Загадка Либастьяна, или Поиски богов - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 25

• Предыдущая
• 25/111
• Следующая

Плотогоны готовили плот к отплытию. Элегор, впечатленный свиданием с туалетом, удивленно заметил Трафа, цепко следившего за процессом и пресекавшего любые попытки сачкануть:

– Чисто-то как у вас и на плоту и вообще.

– А то! – не без гордости согласился мужик. – Как же иначе? Русалки, они в дерьме и грязи жить не любят, ну да кому ж это по нраву? Враз на другое место уплывут. И куда мы тогда без них? На мель сядем.

Элегор мог только восхищаться тем, как симбиотические взаимоотношения повлияли на людей, которые частенько оказывались одной их самых грязелюбивых рас (если не считать гигантских навозных червяков в каком-то захолустном измерении – ради дерьма они разводили драконов). Сам бог, в котором текла изрядная доля эльфийской крови, а прочих кровей оказалось намешано столько, что не перечесть, унаследовав от человеческой линии предков бесшабашный нрав и страсть к приключениям, неряхой не был. Во всяком случае, в трезвом состоянии организма. И человеческая способность с фантастической скоростью заваливать дерьмом все, что только можно, выводила его из себя. Это раздражало Элегора настолько, что несколько ныне полупустынных миров были обязаны своей малой заселенностью герцогу Лиенскому. Потопы, землетрясения, ураганы и прочие стихийные бедствия молодой бог насылал потому, что предпочитал созерцание природного хаоса безобразному творению человеческих рук.

А вот Вальмора Элегору понравилась. Здесь умели не только варить сносное пиво, но соблюдали некоторые нормы приличия по отношению к миру и его обитателям. Похвально, что, пусть и руководствуясь коммерческими соображениями, а люди все же не считали себя центром Вселенных.

Смотав в бухты просмоленные канаты, удерживавшие плот у пирса, плотогоны вложили весла в уключины и взялись за шесты. Дружно ухнув, отошли от пристани и, искусно лавируя среди массы других плотов, вывели судно из Вальморской гавани на речной простор.

По водной глади бежала мелкая рябь. Солнечные лучики и голубое небо, смотревшееся в воду, дробились на мозаичные кусочки. Плескались мелкие рыбешки, уверенные в том, что плотогонам пока не до рыбалки.

Кэлер и Элегор, опустив ноги в прохладную воду, сидели у края плота и любовались идиллической картиной. На отрешенное созерцание красот природы был способен даже герцог Лиенский, правда, надолго состояние умиротворения, чуждое буйной натуре бога, его душу не посещало. Свежий ветерок хулигански трепал длинные волосы мужчин, и без того не позаботившихся о прическах.

Покой покинул Элегора, когда справа от плота раздался сильный всплеск, потом еще один, а затем кто-то пощекотал пятку герцога столь умело, что мужчина дернулся от неожиданности. За бревна плота ухватились тонкие изящные ручки, унизанные браслетами из мелкого речного жемчуга и бисера. Кожа слегка отливала зеленью. Следом за ручками на поверхности воды показалась очаровательная головка, и боги сразу поняли, у кого переняли плотогоны манеру цеплять на голову ракушки и монетки, вплетать в шевелюру бисер, мелкий жемчуг и водоросли. Черные волосы прелестной русалочки почти скрывались в причудливом декоре. Яркие зеленые глаза визитерши оглядели надводный мир с проказливым интересом, какой бывает только в детстве и сохраняется у беспечных, вечно молодых душой созданий. Нежный коралловый ротик расплылся в задорной улыбке, на щеках заиграли ямочки.

– Привет, Трафа! – помахала русалочка ручкой знакомому плотогону и обратилась к лоулендцам: – Привет, я вас раньше не видела на Куррасу. Новенькие? Меня зовут Синеритас. А вас?

– Кэлер, Гор – представились боги, разглядывая прелестную амфибию.

– Ясный день, Сина, – поздоровался Трафа, опустился на корточки и смачно чмокнул русалку в подставленную щеку. – Я парней этих в попутчики взял.

– Жалко, – капризно надула губки Сина и, бросив на мужчин кокетливый взгляд из-под длинных ресниц, непосредственно заявила: – Они красивые, мне понравились.

– Не жалей, дорогуша, – хлопнув себя по колену, гулко рассмеялся Трафа, знакомый с русалочьей влюбчивостью не понаслышке. – Они тебе петь обещались.

– Вот как? – оживилась Сина, прижав руку к своей пышной груди, прикрытой лишь парочкой ракушек на самых кончиках сосков.

– Точно так, речная леди, – вежливо кивнул Кэлер и запечатлел на влажной ладошке разомлевшей русалки вежливый поцелуй.

– Ладно, – примиряясь с тем, что приглянувшиеся красавчики не собираются пополнить ряды плотогонов, заявила девушка. – Пойте. Только я остальных позову!

Сина взмахнула хвостом и ушла на глубину, скрывшись из вида. Вернулась русалочка быстро и, как обещала, не одна. Целая стайка подружек-русалок и мускулистых приятелей-тритонов выплыла на поверхность Куррасу. Амфибии скользили по водной глади, с шутками и смехом приветствуя людей, те отвечали не менее дружелюбным поддразниванием, здоровались со старыми добрыми знакомыми. Русалочек мужчины чмокали в щеки, тритонам пожимали ласты, женщины-плотогоны целовали хвостатых кавалеров.

Кажется, русалки ничего не делали ни с водой, ни с плотами, но одно их появление значительно увеличило скорость передвижения «эскадры». Людей подобный поворот дела нисколько не обеспокоил, видимо, это было для них привычно. Русалки и тритоны шныряли вокруг, брызгались водой или просто забирались на плоты и оставались сидеть на них, опустив в воду чешуйчатые хвосты. Отложив весла и шесты, плотогоны занялись своими делами, нисколько не беспокоясь о возможности катастрофы. В деле навигации люди полностью доверяли своим хвостатым компаньонам.

– Что вы нам споете? – нетерпеливо спросила Сина, взбираясь на край плота, где сидели лоулендцы, и отводя завитки мокрых волос с высокого лобика.

– Да, что? – подхватили ее вопрос русалочки, выделывающие пируэты в воде вокруг главного плота.

– То, что прекрасным речным леди будет угодно, – куртуазно отозвался Кэлер и расчехлил гитару.

Странно было видеть, с какой нежностью держали руки принца инструмент, и почти невозможно было поверить, что порхающие по грифу пальцы принадлежат мужчине, силушки которого достанет на то, чтобы играючи снести замковые ворота в Лоуленде. Кэлер взял на пробу несколько звучных аккордов. Звук совершенного инструмента бога, сотворенного безымянным, но гениальным мастером, полетел над водой.

– Про любовь, – потребовала русалка по праву первой, обнаружившей певцов. – Про красивую любовь, можно?

– Про любовь, про любовь, – принялись скандировать ее товарки.

– Конечно. – Кэлер кивнул, немного подумал и, хитро подмигнув герцогу, велел: – Подхватывай, парень.

Из-под гибких пальцев бога полилась удивительная и подозрительно знакомая, пусть и сдобренная вариациями, мелодия. Герцог широко распахнул глаза.

Странно! Кэлер играл романтическую балладу, довольно давно сочиненную Элегором под впечатлением от незабываемой прогулки на яхте принца Мелиора.

Юный и в ту пору не менее нахальный, чем ныне, герцог Лиенский увязался на прогулку в Океан Миров вслед за принцессой Элией. И не пожалел об этом! Банальный круиз обернулся первым знакомством с игривыми русалками, нападением пиратов и экзотической экскурсией в пустыню, куда Элегора, Элию, Мелиора и пиратского вожака забросил случайно активированный амулет, найденный его высочеством в брюхе акулы. Да, прогулка оказалась что надо, и хотя противный зануда Мелиор до сих пор шипел, что все неприятности произошли оттого, что в круиз взяли Лиенского, Элегор вовсе не считал все эти увлекательные приключения неприятностями. К тому же справедливости ради стоит заметить, что из путешествия лоулендцы привезли не только неприятности: мало того что боги разбудили Источник Сил в вычищенном мире, так еще и пиратский вожак оказался сыном Лимбера и вошел в королевскую семью. А что за время блужданий по пустыне у Элии едва не пробудились инстинкты Пожирательницы Душ, так на этой мелочи не стоило заострять внимания. Ведь все равно все кончилось благополучно! Жаль только, мнения Элегора по этому вопросу никто не спрашивал.

• Предыдущая
• 25/111
• Следующая