В лабиринте тайн - Соловьева Алла Александровна - Страница 91

• Предыдущая
• 91/100
• Следующая

– Оно написано мной, но это ложь, – едва слышно сказал он. – И я, и Николай предполагали, что рано или поздно меня попытаются захватить. В удачу Виктора я особо не верил, но…

– Решил подстраховаться! – закончила я за него. – Попросил Николая в случае захвата не рисковать верлафами и ничего не предпринимать. А я должна была поверить, что с тобой ничего не случилось. Фадеев был посвящен и передал мне письмо! И я верила! – Выхватив послание, я разорвала его в клочья.

Елизар потупился. Новая рана не принесла острой боли, всего лишь отдалась тупым толчком и затопила обидой. Закусив губу, я не села, а скорее плюхнулась на платформу.

– Прости. – Елизар опустился напротив. Большие ладони заключили мои в плен. – Больше всего я боялся, что ты подвергнешься опасности.

– Не прощу! – злясь и стараясь не расплакаться, прошептала я. – Как они захватили тебя?

– Мне это тоже интересно! – Марк с любопытством посмотрел на брата. – Ты что, сдался без боя? После якобы твоего отъезда мне позвонил Николай и попросил помочь Максу инсценировать твой захват. На машине даже пылинки не было! Запаха Охотников, кстати, тоже.

– Я думаю, инсценировка – решение Николая, – вздохнул Елизар. – Верлафы, как и ты, считают, что я не ушел бы из боя, и многие бы начали спрашивать: «Почему?» – ответил он Марку. – Думаю, Вязин верил, что я вернусь, и не хотел, чтобы меня начали в чем-то подозревать. А Чернов был один. – Елизар криво усмехнулся. – Как он выяснил, что я отправлюсь в лабораторию, не знаю. Он просто появился на дороге и остановил машину.

«Осведомитель Кирилла», – машинально отметила я. Он мог знать, куда отправляется Елизар, и сообщил Чернову. Неужели кто-то из окружения Николая? Ведь о перемещениях советника могли знать лишь единицы.

– Ты издеваешься? – прервал мои мысли Марк. Он недоверчиво посмотрел на брата. – Чернов захватил тебя один?

– Я не сопротивлялся. – Елизар взглянул на меня. – Ему достаточно было показать медальон-сердечко и сказать, что Злата захвачена в торговом центре. После того как ты сбежала на автодром, я легко поверил, что так же спокойно ты могла отправиться и по магазинам.

– А как же твой телефон с системой джи-пи-эс? – вспомнила я.

– Телефон Елизара валялся в машине разряженным, – ответил за брата Марк.

– Для полной убедительности Кирилл набрал номер одного из Охотников, а потом дал трубку мне, – продолжил Елизар. – Ты плакала и просила помочь, Злата, и у меня отпали все сомнения. Обруч он надел на меня сразу, но не активизировал его, потому что я и сам послушно пошел за ним. И только в Храме крови Чернов злорадно сообщил, что медальон сорвали с тебя еще во время нападения на лабораторию, а твой голос по телефону – всего лишь умело подделанная имитация.

Тагашев осторожно заключил мои ладони в свои. Наслаждаясь теплом, я смотрела на него и едва сдерживала слезы. «Чернов знает обо мне слишком много», – подумала я. Похоже, даже запись моего голоса есть. И еще теперь понятно, почему Кирилл сказал о медальоне. Елизар беспрекословно сдался, но только из-за меня. Я стала ахиллесовой пятой неуязвимого мракаура. Из-за меня он пошел к Виктору и два месяца терпел пытки.

– Я бы никогда не просила тебя помочь! Забыл, о чем я говорила на стройке? – прошептала я, не зная, что сказать еще. – И в торговый центр я бы никогда не отправилась. – Облизнув губы, я потупилась.

– Я испугался за тебя, Злата. Хотя и ты обещаний не сдержала. Ты не только покинула пределы защиты, но и пошла за мной! – Тагашев впитывал меня взглядом, но неожиданно смутился и отвернулся, хотя ладоней не разжал.

– Что ты знаешь о моем отце? Когда узнал, что я полукровка? – прислушиваясь к шелесту листьев, спросила я.

– Думаю, о твоем отце тебе должен рассказать Николай, – вздохнул Елизар. – А о девушке-полукровке я узнал в первый день нашей встречи в ущелье. На поляне возле лаборатории я рассказал тебе не все. Способности еще не раскрылись в тебе, но сгусток телекинетической энергии был настолько мощным, что я поразился. Маленькая хрупкая девушка из клана оборотней, пачкающая холст краской, обладала силой, которая лишь немного уступала моей. Ты казалась моим отражением, половинкой, предназначенной мне самой судьбой.

Я вздрогнула. «Только судьба об этом не знает», – с горечью подумала я. Хотела вырвать ладони из рук Тагашева, но он не отпустил.

– Почему ты ничего не рассказал? – едва слышно спросила я.

– Хотел, но не мог. Ты была уверена, что ты верлаф, и рассказала об отце-Хранителе. Понять, что, зная о законе мракауров, от тебя скрывают правду, оказалось несложно. С вопросами я решил не торопиться, но в первую ночь нашего прибытия в клан оборотней, – продолжил Елизар, – сказал Вязину, что знаю, кто ты, и поведал о себе. И тогда он взял с меня слово молчать.

– Но почему?! – растерялась я.

– Николай и Ирина скрывали твою тайну много лет, и это было довольно легко, – начал объяснять Елизар. – Вы жили на отдаленной территории, и о твоем отце почти никто ничего не знал.

– А после нападения была уничтожена почти вся семья оборотней, и свидетелей не осталось, – догадалась я. – Многие считали меня дочерью погибшего верлафа, а некоторые – родной дочерью Николая.

– Правду знали несколько охранников Вязина, ввязавшиеся в сражение, и Лев Колесников, – подтвердил Елизар. – Николай и Ирина осознавали, что если о тебе прослышат мракауры, то, опираясь на закон, они уничтожат и тебя и саму Ирину. К тому же Вязин боялся, что, узнав о тебе, верлафы начнут относиться к тебе если не плохо, то настороженно.

– Но ведь мне можно было рассказать правду!

– Они даже не знали, проявятся ли в тебе какие-то способности мракаура.

Я вздохнула. Никто не представлял, чего ожидать от ребенка-полукровки. Странно, что мы с Елизаром вообще появились на свет! Наверное, генетика, как и эволюция, иногда способна преподнести сюрприз. Но, по крайней мере, теперь понятно, почему я отличаюсь от всего клана. Будто подслушав мои мысли, Елизар поднес мои ладони к лицу и, перевернув тыльной стороной, осторожно провел по своим щекам. Наслаждаясь прикосновением, он на секунду сомкнул ресницы.

– К тому моменту, когда мы с Николаем заговорили о тебе, – продолжил Тагашев, – Вязин уже знал мою историю и начал смотреть на тебя по-другому. Он испугался, потому что понял: если о тебе узнает Виктор, тебя могут начать преследовать, так же как преследовали меня. Это стало второй и уже более веской причиной молчания.

– И долго вы собирались скрывать от меня правду? – с горечью спросила я. – Рано или поздно способности бы проявились, и я бы начала задавать вопросы!

– До тех пор, пока способности не раскроются, – грустно улыбнулся Елизар. – Так сказал Николай. Я пытался его переубедить, говорил, что мракаур уже просыпается в тебе, и если ты не узнаешь обо всем заранее, то будешь напугана. Но раскрывать тайну твоего рождения он не торопился.

– А закон? Нас он касается? – чувствуя, как сжимается сердце, спросила я. – Или ты всего лишь прикрывался им?

Во взгляде Тагашева появилось что-то необъяснимое.

– Если помнишь, о самом законе рассказал тебе не я. О нем ты услышала от Кирилла. Ты сама и все остальные считали тебя верлафом и должны были продолжать считать дальше. Я всего лишь озвучил, что ожидает оборотня и мракаура, которые посмеют быть вместе.

– Значит, снова ложь? Закон нас не касается! – Потупившись, я горько усмехнулась.

– Для всего мира вампиров он будет касаться нас всегда. Несмотря ни на что, меня будут считать мракауром, потому что я вырос среди них, а тебя – верлафом! Конечно, теперь Коншин узнал о твоем происхождении и уничтожение тебе уже не грозит, но нависла другая угроза. – Словно что-то недосказав, Тагашев отвернулся.

«Слабая отговорка», – чувствуя, как сердце сковывает холодом, подумала я.

– Насколько я понял, вы способны себя защитить, – будто вторя моим мыслям, неожиданно подал голос Дмитрий. Человек сидел, поджав под себя ногу. Смотрел он осуждающе. – Не знаю, о каком законе идет речь, но это не повод отказываться от девушки, которую любишь!

• Предыдущая
• 91/100
• Следующая