Мышонок (СИ) - Плен Александра - Страница 11
- Предыдущая
- 11/26
- Следующая
-Добрый вечер, графиня, - холодно поприветствовал меня Максимилиан.
-Спокойной ночи, граф, - задрала нос я.
-Александра, вы не могли бы меня не позорить, - произнес мужчина, - вы ходите по замку, одетая как нищенка. Это не пристало леди вашего положения.
Я злобно сузила глаза. Я до сих пор ходила в штанах и мужских рубашках, перешитых Сарой.
-Что еще не пристало мне делать? - прошипела я, вспыхивая, - может леди не пристало стрелять в бандитов и гонять по заснеженным лесам в поисках пропитания? Или руководить мужчинами, учить крестьянских детей? - меня трясло от злости...
-И это тоже, Александра, - спокойно заметил муж, и помолчав, добавил, - я вам благодарен, за то, что вы сделали для моих людей, не дали им умереть от голода, заботились и защищали их. Но сейчас я здесь, и это моя работа. Из нас двоих мужчина я, - добавил твердо муж.
-И что же мне по-вашему делать? Что одевать? - с издевкой сказала я, - если вы не заметили, замок основательно разграбили.
-Я решу этот вопрос. Я уже послал письмо своему поверенному в столице, с приказом выдать денег моему человеку (Карл уже несколько дней как уехал) и написал список всего, что нужно привезти из столицы.
-Хорошо, милорд. Не буду своим нищенским видом мозолить вам глаза, - грубо произнесла я, резко обернулась и понеслась вверх по лестнице. Чувствовала, что еще немного и разрыдаюсь прямо в коридоре...
"Обманщики, предатели" - ругала я Дольфа и всех работников, переметнувшихся на сторону графа... О воспоминании о самом графе у меня просто от злости темнело в глазах. "Значит не нравятся мои туалеты? Значит я его позорю своим видом?"... Ужасная несправедливость терзала хуже каленого железа.
В спальне я внимательно посмотрела на себя в зеркало, впервые за долгие дни... Худая, бледная девушка, с растрепанными волосами пепельного, как я его называла "мышиного" оттенка. Обветренное лицо, веснушчатый нос... Мальчишеская фигура, обтянутая бриджами, маленькая грудь почти не видна под широким воротом рубашки. Большие серые глаза на треугольном личике.... В глазах не пролитые слезы, растерянность и обида... Я вздохнула. На графиню я тянула слабо... Сам же Макс, только начал вставать приказывал одевать его с иголочки. Ежеутреннее бритье, умывание, отглаженная одежда. "Пижон" - фыркнула я...
Ночью, опять проснувшись от криков графа, я по-привычке выскользнула из кровати и понеслась к нему. Мужчина метался на постели, погруженный в свои собственные кошмары.
Война крепко держала его разум в плену, заставляя раз за разом переживать смерть и боль. Я положила прохладную ладошку на пылающий лоб. "Опять поднялась температура?" - с ужасом подумала я, вспоминая бесконечные недели лечения... Травы, мази и настойки....
Вдруг граф обхватил мое запястье и резко дернул на себя, переворачивая и вдавливая в матрац обнаженным горячим телом. В бедро уткнулась твердая плоть. Я испуганно замерла, сжавшись в комочек. Тонкая ночная рубашка представлялась мне слабой защитой. Дернулась судорожно вверх, пытаясь избавиться от странного давления... Куда там!... Даже израненный, после месяцев болезни и неподвижности он был в разы сильнее меня. Муж тяжело дышал, горячим дыханием обдувая мой висок....
-Графиня, - хрипло проскрежетал мужчина, - я очень вас прошу, больше никогда не входить ночью в мою спальню.. как бы я не кричал и не стонал. Это понятно?
-Да, - пискнула я.
-Хорошо, - выдохнул он, и сказал - вы ведь не хотите стать моей женой по-настоящему?
-Не хочу, - прошептала перепугано я.
-Я так и думал.... - граф уткнулся мне в шею, глубоко вдохнул и добавил, - если еще раз ночью войдете ко мне в спальню я буду знать, что вы согласны на супружеские отношения. Так что мой вам совет - идите и держите свою жалость при себе...
Граф со вздохом перекатился на другую сторону кровати, освободив меня от своей тяжести. Я вскочила и пулей вылетела в свою спальню, закрыв ее на защелку. Сердце стучало быстро и часто, внутри все мелко дрожало. Граф перестал быть пациентом, неподвижным и жалким. Теперь он опасен.
Постепенно мы очертили с мужем сферы влияния каждого... Я не лезла в управление хозяйством, замком, закупкам, охраной, посадками... В общем никуда не лезла. Мне оставили "женские" дела, обстановку, кухню, лечение ушибов и порезов, шитье, учебу детей и еще пару мелочей, в понимании графа, подходящих для "леди".
Со столицы приехали обозы с добром. К каждому обозу были привязаны коровы, козы, заметила одного бычка. Нашлись в обозе шелк и парча, меха и мягкая кожа. Мне следовало начать шить одежду, "подобающую" леди.. Сара сняла мерки и села за работу, я же по-прежнему мозолила нежные глаза графа своим хулиганским видом в штанах и сапогах. Правда старалась делать это как можно реже и не пересекаться лишний раз с ним.
Как я не бранила его про себя и ворчала, я не могла не восхищаться его силой воли и упорством. Каждое утро он начинал с зарядки во дворе, тренировался на шпагах с Куртом, пока в изнеможении не падал на колени... Потом объезд (пока в коляске, так как на лошадь садиться ему еще было трудно) полей, деревни, садов. После того, как пришел обоз с зерном он засеял земли вблизи замка пшеницей и рожью... Видок у графа был еще тот. Худой, тяжело припадающий на левую ногу, черная перчатка на руке, скрывающая отсутствующие пальцы, багровый шрам, вьющийся по скуле, зато гонора и высокомерия было не занимать. Настоящий аристократ, даже больной и немощный, он выглядел величественно и высокомерно, раздавая приказы направо и налево непререкаемым тоном...
Иногда краем глаза я замечала его фигуру, стоящую в дверях, когда я проводила уроки детьми. Он тихонько садился в углу, слушая, как и все в замке, мои ежевечерние сказки. Закрывал глаза и казалось, умиротворенно дремал под журчание моего голоса. Он издалека шпионил за мной из своей коляски, когда я навещала наших новобрачных, или приболевших детей. Семейным парам с маленькими детьми я, не спрашивая разрешения графа, подарила по дойной козочке. Антонио тут же бежал к графу жаловаться на мое расточительство и "дружбу" с крестьянами... Но никаких репрессий пока не последовало...
Граф незаметно присматривался ко мне, наблюдал. Думаю, высматривал, к чему еще можно придраться... Ах, я же не правильная графиня... Как же, наверное, он жалел, что связал свою жизнь с такой некрасивой и не утонченной особой, как я. Если мы случайно и встречались в коридоре или столовой, мне свысока кивали и обжигали холодным высокомерным взглядом... Но ночью я по прежнему просыпалась от сдавленных, приглушенных стонов, а потом еще несколько часов не могла заснуть, слыша тяжелые шаркающие шаги в соседней комнате...
Сара родила девочку. Маленький кричащий комочек в пеленках. Мне было и страшно и интересно дотрагиваться до ее тоненьких волосиков, крохотных пальчиков, щечек. Дольф не отходил от девушки ни на секунду. Мне показалось, что после родов Сара смягчилась. Увидев дочку, злоба и страх ушли, осталась только тихая печаль, которая не мешала полюбить крошку со всей силой материнской любви. Конечно на место крестной матери сразу же выбрали мою кандидатуру, сомнению не подлежало. Сара предложила Дольфу стать крестным отцом, но тот отказался, сказав, что планирует стать ей настоящим отцом, а не крестным. Справедливо. Краснея и запинаясь, Сара подошла к графу. Удивительно, но этот высокомерный аристократ согласился и через неделю мы стояли с ним рядом в храме. Я осторожно и бережно, боясь пошевелиться, с малышкой на руках, он чуть в стороне, странно и пристально смотря на меня... Я слушала священника и вспоминала нашу нелепую свадьбу, в палатке, посреди военных действий, за два дня до серьезной битвы... Граф, наверное тоже, взгляд стал рассеянным и отрешенным.
- Предыдущая
- 11/26
- Следующая
