Чучело (с илл.) - Железников Владимир Карпович - Страница 14
- Предыдущая
- 14/39
- Следующая
– Так это он сказал Маргарите, а не ты? – удивился Николай Николаевич. – Почему же они тогда приставали к тебе?…
Ленка не ответила Николаю Николаевичу, она рассказывала все громче, все быстрее, взахлеб. Слова срывались с ее торопливых губ:
– Когда Димка все сказал Маргарите, она отпала. По-моему, забыла и про свою свадьбу, и про жениха. Ни слова не ответила и выскочила из класса. Я заранее спряталась от нее. Ее каблуки щелкали по пустому коридору, как одинокие выстрелы. Потом она не выдержала и побежала, и стук каблуков участился и слился в сплошную пулеметную очередь: тра-та-та!..
И от Димки я тоже спряталась, когда он проскочил мимо меня, размахивая копилкой. В голове у меня все перемешалось, я выхватила носовой платок, перевязала им коленку – и за ним…
А в это время в классе из-под парты высунулась хитрющая мордочка Шмаковой и совершенно ошеломленная физиономия Попова. Выражение их лиц удивительно точно передавало настроение: Шмакова была очень довольна, ее лицо озаряла странная многозначительная и таинственная улыбка. Попов же был растерян и даже потрясен.
– Видал? – Голос Шмаковой вздрагивал от возбуждения.
– Ну, Димка! – Попов еще не знал, как относиться к происшествию, которое произошло у них на глазах, и с надеждой взирал на подружку. – А что теперь будет?
– Родителей начнут таскать, – ответила Шмакова. – А мы с тобой в порядке.
– Ох, у тебя и голова! – восхищенно сказал Попов. – Член правительства… Я им не завидую.
– А я не завидую Сомову. – Шмакова снова улыбнулась и пропела «лисьим» голоском: – Они ему устроят кино…
– Лохматый его – в бараний рог! – хихикнул Попов, желая угодить Шмаковой.
– Интересно, что теперь скажет Бессольцева?… – Шмакова задумалась, но вот какой-то четкий и ясный план созрел в ее голове. Она схватила портфель, крикнула Попову на ходу: – Быстрее!.. Посмотрим, как Димка будет сознаваться… Это же концерт! – и выскочила из класса.
Попов, как всегда, следом за нею.
– Я догнала Димку на улице, – продолжала Ленка. – Он вначале бежал быстро, решительно, потом почему-то пошел медленно, а потом вовсе потащился… И даже несколько раз останавливался, словно вообще не спешил в кино.
Наконец мы нагнали ребят. Я думала, Димка сразу все расскажет, и мы ни в какое кино не пойдем. А он – нет. Не рассказал. Может, не хотел им портить настроение? И все пошли в кино.
В кино я все время думала про Димку и Маргариту, ничего не видела, никак не могла сосредоточиться и мороженое, которое мы ели, уронила на пол.
После кино я опять ждала: вот сейчас Димка расскажет про Маргариту, вот сейчас Димка расскажет про Маргариту… Меня так колотило, что Железная Кнопка заметила и спросила, чего я так дрожу. Я ответила, что не знаю, а сама подумала: «Может, Димка не сказал ничего ребятам потому, что решил раньше посоветоваться со мной? Я же его ближайший друг».
Потом все разбежались, и мы остались с Димкой вдвоем. И опять я ждала и думала: вот-вот он все расскажет. Шла и заглядывала ему в глаза. Но он ничего не сказал, а я не спросила.
Потом я себя ругала, что была дурой. Ты подумай!.. Если бы я его спросила, если бы я сказала, что я все знаю, то все-все было бы иначе. Дедушка, он правда думал, что он герой. Он еще не знал про себя, что он трус, так же как я не знала, что очень скоро стану предательницей.
– Какая же ты предательница, если это сделал он? – спросил Николай Николаевич.
– Самая настоящая… – Ленкино лицо вновь приобрело печальное выражение, сжалось, сморщилось: она боролась со слезами. – Хуже его в сто раз. Ты вот слушай, слушай и сам увидишь…
Глава седьмая
На следующее утро, когда мы вошли с Димкой в класс, нас встретила веселая нарядная толпа. Не класс, а клумба с цветами. Все были готовы к путешествию. Только одна Миронова, как всегда, была в школьной форме.
Когда появилась Маргарита, то все девчонки ей захлопали, потому что она была в новом красивом-красивом розовом платье с красным цветком – она же уезжала на свадьбу! Но Маргарита не обратила никакого внимания на наши восторги.
Я увидела ее лицо и испугалась. Посмотрела на Димку – вижу, и он испугался. Ну, подумала, сейчас нам влетит за вчерашнее. И отгадала.
Маргарита держала в руке листок бумаги, который оказался приказом директора.
Ты знаешь, что там было написано?…
«За сознательный срыв урока учащимся шестого класса в первой четверти снизить оценку по дисциплине. Классному руководителю Маргарите Ивановне Кузьминой объявить выговор. Довести обо всем случившемся до сведения родителей учащихся…»
Вот что там было написано. А мы сидели разряженные в пух и прах. Мы же собирались в Москву. Проходы между партами были заставлены чемоданами.
А на учительском столе возвышалась копилка. Мы мечтали разбить ее при Маргарите, чтобы взять эти деньги с собой на веселье.
И тут мы услышали, что во двор въехали автобусы, а в школе раздался продолжительный звонок – это был сигнал к отъезду! Мы тоже сразу рванулись к своим чемоданам. А Маргарита как крикнула:
«На места!»
«А что вы так кричите? – с вызовом спросила у Маргариты Миронова. И потом осадила ее так, как только она одна умела: – Мы же люди, а не служебные собаки».
Сразу стало тихо-тихо, но никто не садился обратно, все стояли и ждали, что будет дальше. Маргарита буквально позеленела. Платье розовое, а сама зеленая.
«Вы же еще обижаетесь! – возмутилась она. – Ну что вы стоите?… Я же сказала – садитесь по своим местам».
Все поползли к партам, а я почему-то села на свой чемодан. И конечно, упала вместе с ним. А следом другие чемоданы попадали. Грохот раздался…
«Бессольцева, не паясничай, – сказала Маргарита, – не поможет».
«Я не паясничаю», – ответила я.
На самом деле я не паясничала. Просто испугалась ее крика. Когда на меня кричат, я обязательно что-нибудь не то сделаю – у меня всегда так.
А все этажи уже взорвались, как бомба, и десятки ног с топотом неслись по коридору и лестницам, и десятки голосов радостно галдели, проносясь мимо наших дверей. Какой-то умник всунул голову в наш класс и завопил:
«Чего вы сидите?» – и исчез.
Рыжий не выдержал:
«Маргарита Ивановна, мы на автобус не опоздаем?» Он так вежливо у нее спросил.
«Не опоздаете, – ответила Маргарита, – потому что вы никуда не поедете!»
Вот тут, можно сказать, все онемели. Мы не едем в Москву! Этого никто не ожидал.
«Как… не поедем?» – заикаясь, спросил Рыжий. Он был в ужасе.
«Вы уже повеселились», – сказала Маргарита.
Попов вскочил и схватил два чемодана – свой и Шмаковой.
«А мы, – говорит, – в кино не ходили! Мы со Шмаковой ни при чем!»
«Но и на урок вы не явились. Так что никто никуда не поедет!»
А Попов стоял с чемоданами, и вид у него был дурацкий.
«Поставь чемоданы!» – приказала Шмакова.
И вот в это время вдруг раздался смех. Все вздрогнули. Кто это смеется в такой момент?
Что за сумасшедший! А это – Васильев! Наш чудик.
«А ты чего веселишься?» – спросила Маргарита.
«Я догадался – вы нас просто пугаете!»
«Я пугаю? – удивилась Маргарита. – С чего ты взял?»
«А почему вы тогда в новом платье?» – спросил Васильев и засмеялся от собственной догадливости.
– Я вижу, он хороший парень, твой Васильев, – заметил Николай Николаевич.
– Он прихлебатель Лохматого и Железной Кнопки. Вот он кто. Ходит за ними тенью… Не перебивай меня, сам дальше увидишь, какой он «хороший». Все они такие хорошие, прямо золотые – ты увидишь!.. Ты лучше слушай, слушай!.. Значит, когда этот чудик сказал Маргарите, что она шутит, то она ему ответила, что вовсе не шутит. С чего ты это взял, мол, дурачок такой-этакий. «Я, – говорит, – в новом платье, потому что я еду в Москву. Это вы не едете!»
- Предыдущая
- 14/39
- Следующая
