Лига правосудия - Макеев Алексей Викторович - Страница 42

• Предыдущая
• 42/49
• Следующая

– Спасибо, Галина, вы мне очень помогли, – искренне произнес Крячко. – Но вы твердо уверены, что ничего не придумали и не домыслили? Ведь столько лет прошло, а вы все так хорошо помните?

– Станислав Васильевич! Тогда, – выделила Галина, – я обо всем этом забыть просто не успела, а потом, когда Светка с моими деньгами и сережками сбежала, уже не захотела – все надеялась, вдруг этого Михаила Юрьевича встречу и попробую у него узнать, куда эта стерва делась.

– Понятно. Галина, если возникнет необходимость, вы сможете все это повторить под протокол? Без указания того, чем вы занимались, мы с вами об этом уже договорились.

– Конечно, – ответила она, снова превращаясь в обычную женщину. – Скажите, а когда сережки мне могут вернуть?

– Как только закончится следствие, – твердо пообещал Стас. – Вы мне свой номер телефона оставьте, и я с вами при необходимости свяжусь. Тогда и письменные показания соседей привезете.

Рассыпаясь в благодарностях, Галина ушла, а Стас почти бегом побежал в столовую. Набрав себе полный поднос всего, он сел за столик и начал есть, но только вкуса никакого не чувствовал, потому что в голове прокручивал рассказ Галины, примеряя его к тем пустым местам, что еще оставались в составленной им картине. Все вроде бы сходилось, но кто такой Лорд? И Крячко из столовой пошел не к себе, не к Орлову, а опять в компьютерную.

– Люди, найдите мне всех, кто в Москве имеет кличку Лорд, – попросил он.

– Знаете, Станислав Васильевич, нам почему-то начинает казаться, что мы работаем исключительно на вас и Гурова, – забухтел парень, но покорно защелкал по клавишам.

Лордов оказалось всего три, но ни один из них не подходил ни по внешности, ни по возрасту: вор в законе Лордадзе, с характерной внешностью, аферист Лысов, но ему сейчас 45 лет, так что иметь седые волосы больше десяти лет назад он не мог, да и симпатичным его назвать никак нельзя, а третьим был довольно молодой хакер. Так что к разгадке личности Лорда Стас не приблизился ни на шаг. И он пошел к Орлову.

– Я вижу, что не свойственная тебе умственная деятельность нанесла непоправимый ущерб твоему здоровью, – насмешливо приветствовал его Петр. – Экий у тебя вид задумчивый!

– А я тебе не Гуров, чтобы такие загадки как семечки щелкать, – огрызнулся Крячко. – Вот куда-нибудь внедриться, информацию выцепить, договориться с кем-нибудь, пострелять – это ко мне, а со всем остальным пожалуйте ко Льву Ивановичу!

– Ты не прибедняйся, у тебя голова ничуть не хуже, – утешил его Петр. – Только ты просто реже ею пользуешься, вот она у тебя и нетренированная.

– Спасибо на добром слове, – буркнул Стас.

– Ладно, шутки в сторону, – уже серьезно сказал Орлов. – Рассказывай, что выяснил.

Доложив Петру о Просте и Круглове, Крячко перешел к Тихонову.

– Ну, и мразь был этот Михаил, – сквозь зубы процедил он. – Отец у него в Ленинградском морском пароходстве не то чтобы шишкой был, но на приличной должности обретался, мать – экскурсовод в Эрмитаже. Он был единственный ребенок в семье, забалованный, естественно, до предела. Вот папаша после мореходки сына на загранку и определил – пусть ребенок свет посмотрит. Девушка у него была, он ей несколько лет голову морочил, но не женился, а потом ей ждать надоело, и, когда он ушел в рейс, вышла она замуж за человека, который ее давно любил, и уехала с ним в Москву. Тихонов из рейса вернулся, а игрушка-то не просто сбежала, а еще и замуж вышла! И родители ее не собирались ему говорить, где она! Ну как такое можно было стерпеть? Его, такого единственного и неповторимого, так кинули, – ерническим тоном сказал Стас. – Подловил он ее младшего брата, избил, но выпытал, где теперь его сестра живет, а потом в самолет, и в Москву. То ли для храбрости, то ли для того, чтобы еще больше ненависть в себе разжечь, но выпил он крепко и подкараулил ее возле дома, где она жила, а она к тому моменту уже беременная была, и срок такой, что не заметить этого он не мог. Так этот подонок ее прямо в подъезде сначала оглушил, а потом стал зверски насиловать! Она в себя пришла, кричать начала, на помощь звать, тут он ее ножом! Да не один раз! Десять ударов насчитали, причем все в живот! Люди не побоялись, вышли на ее крики, а он во двор выскочил, сам, естественно, весь в ее крови. Нож выбросил и бежать! Там-то во дворе местные мужики его и скрутили. Это с женщиной он справиться мог, а против нескольких мужик да пьяный? Наваляли они ему тогда, конечно, от души! Только девушке-то от этого легче не стало, не спасли ее!

– И за это только пятнадцать лет? – удивился Орлов. – К тому же он был пьяный, а это отягчающее!

– Так его Камолов защищал, – усмехнулся Крячко. – Вот уж сволочь так сволочь! Заплатили ему родители Тихонова, конечно, неслабо, а он и рад стараться! Только гаду этому на зоне все равно по полной программе ответить пришлось – это же ему там под самый корень все обрезали, да и опустили потом! Как мне сказали, отец от его матери ушел, а она вроде бы умерла, когда Михаил еще сидел, вот и получается, что в Питер ему возвращаться было не к кому – вряд ли папаша с новой женой его принял бы после того, как он его так опозорил.

– Что еще нового? – поинтересовался Петр.

– Галина из Твери приезжала, теперь по ее виду и не скажешь, что она раньше проституткой была. Такая скромница!

– Все они к старости становятся очень богомольны, – хмыкнув, заметил Петр. – Рассказала-то чего?

Крячко очень подробно передал ему все, о чем говорила Галина, и в заключение добавил:

– Вот и получается у нас, что идея с притоном для педофилов принадлежит Просту. Он приехал в Москву к какому-то Лорду с рекомендацией от Круглова и выложил ее. А поскольку встретились они в марте 2003-го, а в мае был уже дом снят, то организатор всего этого дела явно Лорд. Конечно, нельзя исключать, что у Проста были еще рекомендации, но от кого, если на зоне за двадцать лет он более-менее сблизился только с Кругловым? Хрящ, насколько я его помню, с таким грязным делом связываться бы не стал – не его фасончик, да и столько денег, чтобы этот бизнес организовать, у него не было. Я так думаю, Прост встретился с Суховей в ноябре – декабре 2002-го, а с Лордом – только в марте. Это время потребовалось ему, чтобы получше узнать ее, понять, чем она дышит, на что способна и все остальное. Когда он убедился в том, что она ему подходит, он и вышел на Лорда с готовой идеей и готовой подельницей. Дело в другом – мы же тогда Круглова долго разрабатывали, а потом всю его банду с поличным взяли, но никого с кличкой Лорд в его окружении не было. Это точно! Я по картотеке пробил, но никто из уголовников с такой кличкой нам не подходит. – Стас положил на стол распечатки. – Вот, сам посмотри. И теперь надо думать, как его устанавливать.

– Он не уголовник, – вздохнул Орлов. – Знал я, что он сволочь, но чтобы до такой степени! – Он даже головой помотал. – Это Камолов, Стас! Это у него среди уголовников была кличка Лорд.

– Адвокат? – невольно воскликнул Крячко. – А ты откуда знаешь?

– Живу дольше, чем ты, – тусклым голосом ответил Петр. – Только мы у него ничего уже не узнаем – убили, причем давно. Когда точно, не скажу, но это в коллегии адвокатов можно узнать. Дело вел район, так что за подробностями – туда.

– Я дело Круглова в архиве суда запросил, – сказал Стас. – Если Камолов и его защищал, то круг замкнулся. С одной стороны к нему пришли Прост с Суховей, а с другой – Тихонов, которому некуда было податься. Вот так этот притон и появился. Но если организатор и непосредственные исполнители мертвы, как мы имена клиентов вычислим?

– Будем ждать Леву – он завтра утром обещал на работе появиться, авось что-то придумает, – с надеждой проговорил Орлов.

Крячко посмотрел на часы и вздохнул:

– Ну, сегодня мы уже сделать ничего не сможем – восьмой час пошел, нигде никого нет, а завтра утром встречаемся у тебя и обмениваемся информацией. Потом я поеду в коллегию адвокатов и узнаю, когда убили Камолова и какое райуправление следствие вело – их же там наверняка опрашивали, не связана ли его смерть с профессиональной деятельностью. Оттуда в район, а Лева пусть думу думает, – предложил он.

• Предыдущая
• 42/49
• Следующая