Замуж с осложнениями - Жукова Юлия Борисовна - Страница 9

• Предыдущая
• 9/85
• Следующая

Надеюсь, этоон не воспримет как «отстань, без тебя справлюсь»?

Улыбается, шевелит бровями. Фух, пронесло…

— Вы ведь с Земли, — говорит.

Тонко подмечено, однако…

— Ну да, — моргаю.

— Ну и какая же вы «самая обычная»?

А, то есть я — редкий экспонат в коллекции, так, что ли? Меня надо держать в удобном вольере и кормить предпочитаемой пищей?.. А чего это я внезапно так разозлилась? Пускай царь диковинкой потешится, лишь бы вернул на место в целости.

Однако часть моего возмущения, видимо, все-таки отражается на лице, и капитан замечает. Тянет руку, чтобы я отпустила. Теперь сверх прочего мне еще и стыдно.

— У вас на корабле, — говорю, — еще сорок семь человек землян.

— Они меня боятся.

— Я тоже.

Ой, зря сказала, сейчас опять обидится! Быстро, быстро все исправить!

— Правда, Алтонгирела я боюсь гораздо больше, — выдаю с нервным смешком.

Так, кажется, на этом канате я научилась балансировать. Капитан снова улыбается. Вернусь на Землю, попробую себя на поприще дрессировки диких зверей.

— Не стоит, он теперь к вам на пять метров не подойдет.

— Или просто подстроит несчастный случай.

Азамат так широко открывает глаза, как ему позволяет природная узкоглазость.

— Вы же не можете всерьез предполагать, что он хотел вас убить? — спрашивает он меня в благоговейном ужасе.

— Мне жаль вас разочаровывать, — говорю, — но я в этом твердо уверена.

Этот непредсказуемый человек покатывается со смеху.

— Извините, Лиза, — говорит он. — Но это совершенно невозможно. Я сам виноват, надо было вам сразу все объяснить. Ни один муданжец не причинит вреда землянину нарочно. Это абсолютное табу. Алтонгирел вел себя как полный идиот, но он действительно просто не рассчитал силу.

— А как вы тогда воюете? Чтобы без травм? — Это что, новый шаг в буддизме?

— А мы с Землей и не воюем. И земных заложников вот впервые осмелились взять. — Капитан хмурится. — Мне слава в голову ударила. До сих пор у меня еще ни один заложник не пострадал, вот я и соблазнился. Мне очень жаль, что вам пришлось так переживать, но на этом корабле вас никто не тронет. По-хорошему мы вообще не имеем права к вам прикасаться и даже знать ваше имя. Я почему-то был уверен, что вы это понимаете. Земляне для нас — те же боги.

Меня снесло лавиной новой информации еще где-то на середине его монолога, и теперь я пытаюсь осмыслить сказанное. Так вот почему он мне руки не подал.

— А тогда зачем вы пытались, — осмысление начинает потихоньку порождать вопросы, — заставить Алтонгирела довести меня до каюты? Он ведь тоже не должен меня трогать?

— Не должен, но он духовник, и он красивый, так что из нас двоих для него нарушение этого запрета — меньшее зло.

Ну я и попала. Нет, все, конечно, прекрасно, но… ой, я же его за руку взяла!

— А мне-то можно вас трогать? — спрашиваю в легкой панике. Еще не хватало, чтобы я ему какой-нибудь запрет нарушила.

Удивленная улыбка — это, видимо, выражение его лица по умолчанию.

— Можно, конечно, хотя меня несколько озадачивает, что у вас возникает такое желание, — хмыкает капитан.

Он все-таки вогнал меня в краску. Ну ладно, хоть с третьего раза, вот, знайте, что я сопротивлялась.

Ой, а ведь он же меня сюда волок…

— А это ничего, что… — начинаю я, но он, похоже, уже просек ход мыслей моей паранойи.

— Если вас это устраивает, то все в порядке.

Облегченно вздыхаю. Меня так и будет сегодня швырять из паники в спокойствие и обратно? Где там мой чай? Если уж капитан сам принес, грех не пить. Да и вообще, мы уже минут пять как идиоты стоим около двери.

— Может быть, присядем и обсудим все спокойно? — предлагаю я, немедленно подавая пример.

Он, склонив голову, наблюдает, как я на цыпочках гарцую обратно к кровати — полы тут вроде чистые, но не люблю я босиком ходить. Он как-то выкручивает компьютерный стул задом наперед и садится лицом ко мне, откинувшись на спинку. Ему этот стул маловат, правда. Капитан у нас все-таки очень крупный дядя, не только ростом, но и в прочих измерениях.

Впиваюсь в чай, отчего Азамат несколько приободряется. Думал, вылью, что ли? Нет, как ему все-таки удается людьми управлять, с такой-то самооценкой? Надо с ним быть повежливее, если уж я для него такая важная персона. Может, комплексов ему поубавлю.

— Азамат-ахмад, — начинаю вроде как вежливо, запоздало вспоминая, какая на это была реакция в последний раз. Ну и он, конечно, хохочет.

— Не называйте меня так, — отмахивается.

— Ну почему? — спрашиваю несчастным голосом.

Отворачивается, бормочет что-то на муданжском. Похоже, я его все-таки дожала до того порога, где кончается его знание всеобщего.

— Это я вас должен титулами называть, а не вы меня, — объясняет наконец.

Ага, ну хотя бы не сказала ничего неправильного.

— У меня никаких титулов нету, — говорю, — и лечу на вашем корабле. Не могу же я вас просто по имени называть!

Смотрит на меня долгим изучающим взглядом, а потом вдруг выдает:

— Вы, очевидно, не понимаете, насколько красивы.

Да что у него за пунктик с этой красотой? Я не жалуюсь, конечно, но как-то до сих пор за мной не водилось способности устилать улицы обморочными юношами. С другой стороны, если он Алтонгирела красавцем считает, то на его фоне я, конечно, суперзвезда.

— У нас могут быть разные критерии оценки красоты, — говорю с умным видом.

— Да, — кивает, — да, это возможно. Мы тут привыкли думать, что все земляне прекрасны, но у вас ведь наверняка есть какая-то внутренняя градация.

А, ну то есть, дело не во мне. Это просто стереотип. Мы, значит, боги и должны быть красивыми, как бы оно там ни было на самом деле. Ладно, с этим разобрались. Отхлебываю еще чаю. Жизнь почти налаживается.

— Ладно, — говорю. — Теперь на тему Алтонгирела. Допустим, я вам поверила насчет табу и прочего… — (Капитан хмурится.) — Ну вы же понимаете, что у меня единственная причина вам верить — это ваше личное обаяние… — (Совсем сник. Блин!) — Которое, безусловно, зашкаливает, поэтому будем считать, что я вам все-таки верю.

Перевожу дух. Может, он просто хорошо владеет искусством эмоционального шантажа? Изображает тут из себя затюканного, чтобы я легче пошла ему навстречу? Но мне это никак не проверить, так что лучше уж буду играть по его правилам.

— Так вот. Запрет там или как, но поверить, что он не попытается меня еще раз «припугнуть», я не могу. Поэтому мне неизмеримо приятнее принять помощь от вас, чем от него.

О-о-о, кажется, я наконец-то сказала то, что надо. Мой капитан просто расцветает на глазах. Ура, могу себе поаплодировать. Ему вообще идет улыбка, насколько это, конечно, можно сказать про человека с такими шрамами. Но он, когда улыбается, становится какой-то свой. Как будто уже сто лет его знаю. Но я ведь не могла его раньше встречать, правда? Такое лицо не забудешь.

— Спасибо за доверие.

Капитан начинает выбираться из кресла, когда я вспоминаю, что у меня есть еще один вопрос.

— А чего вообще от меня хотел Алтонгирел? Похоже было на сцену ревности, но как-то…

— Ревности? — осторожно повторяет Азамат явно незнакомое слово.

Э… Ну по-муданжски я его тоже не знаю… а и знала бы — не подсказала. И потом, если у них слово «любовь» отсутствует, то, наверное, и с ревностью туго. Хотя поведение дорогого духовника свидетельствует об обратном.

— Неважно. Так чего он хотел?

— Он считает, что мне с моим уродством не пристало с вами общаться больше, чем необходимо. А поскольку я его доводам не внял, он взялся за вас.

Ну, допустим, в какой-то части это можно притянуть за уши к тому, о чем они говорили в кухне. Хотя это явно не все. Но мне вообще радоваться надо, что хоть что-то объяснили.

— А у вас… степень приближенности к богам красотой измеряется?

Кажется, не обиделся… так, хорошо, хмыкает, думает…

— Пожалуй, можно и так сказать.

Все-таки ужасные дикари. Но я свой устав приберегу для какого-нибудь более безопасного монастыря. Правда, очень уж хочется Азамата как-нибудь подбодрить. Ему, наверное, тяжело с таким лицом, если у них красота так важна.

• Предыдущая
• 9/85
• Следующая