Бегущие по мирам - Чиркова Вера Андреевна - Страница 52

• Предыдущая
• 52/68
• Следующая

– Нет, – решительно сказал вдруг Найкарт, – пусть скажет Тесса. Я потом объясню почему, но у нее лучше получится.

– Я тоже так думаю. – Глотавший лимонад обессиленный Терезис виновато взглянул на учителя. – Она иногда говорит нелепые вещи, на которые я сам никогда бы не стал так смотреть, то ей удается убедить.

– Спасибо, Тер… – Я даже растерялась от таких слов, вот от него не ожидала.

– Томочка, – нежно погладил мне плечи вставший на свое место Дэс, и я поняла, что он принял решение. – Я буду рядом и, если ты что-то пропустишь, подскажу. Не торопись, времени хватит.

– Ладно, я попробую, но не говорите потом, что не предупреждала.

Выдохнув, как перед прыжком в воду, я подвела сферу к Кантилару, посмотрела на его помрачневшее лицо, на сошедшиеся на переносице брови и убрала все преграды, кроме одной – на физический переход.

Вздохнула огорченно, вспомнив, как совсем недавно мы вместе выводили из белого мира ведьм, как начали доверять друг другу, как все хорошо складывалось… и печально сказала:

– Привет, Кантилар.

– Таресса?! – мигом вскинулся он, и в глазах вспыхнула ненависть. – Ты где?

– Я далеко. В мире, до которого не дойти обычной ходящей и не достать шаром.

– Таресса, – перебил меня другой голос, и я чуть повернула экран, чтобы видеть и клетку, и Эндерада, – спасибо тебе за Ниницу. Я бы не пережил. И прости дурака за все. Ты спасла меня уже в третий раз, и я этого никогда не забуду. Моя жизнь в твоем распоряжении. А предателя, который едва не разрушил мою жизнь, я найду, будь уверена. И всем остальным спасибо… Найк! Прости, я тебя оскорбил.

– И ты меня прости, Дер, я не хотел так говорить. – Найкарт стоял рядом, огорченно кусая губы. – Просто страшно на вас смотреть, вы же как котята. Я и сам таким был.

– Не все они такие, – осторожно отодвинул воина Дэсгард, – вот Вотрез, Южрис, Ребдон – они все знают. Не прячь глаза, Вотрез, я слышал твой страх, когда ты пять минут назад пытался достать меня кинжалом. Но лучше пусть все скажет моя женщина.

– О чем это он? – уставился на отшатнувшегося немолодого воина Кантилар. – Вотрез, ты можешь объяснить?

– Не кричи на него, – не выдержала я, – он не виноват. Никто из них не виноват! Они были всего лишь мальчишками, и Бердинар тоже. И это было слишком давно. Никто из нас не имеет права судить, потому что никто не может сказать с уверенностью, как сам бы поступил в такой ситуации.

– Ты о чем говоришь? – непонимающе уставился мне в лицо Кантилар, и я ему невольно улыбнулась, хотя прекрасно знала, что он не видит ровным счетом ничего.

– О войне. Помнишь, недавно мы вместе освобождали ведьм? Я еще тогда утащила медведя и шестерых чистильщиков. А потом не вернулась на свое место, а открыла дверь в подвал.

Помнит. Это я поняла сразу по мелькнувшей усмешке и на миг разгладившимся морщинкам. Да и все остальные в курсе этой вылазки, небось не раз обсуждали между собой мельчайшие подробности. У некоторых при упоминании проклятого медведя невольно по губам скользнула ухмылка.

– Помню, – осторожно выдохнул Кантилар.

– Тогда на меня друзья обиделись, что не вернулась и не предупредила, а мне казалось, что я поступаю правильно. Но потом я поняла, что просто боялась, что меня не поймут и не дадут действовать по-своему. Я все это говорю к чему: война вообще мерзкая вещь и ситуации в ней бывают непредсказуемыми. Человеку кажется, что он все делает правильно, а через некоторое время готов укусить себя за локоть, лишь бы вернуть это мгновение. И тяжелее всего именно тем, кто принимает решение, особенно в тех ситуациях, из которых изначально нет выхода. Я не имею права судить Бердинара за тот старый поступок, потому что не могу точно знать его истинных мотивов. Да и вы не имеете. Вотрез лучше вас всех знает: поступи командир иначе – никого из вас не было бы в живых. И ваших детей тоже никогда бы не было. Да и меня, и наверняка моего любимого тоже. Поэтому я вас очень прошу: когда узнаете правду, не поднимайте кинжалы на друзей и родных, вы сами себе потом не простите.

– О какой правде ты говоришь? – В голосе повелителя не было злости, теперь в нем сквозила откровенная тревога.

– Я сам все скажу!

А вот услышать этот голос я была не готова, даже отшатнулась, как от удара.

– Тсс, – нежно прижались к моему виску теплые губы мужа, – он далеко. Не бойся, я с тобой, любимая.

Да я уже и не боялась. Старик, которого незнакомый мне воин вывез в коляске из кабинета повелителя, мало походил на Санта-Клауса, с которым я разговаривала две декады назад. Он постарел не на двадцать дней, а на двадцать лет, и в его взгляде сквозила неимоверная усталость.

Но Кантилар удивленно уставился не на него, а на того, кто вез повелителя.

– Ребдон? Откуда ты здесь?

– Сначала я все объясню, – в голосе Бердинара прорезались прежние непреклонные интонации, – потом спрашивайте моего сына.

– Какого… гархи немытые… – потрясенно уставился на Ребдона командир, и я решительно захлопнула сферу. Хватит энергию тратить, они теперь и без нас разберутся.

– А ты знал, что Реб его сын? – Найкарт подозрительно уставился на Дэса, но я не собиралась сейчас вникать в их родственные тайны.

– Давайте сначала пообедаем, – перебила я братца. – Извини, Найк, но меня что-то штормит, а вы еще успеете с ними разобраться. И мне кажется, теперь, когда с делами немного разобрались, можно пригласить и Золери.

– Так я приглашаю! – Голос эвина донесся уже из коридора, и Терезис понимающе заухмылялся:

– Здорово ты с ним расправляешься!

– Я его люблю… как брата. – Последнее уточнение я озвучила только для гостей. Дэсу не требовалось таких пояснений, да и сам Тер, по-моему, тоже все прекрасно чувствовал. – Всегда мечтала о брате.

И вдруг вспомнила… У меня ведь скоро будет еще один маленький братик или сестренка. Как жаль, что я его увижу только осенью.

– Кто-то собирался обедать? – Дэс почувствовал скользнувшую в моей душе тоску и развил просто сумасшедшую деятельность.

Подхватил меня на руки, отнес к столу и усадил на стул, а потом устроился рядом и словно невзначай заметил:

– Знаешь, теперь я был бы не против, чтобы суп разливала Сина.

Да я и сама не против. Но там же Янинна? Я подняла глаза от тарелки и утонула в родном понимающем взгляде. Черт, как я сразу не сообразила – он тоже не хочет ни о чем таком вспоминать. Ему она сделала намного больнее, чем мне, и не по незнанию, а вполне осмысленно. Но Балисмус-то не виноват. Да и она сама, по большому счету, не виновата, что у нее при всей ее доброте и отзывчивости не хватило силы воли и смелости жить и дальше в таком напряжении. И вообще, если судить с точки зрения, на которую я встала в вопросе с повелителем, мне ее еще и поблагодарить нужно за то, что освободила место рядом с моим мужчиной.

– Теперь, когда я почти уверена, что особой драки не будет, – сказала я, прося в душе прощения у Балисмуса за невинную ложь, – думаю, можно пригласить и всех остальных, ухи у нас хватит. Раньше я просто боялась, что вздохи будут отвлекать, – никто же не знал, как все сложится.

И уверенно открыла дверь в домик Балисмуса.

– Ты мне сестра или не сестра?

– Сестра. Ты же знаешь, Найк, я все для тебя сделаю. Но давить на нее не буду. Просто не могу. Знаешь, когда я не могла понять, что происходит между мной и Дэсом, Янинна попыталась вмешаться, и я ее возненавидела мгновенно. Теперь я не хочу, чтобы Золери возненавидела меня.

– У нее на душе камень, – мелодично прожурчал голосок Ольи, и из-за подоконника показалась ее зеленоволосая головка.

– Психологи гарховы, – возмутилась я, – все чувствуют, что камень, а как девочке помочь – никто не говорит.

– Она из белых дев, – туманно прошелестела Олья. – Им никто не поможет, пока сами не захотят.

– Олья! – взвыли мы в два голоса и ринулись к окну. Я даже баночку с краской чуть не опрокинула, благо Найкарт успел подхватить. – Кто это – белая дева?

• Предыдущая
• 52/68
• Следующая