Двуллер. Книга о ненависти - Тепляков Сергей Александрович - Страница 20

• Предыдущая
• 20/41
• Следующая

– Она, она! – хрипела Уткина.

– Да кто?! – кричал мент. – Сколько лет, как выглядит?!

– Черная, черная! Сколько лет… Сколько лет… – жизнь уходила из Уткиной вместе с кровью. – Какая ж я старая? Я не старая…

Она заплакала и слова ее утонули во всхлипах. Потом она закричала от боли.

– Может, у кого мужа увела, вот с ней и рассчитались? – сказал один мент другому.

– Да какая из нее уводильщица? – спросил тот.

Уткина кричала все тише. Приехали гаишники, из линейного отдела прибежал дежурный. Ментов стали опрашивать. Они промолчали про то, что Уткина была у них. Но сказали, что она говорила, будто ее кто-то толкнул.

– Да с пьяных глаз привиделось. Она такая была датая, что ее толкать не надо… – сказал один из таксистов, сбежавшихся сюда же.

Про второго человека заявил и водитель. Но это, поняли все, чтобы отмазаться самому.

Николай Степанович Марков, как вошел в поликлинику, так и обратился в соляной столп. Напротив входа, возле регистратуры, стоял столик на высоких ножках, а на нем фотография в траурной рамке. Марков сразу узнал Уткину. Он постоял сколько-то времени, набрался сил и шагнул. Подойдя, прочитал: «Трагически погибла». На фотографии Уткина выглядела хорошо – куда как лучше, чем в жизни.

Марков постоял, посмотрел. Потом почувствовал, что сердце заходится и отыскал взглядом скамейку. Усевшись, сунув под язык таблетку и дождавшись облегчения, Марков задумался.

После мартовских праздников он прочитал в газетах про убитого на объездной дороге Карташова. Про него писали много, во всех газетах, с фотографиями, перечислением всех его фирм, намеками на то, кто бы мог стоять за его спиной и мнениями экспертов о том, не начало ли это нового передела бизнеса в крае.

Потом в «Правде края» Марков увидел некролог по Крейцу. Позвонил в милицию и по старым связям ему ответили – спился Роман, вот и помер.

«А теперь вот, выходит, и Уткину Бог прибрал… – подумал Марков, чувствуя, как охватывает его волна ужаса. – За три недели – три человека»…

Он повспоминал, загибая пальцы. Выходило, что из тех, кто был той ночью в трезвяке, живых оставалось пятеро. Была еще та девчонка, которую он отвозил, но Марков почему-то чувствовал, что она – не в счет.

Марков забыл, зачем приходил. Вернее, помнил, но это было уже неважно. Он вышел из больницы и поехал домой. Уже пять лет как он был один – жена его померла в конце девяностых, не больно-то помогла операция, на которую собирал он тогда деньги.

Марков был человек верующий и всегда знал, что за все всем воздастся. Ночь 29 декабря 1994 года хоть и не снилась ему, а все же не забывалась. На суде хотел он сказать, как все было, но милицейское начальство, а пуще того – родители Давыдова, Крейца и остальных, уговорили. Он сказал, что никаких драк не видел. Ходил потом в церковь, молился. Знал, что взял на душу смертный грех.

Он и сейчас, приехав, встал на колени перед иконой. И тут вдруг понял, что не знает – а чего же просить у Господа? Чтобы спас? Чтобы уберег? «Да такая ли уж она, жизнь, чтобы за нее держаться? – подумал Марков.

– Уже почти под семьдесят лет, а живу как таракан, от людей прячусь… Нет, уж коли и правда пришла расплата, так надо встречать ее в полный рост». Он встал. Странное чувство свободы вдруг появилось в старике.

«А что же, мне одному что ли в штаны гадить? – вдруг почти весело подумал он. – Пусть и другие зубами постучат. Мне-то, кроме жизни, терять нечего, а жизнь такая, что и подарил бы кому, да не возьмут. А этим-то – ого-го…».

«Эти-то» – были Протопопов, Хоркин, Котенко. Жизнь у них у всех шла неплохо: Протопов и Хоркин были в больших милицейских чинах, Котенко держал охранное предприятие. Только Давыдов, знал старик, так и не запрыгнул снова на поезд – из милости держал его Котенко в своей фирме охранником.

Сев за стол, Марков принялся звонить Протопопову. Объяснив секретарше, что он ветеран МВД, он-таки пробился к нему.

– Ну чего? – спросил Протопопов. Он знал, что они все были обязаны этому деду своей нынешней жизнью, и не любил об этом вспоминать. Все думал – сейчас дед будет денег просить.

– Боишься, денег буду просить? – ехидно осведомился Марков. – Не бойся.

Протопопов удивился – как это он угадал?

– А чего звонишь? – спросил он.

– Да вот… – сказал Марков. – Зашел давеча в поликлинику, а там в траурной рамке знаешь кто? Нина Федоровна Уткина.

– И что?

– А ты разве газет не читаешь? – удивился дед. – На 8-е марта Карташова с дырой в его пустой голове нашли. А потом и Крейца.

– И на что ты намекаешь, Шерлок Холмс?! – зло спросил Протопопов, которому все больше не нравился этот разговор.

– Да какой из меня Шерлок Холмс? Я Анискиным хотел быть… Или там Знаменским и Томиным… – сказал Марков, вспоминая: ведь и правда хотел быть вот таким – правильным и мудрым. – Да и не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы складывать два и два.

– Сложил? – спросил Протопопов.

– Сложил.

– И сколько вышло?

– Ты удивишься, Сеня – четыре! – ответил Марков весело. – Помнишь, забили вы мужика 29 декабря 1994 года? А я взял грех на душу – соврал на суде. Из тех, кто был там, из наших, трое уже покойники. За три недели. Надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что за нами пришли?

– Кто пришел? – спросил Протопопов.

– Уж я не знаю. Может, он сам воскрес? – забавлялся Марков.

– Да пошел ты, дед! – зло сказал Протопопов. – Карташова убили за долги, Крейц по пьянке сдох, а Уткиной меньше надо было шалавить с кем попало. Я сводку читал, да и ребята рассказали – шла от своих таксистов, на ногах не держалась. Ты на старости лет в правозащитники пошел что ли?! Смотри, дед, полезешь куда-нибудь со своими фантазиями на тему – ноги повыдергиваю. С ребятами поговорю – живо найдут у тебя дома цех по производству паленки.

– За паленку – только штраф, да и тот пять копеек! – не утерпев, сказал Марков.

– А мы еще Крейца на тебя повесим! – тут же придумал Протопопов. – Да еще наркотики найдем. Притон у тебя организуем. Так что сиди и молчи.

– Ну-ну… – значительно сказал Марков. И положил трубку.

Протопопов еще послушал гудки и потом тоже опустил трубку на рычаги. Три этих убийства он и правда считал случайными совпадениями. Да к тому же и не было времени над ними голову ломать.

Протопопов за десять лет расплылся и только в сшитом на заказ костюме выглядел презентабельно (а вот если был в форме, то задница выпирала из-под кителя). В свои тридцать с небольшим он был уже подполковник. (Правда, пришлось для этого съездить в Чечню. Этой поездки он ужасно боялся, но сказали: откажешься ехать – пиши рапорт об увольнении. Он простился с жизнью, поехал, но удивительным образом понял, что и в Чечне люди живут (попал в период затишья). Вернулся, чувствуя себе героем. Теперь впереди мерцало новое повышение. А к нему прилагались и деньги – по федеральному закону, муниципалитеты должны были избавиться от непрофильного имущества и к Протопопову уже приезжали разные люди с разными идеями на этот счет. Можно было скупить полгорода. Можно было бы и весь его скупить, но столько денег у Протопопова не было. Да и на полгорода не было тоже. Однако успех предприятия зависел от того, с каким рвением Протопопов будет следить за исполнением закона. Будет он на ходу подметки рвать, создавать следственные бригады по каждому заявлению, или положит эти заявления под сукно? Положить под сукно тоже стоило денег. И теперь Протопопов думал лишь о том, как бы не продешевить, но и одновременно не задрать чересчур цену – в последнем случае пристрелят, чтобы следующий замначальника УБЭПа был сговорчивее.

Он откинулся в кресле и начал сладостно размышлять о деньгах…

В газете «Правда края» также знали о том, что муниципалитет должен избавиться от имущества. На планерке редакция разделилась: одни считали, что украдут все, другие – что не все. Но на том, что украдут, сходились все. Наташа слушала эту дискуссию так, вполуха – экономика никогда не привлекала ее. Но тут кто-то сказал: «А куда же смотрит краевой УБЭП?». Наташу будто ударило током – вот он, повод!

• Предыдущая
• 20/41
• Следующая