В лабиринте тайн - Соловьева Алла Александровна - Страница 11

• Предыдущая
• 11/100
• Следующая

– Да, он погиб. А ты никогда не рассказывала, что его имя занесено в Серебряную книгу верлафов, – умышленно сменила я тему. – Видела эту запись в моем личном деле, – пояснила я свою осведомленность и отпила глоток кофе.

Эту запись я действительно видела, когда находилась в кабинете Фомина. Собиралась спросить у мамы, но потом забыла. Насколько мне известно, чтобы имя Хранителя было вписано в Серебряную книгу, нужно совершить нечто важное для клана. Неожиданно для меня щеки мамы залила неестественная бледность, затем точеные скулы порозовели. Торопливо опустошив чашку с кофе, она взглянула на часы.

– Совсем позабыла о времени, – будничным тоном заявила она. – Мне пора бежать. Захар уничтожил мракаура из древнего рода. Отсюда Серебряная книга верлафов, – быстро пояснила Ирина. – Удачи на тренировке, Злата. – И мама буквально выскочила из кухни.

Через несколько секунд тонкие каблучки застучали по полу прихожей. Входная дверь со стуком захлопнулась. Ничего себе скорость! Я моргнула и потрясенно посмотрела на пустой проем. Кажется, тема разговора исчерпана. Неожиданная реакция. О вампире, уничтоженном отцом, знаю и я. Именно из-за него другие мракауры пришли на территорию одной из семей, где мы тогда жили, чтобы мстить. Разорвали и сожгли отца и других верлафов, а мы с мамой остались живы только благодаря Николаю. Она не сообщила ничего нового. Тогда откуда бегство, словно она избегает разговора о папе? «Нет, не избегает», – мысленно вздохнула я. Ей больно даже после стольких лет. А сейчас особенно, потому что знает, что я пошла по его стопам. Возможно, мракаур, охотясь на смертных, набил изрядную оскомину Хранителям. Отец уничтожил его, и лишь поэтому его имя занесли в Серебряную книгу верлафов.

Как выглядит сей фолиант, я представляла плохо. Слышала, что книга покоится в хранилище академии и никогда оттуда не выносится. Да и зачем трогать раритет, если самые важные события из него содержатся в обычном учебнике истории вампиров?

Неторопливо закончив завтрак, я загрузила тарелку и кружку в посудомойку и, схватив рюкзак и ключи от Ирининого купе, выбежала на улицу. «Главное, что вопрос об академии закрыт», – облегченно подумала я. О вмешательстве Николая я не беспокоилась: серьезный разговор с ним произошел сразу после нападения. Он не спрашивал, ни к чему не принуждал, будто чувствовал, что не сможет уговорить покинуть академию. Николай лишь грустно улыбнулся и сказал: «Я многое тебе позволил, Злата, ведь клану ничего не угрожало. Но знаю, что даже сейчас ты не отступишь. И в этом ты похожа на Захара».

Интересно, каким был отец? Его я совсем не помню. Ведь когда он погиб, мне было всего несколько месяцев отроду. Размышляя, я вырулила на дорогу. О нем осталось одно-единственное воспоминание из детского сна, которое в конце оборачивалось кошмаром с нападением мракауров. Он был высоким, сильным и улыбающимся. Черные волосы и изумрудный цвет глаз (когда я счастлива) мне тоже достались от него.

Я задумалась и даже не заметила, что уже пять минут стою на парковке академии. Оставив машину на полупустой стоянке, направилась к входу, ничуть не сомневаясь, что тренировка, как обычно, будет проходить на одной из уличных площадок. Обычно от наставника поблажек не дождешься. Строг, требователен и неумолим. Я поежилась от пронизывающего до костей холода (день отличался от вчерашнего отсутствием солнца). Будто грозя упасть на землю, низкие тучи обволокли небо. Порывы ветра развеивали волосы по плечам, забирались под куртку, дергали за капюшон, обжигали щеки. Распахнув массивную дубовую дверь, я вошла в теплый вестибюль и сразу увидела Тагашева. Нахмурен, сидит на скамье и внимательно изучает листочек: обычный, вырванный из тетради. Скорее всего расписание его тренировок. Заметив меня, Елизар свернул лист и торопливо спрятал в карман тренировочного костюма. Затем поднялся и подошел ко мне.

– Привет, маленькая дикая кошка! – Темные глаза засветились мягким внутренним светом.

– Тренировка, конечно, на улице? – Кивнув в знак приветствия, я размотала шарф и начала потирать озябшие ладони.

Елизар улыбнулся. Глядя на красивую, волнующую улыбку, я потупилась, чувствуя, что пульс учащается, а сердце, будто после интенсивной пробежки, причем на крутую гору, стучится в ребра.

– Так и быть, сегодня уступлю, – неожиданно сжалился он. – Мы позанимаемся в одном из залов цокольного этажа. Переодевайся, я жду тебя там. – Взъерошив модную стрижку, он лукаво подмигнул, зная, что меня его решение не только удивит, но и порадует.

– Это хорошая новость! – улыбнулась я в ответ. Не удержавшись, коснулась его руки. Гладкая, горячая кожа обожгла кончики пальцев. – Я видела ее, – тихо сказала я, желая рассказать о вторжении незнакомки. – Девушка-вампир снова проникла в мое сознание.

Елизар быстро перехватил мою ладонь.

– Она что-то показала?

– Нет. Ей были нужны мои воспоминания, хотя это странно. Судя по ее способностям, она и сама могла видеть нападение. У меня возникло впечатление, что таинственная незнакомка пыталась пережить то, что испытывала я. И еще она очень внимательно изучала тебя. Даже не знаю, что думать.

Елизар заметно расслабился, но погрустнел.

– Может, она хочет понять, почему ведущей Охотник Виктора Коншина оказался на стороне верлафов? – едва слышно спросил он. – Возможно, ей неизвестно, что всему виной одна девушка… – Он слегка сжал мою кисть.

Кровь мгновенно прилила к щекам. Главное, не вдумываться в его слова, абстрагироваться от них. Ведь за ними прячется слово «любовь», вожделенное, но по причине недосягаемости причиняющее невыносимую боль.

– Не надо об этом, – глухо отрезала я.

– Прости. – Елизар опустил голову. Понял, что допустил ошибку. Или не сдержался и проявил слабость?

Глубоко вдохнув, я кивнула.

– Я хотела сказать еще кое-что. – Справившись с учащенным дыханием, я осторожно высвободила руку и, не зная, как унять дрожь, спрятала ее в карман. – Сегодня, когда она втянула меня в сон-видение, я заново переживала все, что произошло на поляне. Но отрезок времени между тем мигом, когда Кирилл сказал, что ты Охотник, и его укусом, вызвавшим оцепенение, опять выпал из памяти. Остались только темнота, тени и пожирающая ярость.

– Я уже говорил, что тогда ты была зла на меня. – На лице Елизара проскользнуло что-то непонятное. Он не обеспокоен и… не удивлен? Будто спохватившись, Елизар мягко улыбнулся. – Ты говоришь так, словно в тебе живет монстр. Опять страхи, Злата? – Гибкие пальцы обхватили мой подбородок.

– Даже не знаю. Скорее тревога. Сегодня мне удалось выбросить девушку-вампира из своего сознания именно в этот момент, – сообщила я.

Лицо Тагашева просветлело.

– Ты смогла заблокировать сознание?

– На очень короткое время, – призналась я. – Секунда, может быть, две, но испугалась довольно сильно. Кстати, незнакомка – тоже.

– Думаю, она не ждала от тебя этого. Ты особенная, маленькая дикая кошка. Всегда была особенной. Не нужно опасаться своих раскрывающихся способностей, Злата. Я всегда говорил, что это может стать огромным преимуществом!

В его интонации появилось столько тепла, что я подступила к нему, облизнула пересохшие губы и тут же смешалась. Ну почему даже безобидный разговор вызывает во мне дрожь? Одно его присутствие делает слабой! В каждом произнесенном слове я ищу подоплеку, а все мои благие намерения относиться к нему как к наставнику рассыпаются в прах.

– Наверное, ты прав и бояться не стоит. Но все равно чувствую себя… – Я развела руками и резко выдохнула.

Елизар наклонился и почти коснулся губами моего уха. Горячее дыхание опалило скулу.

– Самым сильным из оборотней? – лукаво шепнул он.

– Нет, – пробормотала я. – Это явно не про меня, но прозвучало здорово. – Его близость беспокоила настолько, что, уклоняясь от его губ, я отступила, тут же постаравшись сгладить неловкость: – Появился стимул оказать тебе сегодня серьезное сопротивление.

– Ловлю на слове, – хмыкнул Тагашев. – Не знаю насчет сопротивления, но ряд серьезных атак ты сегодня должна освоить. Иди переодевайся.

• Предыдущая
• 11/100
• Следующая