Разноцветные континенты (С иллюстрациями) - Алексеев Валерий Алексеевич - Страница 20

• Предыдущая
• 20/31
• Следующая

Я ожидал там встретить таких же, как я, новичков, но увидел только Дроздова. Директор школы явился в парадной форме: синей куртке с нашивкой и белых брюках. Вид у него был какой-то усталый, движения замедленные.

- Ну, как спалось на новом месте? - спросил он меня приветливо. - Ребятки не докучали?

Я покачал головой.

- Добро, добро. Пойдем, я познакомлю тебя с учителями.

Мы вышли на улицу- если можно так сказать о пространстве под куполом. За стеклом, в тайге, было пасмурное и, видимо, холодное утро. Леса колыхались от ветра, по ближнему озеру ходили свинцовые волны, от одного вида которых бросало в озноб. А здесь было тепло и безветренно. Вода в бассейне ярко зеленела, с одной из пальм сорвался и, камнем упав, глухо стукнулся о землю кокос. Мне стало грустно, я вспомнил о маме.

Учебный корпус был маленький, одноэтажный, без окон. Внутри - зеленые пластиковые стены, раздвижные двери, оклеенные коричневой фанерой. На первой двери было написано: «Учительская». Это слово меня успокоило: может быть, ничего необычного, все обойдется.

В учительской сидели два человека, оба в синей униформе. Я понял, что совершил ошибку, выйдя в своем: ведь, если разобраться, для меня это и был самый торжественный день: начало учебы в спецшколе. Один учитель был лысоватый, чернявый, худой, с пронзительным взглядом, другой - добродушный толстяк с седой челкой. Оба бледные и тоже как будто заспанные.

- Познакомься, Андрей,- сказал Дроздов.- Твои наставники. Игорь Степанович Скворцов, общеобразовательные предметы,- он показал на чернявого, к моему удивлению (я почему-то вообразил, что чернявый будет вести автогенку), - и Виктор Васильевич Воробьев, спецпрограмма. Меня можешь звать Аркадием Сергеевичем, фамилия моя тебе известна. Садись.

Я сел на стул около двери. Все трое долго молча меня разглядывали. «Интересно, - подумал я, - блокируются они сейчас или нет? Меня-то им нечего стесняться, друг друга- тем более. Наверно, сейчас они молча меня обсуждают. Очень удобно!»

- Видишь ли, Андрюша,- начал Дроздов,- в нашей школе всего только шесть учеников, ты- седьмой. Из этого можно сделать вывод, что школа наша не совсем обычная. Здесь ты увидишь много любопытного, на первый взгляд необъяснимого.

- Уже увидел,- тонким голоском сказал чернявый (Игорь Степанович).- Вчера наши летуны полчаса перед новеньким форсили. А сегодня лежат в своих комнатах как выжатые.

- Значит, с двоими ты уже познакомился, - продолжал Дроздов. - Это Слава Дмитриенко и Лена Кныш, очень способные ребята. Ну, а в бассейне ты плавал с Соней Москвиной. Москвина - серьезная, добрая девочка.

«Это уж точно», - подумал я. Рука еще побаливала.

- А что с плечом?- тут же спросил Дроздов.- Ай-яй-яй, какая неосмотрительность! Вы имейте в виду, Виктор Васильевич,- он обратился к толстяку,- это ваше упущение. Что за самодеятельность! Ей забава, а у мальчика всю ночь болело плечо. Придется Москвину наказать.

«Надо срочно научиться блокировке», - подумал я, и все учителя засмеялись.

- С блокировкой не спеши, дружок,- сказал Виктор Васильевич. - Научись сначала думать грамотно. Нет, неграмотно ты думаешь, не спорь. Бессвязно. Часто бессмысленно повторяешь в уме одно и то же слово.

- Виктор Васильевич, - заметил Дроздов, - вы, кажется, уже начали свои занятия?

- Прошу прощения, - сказал толстяк.

Что-то в их разговоре было не то. Они разговаривали между собой бодрыми театральными голосами, усиленно изображая, какие они дружелюбные и в то же время деловитые люди.

Когда я подумал об этом, все трое переглянулись.

- Действительно,- сделав вид, что ничего не заметил, продолжал Дроздов,- в нашей школе ты прежде всего научишься правильно работать головой, грамотно ею пользоваться. Пока что она у тебя работает процента на полтора. Да не стесняйся, это обычное дело… за пределами нашей школы. Мы научим тебя использовать твой разум процентов на семьдесят пять-восемьдесят. Затем ты научишься у нас контролировать свою психику. Знаешь, что такое психика? Знаешь. Ну, а чудеса там всякие- это не самоцель, это придет само собой. Здесь твои возможности в тебе уже заложены. Лучше было бы, конечно, обходиться без чудес, без полетов, без внушения и силы взгляда, на эту ерунду уходит слишком много душевной энергии. Ну, да, естественно, ты так не думаешь, тебе своей энергии не жаль. А вот твои вчерашние знакомцы, Слава и Лена, резвились полчаса, а сегодня весь день будут отлеживаться. Беречь надо силенки, не расходовать их на пустяки. Но отказать вам в этих радостях мы не вправе. Что же касается прослушивания мыслей, то не бойся ты этого, ради бога: мы учителя, педагоги, воспитатели и никогда не используем свои знания тебе во вред, потому что это безнравственно. А на пользу- отчего же? Вот Игорь Степанович будет вести с тобой и математику, и физику, и химию, вообще все, что в обычной школе преподают больше десяти учителей. Почему? А потому, что Игорь Степанович всегда будет точно знать, понял ты его или нет, а если не понял, - что именно. Поэтому школьные предметы занимают в нашей программе лишь половину времени: учение твое пойдет поначалу в два раза быстрее, чем раньше, а затем, когда Виктор Васильевич научит тебя правильно думать,- и во много-много раз. Я слышу, у тебя есть два вопроса, вполне резонные, их на твоем месте задал бы каждый. Первый вопрос: какова цель твоей учебы в нашей школе. На этот вопрос я отчасти уже ответил вначале: мы хотим научить тебя мыслить, а дальнейшее зависит уже исключительно от тебя. Умение мыслить пригодится тебе независимо от того, куда ты попадешь. Второй вопрос: почему мы выбрали именно тебя. Тут сложнее ответить, сложнее объяснить тебе так, чтобы ты понял, но я попытаюсь.

Долгое время он молчал, и чернявый с толстяком молчали, а я сидел и ждал.

- Да, конечно,- сказал вдруг Дроздов,- твое объяснение ближе всего к истине. Ты не смог учиться, как все. Мы решили дать тебе возможность попробовать иначе. Ты хороший, добрый парень, это нам нравится. Ну и, наконец, тебе чуть-чуть повезло. Помни: чудеса, которые выделывают твои товарищи,- это всего лишь забава, побочный продукт. Став постарше, помудрее, ты перестанешь играть в эти игрушки. Заметь: мы все трое ходим по земле, а не летаем под потолком и не испепеляем друг друга взорами. Нам этого не нужно. И тебе не будет нужно тоже. Я вижу, ты меня понимаешь.

Я кивнул.

- Ну что ж, в таком случае, приступим к занятиям. Андрюша, выйди, пожалуйста, в коридор и подожди там немного: нам нужно кое о чем посовещаться.

Собственно, совещаться они могли бы и в моем присутствии, но я этого, естественно, не сказал. Только подумал… впрочем, здесь это было одно и то же. Я встал и вышел.

В коридоре, около двери учительской, стояла Соня. Она была тоже в синей форме и показалась мне очень красивой. Скорее всего. Соня услышала мои мысли, потому что она посмотрела на меня не очень-то дружелюбно.

- Слушай-ка,- шепотом сказал я, - тебе сейчас влетит из-за меня, но я ни слова, сама понимаешь…

- Ай, ерунда! - Соня досадливо поморщилась и тут же, быстро взглянув на меня, усмехнулась:- Погромче шепчи, не расслышат!

Я смутился: действительно, глупо.

Мы постояли, помолчали.

- Ну, и как они тебе? - неожиданно спросила Соня. Я не понял.

- Ну, они,- сердито повторила Соня. - Дроздов, Воробьев, Скворцов… Как они тебе показались?

Странно, подумал я, все три фамилии - птичьи. Но додумать эту мысль до конца не сумел, потому что Соня ждала ответа.

- А что, вы их не любите?- осторожно спросил я. Соня удивилась:

- С чего ты взял? Мы как раз к ним очень привязаны. И работать с ними интересно. Я просто хотела спросить… Ну что ты заладил «птичьи фамилии, птичьи фамилии»! Подумаешь, открытие.

- Странно показалось, - пробормотал я.

- Ничего странного, простое совпадение. Между собой мы зовем их «птичий базар». Я просто хотела узнать твое мнение, а у тебя его, оказывается, и нет.

- Как это нет?- возмутился я.- Нормальные люди. Вялые только какие-то. Вроде не выспались.

• Предыдущая
• 20/31
• Следующая