Удар Святогора - Новожилов Денис - Страница 18

• Предыдущая
• 18/85
• Следующая

– Какой Казимир? – удивился Генрих. – Ах Казимир… нет, не он. Я говорю о короле. Короле Белого королевства.

– Разве не Казимир – новый король?

– Король Сигизмунд, я говорю о Сигизмунде. – Генрих устало утер пот со лба. – Сигизмунд жив и здоров, все это была ловушка, расставленная на наш орден. И мы в нее попались как простаки.

Рыцарь грустно улыбнулся.

– Еще мгновение – и будет поздно, скорее же, пойдемте со мной. Дорого каждое мгновение.

– Я сейчас, – засуетилась Василиса, – надо только платье взять. И вот румяна еще. И…

– Нет времени, – снова оборвал ее рыцарь, – придется все бросить, а то будет поздно.

– Да уже поздно, – прозвучал голос из-за полога шатра, и в проем вошел рослый мужчина в богатых доспехах с белым орлом на груди, символом Белого королевства.

– Что вообще тут происходит? – Василиса была полностью сбита с толку. Заснула она в ожидании неизбежной победы ордена и Казимира, но теперь ей надо куда-то бежать, а какой-то незнакомый воин из Белого королевства дерзит магистру ордена…

– Тут происходит справедливое возмездие, – улыбнулся ей здоровяк; зубов у него во рту не хватало, что выдавало опытного бойца, – и спасение прекрасной девы из лап чудовищ, конечно.

Про возмездие и справедливость Василиса пропустила мимо ушей, а вот за спасение прекрасной девы ее внимание зацепилось сразу, и она даже перестала собираться.

– Это Генрих пытается спасти меня от Казимира, – пояснила ему Василиса.

– От Казимира спасать несложно, – задорно усмехнулся гигант, – его мертвое тело где-то очень далеко. Моя задача сложнее – спасти вас и дитя от этого меченосца. – Воин перехватил свой огромный топор и добавил: – И я успел.

Генрих выхватил меч и кинулся на здоровяка, тот легко отбил удар рыцаря, но и меченосец был совсем не слабый боец – извернувшись, он рубанул мечом сбоку, и в этот раз топор не успел. Раздался звон – и меч отлетел от доспехов.

– Неплохо, – признал здоровяк, – но не поможет. – Он замахнулся и ударил наотмашь своим огромным оружием, лезвие просвистело в опасной близости от Генриха; блокировать удар такой силы бесполезно, можно только отскочить.

– И все же я тебя заберу с собой! – Магистр снова пошел в атаку, удары его были слабее, чем у его рослого противника, но он мог наносить их гораздо чаще. Не будь гигант в полном доспехе, все сложилось бы иначе, но меч рыцаря не смог найти уязвимого места в его броне и только бессильно высекал искры, ударяясь о сталь. А вот массивный топор подходил для пробивания доспехов гораздо лучше, еще от двух ударов Генрих увернулся, но третий достал его, раскроив доспех меченосца. Во все стороны брызнула кровь, и ее защитник рухнул вниз с разрубленной грудью. Василиса закричала. Первый раз она видела, как убивают человека, да еще так близко. В качестве княжны она, конечно, подписывала указы на казнь, но сама всегда сторонилась смерти и страданий, предоставляя эту часть заботы о государстве Ставру.

– Прощения просим, панночка, – беззаботно улыбнулся щербатым ртом убийца Генриха, – этот собачий сын пытался утащить вас, чтобы как заложницу использовать.

– Генрих так бы не поступил, – Василиса говорила сквозь слезы, ей было жаль рыцаря, он единственный из чужаков проявил к ней доброту, она даже увлеклась этим с виду холодным, но внутри таким нежным мужчиной.

– Да все они песьи дети, панночка, – здоровяк не выказывал по отношению к Василисе никакой агрессии или злобы, – мы не представлены, но я о вас наслышан, а вы, вполне возможно, слышали обо мне. Я воевода Бронислав.

– Тот самый непокорный воевода, что сегодня должен был потерпеть поражение? – удивилась Василиса. – Я смотрю, все пошло не так, как планировал орден. Скажите, а Казимир точно мертв?

– Насчет Казимира точно сказать не могу – когда я отрубил ему голову, он еще был жив, а потом его тело рухнуло на землю, и я не стал проверять.

Василиса облегченно вздохнула: ее мучитель получил по заслугам.

– Обманули мы их, панна Василиса, – улыбнулся ей воевода, – ловушка это была. И попались они в нее как миленькие.

– С утра рыцари обсуждали, что войск у вас мало и новых нету. – Василиса недоверчиво глянула на воеводу. Этот гигант начинал ей нравиться, хоть и убил он недавно на ее глазах человека, а все равно производил впечатление человека незлого и веселого – такой если и убивает, то лишь по необходимости. Или она слишком долгое время провела в обществе холодных рыцарей и просто соскучилась по простому человеческому общению. Жители Белого королевства были очень похожи на русичей, даже говор схож. Василиса прекрасно понимала воеводу, хоть он и говорил на своем языке.

– Так они сами нам подмогу и привели, – расплылся в довольной улыбке Бронислав.

Василиса не успела задать другой вопрос – в шатер вошел рослый воин в белых доспехах. Он внимательно осмотрелся, переглянулся с Брониславом и застыл возле входа. Следом за ним в шатер вошел еще один человек в белых доспехах, и он отличался от остальных весьма сильно. Очертания его фигура имела весьма округлые, но, поймав его взгляд, вряд ли кто-нибудь посмел бы назвать его толстым. Скорее, его можно было назвать дородным или важным. Лицо его обрамляла седая борода, она не была похожа на бороды, принятые на Руси, росла не столько вниз, сколько в стороны, и была аккуратно расчесана. Василиса сразу узнала этого человека, она много раз видела его на портретах, это был король Белого королевства, Сигизмунд, собственной персоной, живой и здоровый.

– Василиса тут, ваше величество, – бодро отрапортовал ему Бронислав.

– Ну спасибо, а то я сам бы не заметил, – устало ответил ему король, он поклонился Василисе, – здравствуйте, моя дорогая, вот и свиделись.

– Здравствуйте, – вежливо ответила ему растерявшаяся Василиса, – очень приятно.

– Хотел бы и я ответить тем же, – вздохнул Сигизмунд, – надеюсь, вы простите скорбящему отцу, потерявшему сегодня двух сыновей, отсутствие радости.

– Как – двух, – изумился Бронислав, – Любомир пал?

– Ты же, песья кровь, меня уверял, что не прошибить орденскому клину пять рядов щитоносцев! – грозно крикнул на воеводу король; он осмотрелся по сторонам, увидел на столе массивную шкатулку и, схватив ее, с силой запустил в своего воеводу. Шкатулка со звоном ударилась о доспех, Бронислав стоял с хмурым лицом и даже не попытался увернуться.

– Виноват, ваше величество, ошибся.

– Знаю, что виноват, – отрезал король, – только кому с того легче… Понимаешь, какая теперь у нас ситуация сложилась, вместо триумфа? Изольда где?

– Изольда, она… фьють, – махнул рукой Бронислав.

– Что «фьють», – опешил Сигизмунд, – ты толком говори.

– Улетела, – пояснил Бронислав, – на метле.

– У тебя три задачи было: уберечь Любомира и перехватить Изольду и Василису. И ты провалил две. Что мне думать, старый друг?

– Виноват, – снова горестно развел руками Бронислав, – казни, владыка, если хочешь; я заслужил…

– Мы с тобой с младых ногтей вместе, как я тебя казню? Верней тебя у меня никого и нет. Но подвел ты меня сегодня сильно.

Воевода молчал, перебирая пальцами по рукояти своего огромного топора.

– Простите, Василиса, – обратился к княгине Сигизмунд, – у нас серьезный разговор будет, подождите еще чуть-чуть. Тащите пока этого, – обратился он к стражнику.

В шатер втащили избитого человека в порванной одежде, Василиса с огромным трудом узнала в пленнике великого магистра. От былой вальяжности и спеси не осталось и следа, он злобно смотрел на Сигизмунда, пытаясь взглядом испепелить его.

– Смотри, как злобно зыркает, – король кивнул Василисе, – а ведь сам и виноват.

– Сына не пожалел. – Магистр буквально шипел от злобы, как змея.

– Пришлось, – грустно ответил своему пленнику Сигизмунд, – иначе такой волчище, как ты, не попался бы в силок.

– Добили бы мы вас, если б шляхтичи в спину нам не ударили. Даже в одиночку побили бы.

– Как есть побили бы, – согласился Сигизмунд, – а только не могли вы шляхту с собой не брать. Надо же было показать, что часть государства за вас. Иначе как захватчикам пришлось бы идти. А я-то знал: стоит моей шляхте увидеть, что я жив-здоров, да указать на вас как на врагов – они сразу переметнутся. Одно дело старшего брата против младшего поддержать в претензии на трон, совсем иное – против короля выступать, бунтуя. Шляхта моя хоть и гнилая насквозь, а не дураки уж совсем, я-то их как облупленных знаю.

• Предыдущая
• 18/85
• Следующая