Эхо во тьме - Риверс Франсин - Страница 70

• Предыдущая
• 70/119
• Следующая

— Ты ведь не хочешь себе такой участи, правда? — очень тихо сказала она.

— Нет, моя госпожа, — ответил он дрожащим голосом.

— Было бы лучше, если бы я продала тебя распорядителю зрелищ? Из тебя бы получился хороший гладиатор.

Прометей выглядел совершенно уничтоженным.

— Я не буду сражаться.

— Будешь, куда ты денешься. Ты силен. Прежде чем выйти на арену, ты пройдешь хорошую подготовку. У тебя будет шанс остаться в живых.

— Я не сказал, что не умею сражаться. Я сказал, что не буду этого делать.

— Почему?

— Потому что это противоречит моим религиозным убеждениям.

Юлия вся напряглась, к ней снова вернулись воспоминания о Хадассе. Но почему сейчас? Она сцепила руки.

— Тебе придется сражаться, если от этого будет зависеть твоя жизнь.

— Нет, моя госпожа. Я этого делать не стану.

Юлия вновь пристально вгляделась в него, и ей многое стало понятно. Прометей стал удивительно похож на Хадассу.

— Боги послали тебя ко мне, чтобы мучить меня? — В висках у Юлии снова застучало. Она почти ослепла от боли. — О-о-о… — тихо застонала она, сдавив пальцами виски. — Зачем ты пришел ко мне сейчас? — Ей была невыносима сама мысль о прошлом. Почувствовав слабость и тошноту, Юлия снова прошла по комнате и опустилась на край своей постели. — Зачем ты пришел?

— Чтобы служить тебе.

— Как ты сможешь служить мне? — сказала она с горькой иронией.

— Я буду служить тебе так, как тебе это будет нужно, моя госпожа.

— Ты что, сможешь избавить меня от моей болезни? — закричала она с горечью в голосе.

— Нет, но в этом городе есть врач…

Юлия сцепила пальцы так, что они побелели.

— Я уже повидала здесь столько врачей, что мне от них плохо! Я обошла все храмы! Я кланялась и умоляла о милости десятки идолов. Какие я только жертвы ни приносила богам. И что мне это дало? Что хорошего, я тебя спрашиваю! Что хорошего?!

Прометей подошел к ней и тихо заговорил:

— У того врача, о котором я слышал, говорят, есть помощница, которая творит чудеса.

Юлия цинично засмеялась и посмотрела на него.

— Сколько сегодня стоит чудо? — Ее губы снова скривились в горькой усмешке. — Посмотри вокруг, Прометей. Осталось ли здесь что-нибудь ценное? — Юлия сама, устыдившись, оглядела опустевшую комнату. — Все, что здесь осталось, — это сама вилла, которая уже заложена за долги. — Говоря все это, Юлия думала, зачем она так унижается перед каким-то рабом.

— А какова для тебя цена твоей собственной жизни, моя госпожа?

Когда Юлия услышала такой вопрос, ее гнев мгновенно испарился, уступив место страху. Она снова посмотрела на юношу, и ее взгляд был полон отчаяния.

— Не знаю. Я не знаю, стоит ли вообще моя жизнь хоть что-то. Никому нет дела до того, что со мной происходит. И я даже не знаю, волнует ли это меня саму.

Прометей опустился перед Юлией на одно колено и взял ее холодную руку в свою.

— Это волнует меня, — сказал он совершенно спокойно.

Удивившись в очередной раз, Юлия уставилась на него. Ей так хотелось уцепиться за ту надежду, которую он ей давал, и ей на мгновение показалось, что луч этой надежды уже блеснул в ее жизни. Но в то же время ей было страшно полагаться на этого человека. В конце концов, зачем ему понадобилось о ней заботиться? Она к нему никогда не была добра. Более того, она всегда относилась к нему с отвращением и презрением. И то, что сейчас он проявлял к ней заботу, ничего не меняло. А что, если это какая-то коварная ловушка?.. Юлия снова почувствовала себя во власти страха.

А вслед за страхом пришел гнев.

Ну да, ей стало понятно, почему это Прометей стал вдруг таким заботливым! Она уже почти слышала, как голос Калабы подсказывал ей, что к чему. «Разумеется, он заботится о тебе, — говорил ей голос, — ему же нужно спасать свою шкуру». В ушах Юлии мрачным звоном отдавался смех Калабы.

Юлия отняла у Прометея свою руку. «Как это трогательно», — хрипло произнесла она, глядя на него сверху вниз. Потом она встала и, шатаясь, отошла от него, высоко подняв голову и чувствуя, как бьется ее сердце. Ее мыслями и поведением снова управлял гнев. Но у нее уже не было сил даже на поддержание этого гнева, поэтому гнев быстро уступил место отчаянию, а отчаяние — жалости к самой себе.

— Только не думай, что я тебе поверила. Нисколько, — сказала Юлия, стоя к Прометею спиной. — Никому до меня нет дела, — простонала она, и ее губы задрожали. — А ты такой же, как и все. Улыбаешься и делаешь вид, что любишь меня, а на самом деле ненавидишь меня и только ждешь, когда я умру. Каждый раз, когда Дидима входит сюда, я вижу, как она на меня смотрит. Я знаю, о чем она думает. Она будет танцевать на моей могиле. — Может, лучше ее убить, пока этот день не настал.

Обернувшись, Юлия увидела, что Прометей снова стоит. Его лицо было торжественным и серьезным, но страха в нем по-прежнему и не было. Юлия долго смотрела ему в глаза, и его спокойствие каким-то непостижимым образом отдавалось в ней утешением. Как давно она не испытывала ничего подобного!

— Можешь оставаться, — сказала она и снова удивилась, на этот раз своему решению. Что она будет делать с этим рабом? Какая от него будет польза?

На лице Прометея отразилось чувство облегчения.

— Спасибо, моя госпожа.

— Я еще подумаю о том, что ты будешь здесь делать. Только не сейчас. — Юлия задрожала, почувствовав неимоверную усталость. На лбу выступили капельки пота, ей стало плохо. Она протянула ему руку. — Помоги мне лечь.

Прометей проводил ее до постели и осторожно помог лечь.

— Мне так холодно, — сказала Юлия, вся дрожа. — И никак не согреться.

Прометей накрыл ее одеялом. Не дожидаясь от нее никаких указаний, он взял кусок сухой чистой материи и вытер пот с ее лба.

— Я разожгу дрова в жаровне, моя госпожа.

— Дров в доме не осталось. — Юлия старалась не смотреть на Прометея, стыдясь своей бедности. Как низко она пала с тех пор, как впервые увидела его.

Прометей тем временем накрыл ее вторым одеялом.

Юлия укрылась поплотнее.

— Ты сможешь разыскать того врача, о котором говорил?

— Да, моя госпожа. Он приобрел известность в этом городе. Разыскать его будет нетрудно.

— Тогда пойди и расскажи ему обо мне. — Глядя, как Прометей направляется к двери, Юлия добавила: — Не возвращайся сюда, если не сможешь договориться с ним. Просто я боюсь того, что мне тогда захочется с тобой сделать. Ты меня понимаешь?

— Да, моя госпожа.

Юлия и сама теперь видела, что он ее прекрасно понимал.

— Иди, и пусть боги помогут тебе.

Прометей вышел и закрыл за собой дверь. Юлия снова предалась унынию.

Может быть, к Прометею боги будут милостивее, чем к ней.

24

Александр устало опустился на мягкие подушки своего нового дивана и глубоко вздохнул, испытывая самое настоящее опустошение.

— Рашид, если придет кто-нибудь еще, скажи, что я сегодня больше не принимаю.

— А где Рафа?

— Записывает истории болезни. Скоро закончит.

— Ты будешь есть сейчас, или подождешь ее?

Александр открыл один глаз и весело посмотрел на него.

— Подожду ее.

— Хорошо, мой господин.

Александр улыбнулся, снова закрывая глаза и собираясь немного поспать, пока не придет Хадасса.

Вошел слуга.

— Мой господин, там внизу стоит какой-то молодой человек, он хочет поговорить с тобой.

Александр недовольно нахмурился.

— Он что, не видит, что на двери написано? Никаких больных до завтрашнего утра.

— Он не умеет читать, мой господин.

— Так прочитай ему.

— Я так и сделал, мой господин.

— Скажи ему, чтобы приходил завтра.

Тут в комнату вошла Рафа, и Александр заставил себя подняться. По тому, как она хромает, он мог судить, что она сильно устала. Хадасса опустилась на диван напротив него и отставила в сторону свой посох. Плечи ее были опущены, она потирала больную ногу.

• Предыдущая
• 70/119
• Следующая