Обратная сторона маски - Осинская Олеся - Страница 47

• Предыдущая
• 47/75
• Следующая

«Это другое».

«Ага, конечно, — снова съязвила я, — но раз уж тебя так сильно беспокоит финансовое состояние Алеары…»

— А еще… — торжественно произнесла я, снова поднимая бокал, — его светлость обещал замолвить словечко, чтобы вам не пришлось платить налоги хотя бы в ближайшем сезоне!

Винс с Сираной радостно зааплодировали. Столли принялся благодарить Сорби. А сам Джек метнул в меня яростный взгляд.

«Невозможная женщина! Ты меня разоришь!»

Я кокетливо пожала плечиком.

«Прошу заметить, я ничего не пообещала. Ты всегда можешь сказать, что пытался, но ничего не получилось».

Джек только вздохнул, видимо смирившись с потерей части налогов.

Ближе к вечеру мы разбились на пары — мужчины отошли обсудить какие-то государственные дела, а мы с Сираной разместились на диване и принялись сплетничать.

— Как думаешь, — открыто спросила я, — согласится твой отец на Винса вместо барона?

— Должен, — хмыкнула девушка, — род древний, достаточно богат, при власти. А главное — мне нравится! — Сирана счастливо улыбнулась, бросив украдкой взгляд в сторону своего мужчины. — Я бы прямо сейчас замуж вышла, да он такой принципиальный — сначала верну свое добро, потом свататься буду. Кроме того, еще и траур переждать придется. Хоть мы и не скорбим, но в глазах общественности… умер муж сестры.

— Ох уж мне эти правила, — засмеялась я.

На ночь мы с Джеком, довольные и слегка пьяные, перебрались наверх. Я попросила не зажигать свет. Легла на спину прямо посреди огромной комнаты, зарывшись в пушистый ковер, и принялась наблюдать за звездами. Через минуту рядом лег Джек. Повозился немного, махнул рукой, и ворсинки ковра вдруг подросли и зазеленели.

«Ух ты, травка», — умилилась я. Мысленные разговоры мне давались уже гораздо легче. Затем перекатилась на бок, опершись на локоть, и посмотрела на расположившегося рядом мужчину.

— Джек… — тихо начала я.

— Мм? — сонно, не открывая глаз, отозвался любимый.

Стараясь не шевелиться, я наслаждалась спокойными минутами, полными блаженной расслабленности. Рядом размеренно дышал мой мужчина. Я довольно скосила глаза, любуясь в неярком свете луны его сонным лицом. Какой же он красивый. Сердце переполнилось нежностью. Не удержавшись, потянулась к нему губами и легко коснулась щеки. Джек в мгновение перевернулся, подмял меня под себя и оказался сверху, глядя с лукавой улыбкой.

— Хорошая реакция, — похвалила я, не отрывая глаз от его губ. Как же я жила без него раньше?.. — Джек, а как же мы дальше будем? В Академии… ты профессор, а я просто студентка…

Мужские губы чуть изогнулись, а я, не вытерпев, поцеловала их уголок.

— Как сама захочешь, — вполголоса ответил Джек, наклоняясь. — Если сочтешь более удобным, чтобы никто ни о чем не знал, — так и сделаем, я об этом позабочусь. А захочешь — можешь в открытую приходить ко мне. И кстати, — выдохнул мужчина мне в ухо, слегка прикусывая мочку, — если тебя посетит нездоровая идея вроде «дорогой, мне и раньше было неплохо, давай все так и оставим», то в таком случае я сам приду к тебе ночевать. С подругой потом сама объясняться будешь.

Джек весело посмотрел на меня, а я, рассмеявшись, легонько щелкнула его по носу.

— У меня новости. И, боюсь, не самые приятные, — сообщил Сорби, появившись в моей гостиной спустя всего пять минут после того, как сам же меня сюда доставил прямиком из Алеары. — Два часа назад умерла Оливия Славская, герцогиня Кастер.

Мужчина умолк, давая мне осмыслить сказанное и одновременно наблюдая за моей реакцией. Оливия Славская?..

Боги, какая же я дура! Тетя Ливи… она и есть Оливия Славская!

— Тетя Ливи… — прошептала я в такт своим мыслям. — Славская… дочка Берты? Умерла? Как?

— Она долго болела…

Очень хотелось сказать какую-нибудь банальность, вроде «Не может быть!», но Джек никогда не стал бы шутить подобным образом. И все-таки мозг по-прежнему отказывался принимать эту информацию. Как она могла умереть? А я даже не заметила, что тетя Ливи болеет… Попыталась вспомнить, когда видела ее последний раз. Выходило давно — почти полгода назад. Вот так, с головой окунулась в свою студенческую жизнь, а старых друзей позабыла. На душе стало горько и гадко. На ум пришло старое детское воспоминание, где мы вдвоем сидим на старом потертом ковре в моей детской комнате и складываем слова из цветных карточек с буквами. На глаза навернулись слезы.

— Иди к Берте, — голос Джека выдернул меня из воспоминаний, — ей сейчас хуже. Я открою портал.

Я машинально кивнула и через секунду шагнула в светящийся проем.

Берта сидела на своем любимом балконе и бездумно смотрела на море. Лицо застыло, покрасневшие глаза говорили, что женщина недавно плакала.

Что можно сказать человеку в подобной ситуации? Обычное безликое «сочувствую»? Или «мне очень жаль»? Я не знала. Поэтому просто села рядом и обняла свою приемную мать. Та молча уткнулась мне в плечо. А через минуту тонкая ткань рубашки промокла от теплой соленой влаги. Услышав короткий всхлип, я сильнее прижала к себе Берту, свободной рукой погладила по голове.

А затем мы долго-долго сидели в тишине, крепко обнявшись.

— Простые люди считают долгую жизнь благом, — наконец прервала молчание приемная мать, — завидуют аристократии и одаренным. А на самом деле… Знаешь, что самое страшное в долгой жизни? — Женщина отодвинулась, и на меня в упор уставились пронзительные зеленые глаза. — Самое страшное — пережить своих детей. Нет, даже не так. Самое страшное, если ты с самого рождения ребенка знаешь, что твой малыш, твоя кровиночка умрет раньше тебя. Просто потому, что ребенок оказался не столь «талантлив», как его более везучая мама! — Голос Берты сорвался на тонкий крик. Она схватила меня за плечи, с силой сжала пальцы, чуть встряхнула, а затем крепко прижала к себе. — У меня только ты осталась, — прошептала женщина, не ослабляя объятий. — Корни, не смей умирать раньше меня. Слышишь? Не смей умирать раньше!

Спустя несколько минут Берта меня так же внезапно отпустила. Изящно смахнула пальцами слезы и гордо выпрямила спину.

— А теперь иди. У тебя ведь гости.

— Думаю, Джек подождет…

— Иди-иди, — легко махнула рукой хозяйка гнезда в сторону выхода. — И еще… — Берта снова подняла взгляд, с нежностью рассматривая мое лицо. — Прости меня. Так было нужно. И ее прости. Оливия всегда была слабой женщиной…

— За что?

— Иди же, — последний раз ответила приемная мать и снова развернулась к морю, показывая, что разговор окончен.

Я еще несколько секунд неловко потопталась на месте, а затем отправилась домой.

На выходе из портала меня встретила Лина, доложившая, что в кабинете ждет молодой человек, не оставивший карточку. Я слабо кивнула — мол, знаю… Однако, к моему удивлению, вместо Джека обнаружила сидящего в кресле Кира. Гость неспешно разливал вино по стоящим на низеньком столике бокалам.

Молча отсалютовал мне и кивнул на кресло напротив. Я, также не говоря ни слова, приветственно махнула рукой, села и взяла протянутое вино.

— Ну… за Оливию, — произнес принц, и у меня закралось подозрение, что эта бутылка уже не первая сегодня. Не знала, что они были так хорошо знакомы.

Я кивнула, ответным жестом чуть приподняла бокал и залпом выпила. Минуту помолчали. Я вспомнила, как когда-то Кир проговорился, что в юности был сильно влюблен в замужнюю женщину старше себя. И как готов был жениться вопреки воле родных, но… у аристократов не принято расторгать браки. А затем она его бросила…

— Кир… — неуверенно начала я, глядя на мрачное небритое лицо собеседника, — тетя Ливи… она… и была тойженщиной?

Вместо ответа принц лишь грустно посмотрел куда-то мимо меня. Я пересела поближе, положила руку ему на плечо и ободряюще слегка сжала пальцы. Кир благодарно накрыл их своей ладонью.

— Но я не за этим пришел… Помнишь, о чем просила меня? — Кир отодвинул бутылку, откинулся в кресле и серьезно посмотрел на меня.

• Предыдущая
• 47/75
• Следующая