сразу догадалась чего и пошла домой за кошельком. Было прямо больно отдавать ему две пятидесятидолларовые бумажки. Не такой уж он был и красавец, в конце-то концов!

– Надеюсь, на следующей неделе будешь в форме! – нарочито бодро произнес Люк, крепко зажав деньги в кулак. – Вот тогда и позанимаемся как следует!

– Отлично! – просияла в ответ Алиса.

Она что, заплатила этому парню сотню долларов только для того, чтобы узнать, какие упражнения будут на следующей неделе?

Она посмотрела, как он с ревом выруливает на шоссе, и покачала головой. Так… Кофе… Затем она посмотрела на ступеньку, где только что отжимался Люк, и вдруг, неожиданно для себя самой, опустилась на колени, уперлась руками, поставила ладони ровно, вытянулась всем телом, напрягла мышцы брюшного пресса и медленно начала опускать грудную клетку на пол.

Раз, два, три, четыре…

Вот это да… Она отжималась.

Она досчитала до тридцати и только потом почувствовала, что устала: в груди жгло, руки ныли; она крикнула: «Есть!» – и торжествующе оглянулась, ища глазами того, кого здесь не было.

Но ответом ей была тишина.

Алиса подогнула ноги, обхватила колени руками и уставилась на табличку «ПРОДАЕТСЯ» на доме напротив.

У нее было ощущение, что искала она именно Джину.

Джину…

Было очень странно скучать по той, кого даже не знаешь.

Мне показалось, сегодня утром ты был не в настроении. Это можно? Врачам можно иметь чувства? Дж., я так не думаю. Побереги их для своих собственных сеансов. А в мое время, дружок, уволь меня от этого.

Я, вообще-то, ожидала более щедрой похвалы за то количество страниц, которое написала дома. Тебе, врачу, что, жалко было? Я хочу сказать, ты их, конечно, не обязан читать, но я принесла с собой эту тетрадку только для того, чтобы ты сказал что-нибудь вроде: «Ого! Если бы все мои пациенты так же старались, как вы!» Или заметил бы, что у меня красивый почерк. Это так, намек. Ты же должен быть добр к пациентам.

Вместо этого ты тупо уставился на меня, как будто напрочь забыл об этой самой домашней работе. Я всегда сердилась, когда учителя не помнили о той работе, которую сами же и задавали. Весь мир представлялся мне тогда весьма ненадежным местом.

Ладно, проехали… Сегодня ты хотел поговорить о том, что случилось в кофейне.

Я лично думаю, что тобой двигало простое любопытство. В понедельник утром ты почему-то заскучал и решил поразвлечься таким способом.

Еле скрывая раздражение, ты услышал, что я предпочла бы поговорить о Бене и усыновлении. Клиент всегда прав, Джереми.

Если тебе это надо, читай же, что случилось в кофейне.

Утром в пятницу, перед работой, я заехала в «Динос». Я взяла большой взбитый капучино, ведь я не жду ребенка и не нахожусь в середине цикла. За соседним столиком сидела женщина с двумя детьми: грудничком и малышом лет двух.

Девочка… Волосы каштановые, кудрявые. У Бена каштановые кудрявые волосы. Строго говоря, не каштановые и не кудрявые, потому что он стрижется очень коротко и от этого похож на угонщика машин, но я видела его фотографии, сделанные в молодости, еще до нашего знакомства. Когда я, случалось, воображала своих детей, волосы у них были непременно каштановые и кудрявые – точь-в-точь как у Бена.

Итак, девочка… Не особенно хорошенькая, так себе. Мордашка у нее была чумазая, и, по-моему, она капризничала.

Мать болтала по мобильнику и курила сигарету.

Или нет, не курила она никакую сигарету.

Но выглядела она как курильщица. Лицо такое худое, угловатое. Она рассказывала, как поставила кого-то на место, и все время повторяла: «Это было даже слишком смешно». Как это – слишком смешно, а, Джереми?

В любом случае за девочкой она не следила. Было похоже, что она и думать о ней забыла.

«Динос» – это на Пасифик-хайвей. Там все время хлопает дверь – люди то входят, то выходят.

Итак, я наблюдала за маленькой девочкой. Не было у меня ни зависти, ни жажды обладания, ни досады на собственное бесплодие. Просто наблюдала, и все.

Дверь открылась, и вошло целое стадо матерей. Коляски… Мамаши…

Я подумала: «Пора идти».

Я встала, а мамаши начали рассаживаться, греметь стульями, двигать столы. И тут я заметила, как маленькая девочка выскользнула за дверь, прямо на улицу.

Женщина все говорила и говорила по телефону. Я произнесла: «Извините…» – но меня никто не услышал. Две мамаши уже уселись, деловито расстегнули блузки, чтобы покормить детей (такое отношение к грудному вскармливанию мне кажется слишком уж вольным), и пронзительно, через весь зал, прокричали свои заказы.

Когда я вышла из кофейни, девочка уверенно направлялась прямо к дороге. По шоссе грохотали трейлеры и грузовики. Я кинулась вслед за ней и буквально подхватила ее в воздухе как раз тогда, когда она собиралась выйти на проезжую часть.

Так я спасла жизнь ребенку.

Я оглянулась на кофейню и увидела, что мать с тощим лицом все так же тарахтит по телефону, мамаши увлеченно болтают между собой, а маленькая девочка у меня в руках пахнет сахаром и, кажется, чуть-чуть сигаретами. Маленькая пухлая ручка доверчиво лежала у меня на плече.

А я шла. Шла себе и шла с ней.

Я ни о чем не думала. Уж тем более не вынашивала планов перекрасить ее в блондинку, увезти в Северную территорию, поселиться в трейлере на морском берегу, где мы с ней загорим до шоколадно-коричневого цвета, будем есть морепродукты и свежие фрукты, я буду сама давать ей уроки и тому подобное…

• Предыдущая
• 60/93
• Следующая