Перебежчик (ЛП) - Корнуэлл Бернард - Страница 13

• Предыдущая
• 13/105
• Следующая

Бейкер попытался вздохнуть и качал головой, будто не мог поверить в то, что с ним случилось.

Он удивленно посмотрел на своего долговязого убийцу, а потом рухнул на траву. Рыжебородый мятежник побежал, чтобы заявить права на его тело.

Выстрел из винтовки заставил рыжебородого крутануться вокруг своей оси, а следующая пуля его уложила. Залп отогнал других солдат из Миссисипи, пока два адъютанта сенатора оттаскивали своего мертвого командира обратно к лесу.

Один из них подобрал шляпу сенатора и вытащил из нее пропитавшуюся потом сложенную бумагу с сообщением, которое послужило началом этого безумия на другой стороне реки.

Солнце стояло низко на западе. Листья еще не окрасились в осенние цвета, но ночи уже стали длиннее, и солнце полностью скрывалось за горизонтом в половине шестого. Однако темнота теперь уже не могла спасти янки.

Им нужны были лодки, но в наличии имелось только два маленьких суденышка, и некоторые раненые уже утонули, пытаясь переплыть обратно на остров Гаррисона.

Всё больше раненых неуклюже спускалось с утеса, где подстреленные северяне уже заполнили небольшой клочок плоской местности, лежащей между основанием крутого холма и берегом реки.

Два адъютанта отнесли тело сенатора сквозь толпу стонущих людей к одной из лодок и приказали расчистить место для мертвеца. Дорогие часы сенатора выпали из его кармана, когда тело тащили к берегу.

Часы раскачивались на окровавленной цепочке, сначала извалявшись в грязи, а потом с силой ударяясь о деревянные борта лодки. От удара стекло разбилось, и мелкие осколки разлетелись по днищу. Окровавленное тело сенатора бросили на них.

- Отвезите его обратно! - приказал адъютант.

- Мы все умрем! - заверещал кто-то с вершины утеса, а сержант из Массачусетса велел ему заткнуться и умереть как мужчина.

Группа мятежников попыталась пересечь поляну, но ее отогнала усилившаяся со всех сторон ружейная пальба, вырывающая щепки из деревьев за их спинами.

Массачусетского знаменосца подстрелили, и его огромный, пробитый пулями шелковый флаг полетел в грязь, но другой солдат ухватился за отделанный кистями край и поднял звезды обратно к солнцу до того, как они коснулись земли.

- Вот как мы поступим, - сказал полковник Когсвел, в конце концов осознавший, что теперь он оказался единственным оставшимся в живым старшим офицером и, тем самым, командующим четырьмя полками янки, оказавшимися в ловушке на берегу Виргинии, - мы пробьем себе путь к парому, вниз по течению.

Он хотел вывести своих людей из убийственной тени в открытое поле, где враги не смогут больше прятаться за деревьями.

- Мы пойдем быстро. Это значит, что придется оставить орудия и раненых.

Никому не понравилось такое решение, но лучшей идеи ни у кого не нашлось, так что приказ отправили в 20-ый Массачусетский, который стоял на правом фланге янки.

Четырнадцатифунтовую пушку Джеймса в любом случае пришлось бы оставить, потому что она откатилась так далеко, что в итоге свалилась с утеса.

Она произвела последний выстрел, и канонир громко поднял тревогу, когда тяжелая пушка накренилась над откосом и с мерзким скрежетом покатилась на крутому склону, пока не наткнулась на дерево.

Теперь канониры прекратили попытки затащить ее обратно на вершину и слушали, как полковник Ли объясняет офицерам, что будет делать полк.

Они оставят раненых на милость мятежников и соберутся на левом фланге северян. Там они предпримут атаку, чтобы пробиться через силы мятежников вниз к заливному лугу, ведущему в то место, где вторая группировка янки пересекла реку, чтобы отрезать главную дорогу.

Вторую группировку прикрывала артиллерия с мэрилендского берега реки.

- Здесь мы не сможем вернуться в Мэриленд, - сказал Ли офицерам, - потому что у нас мало лодок, так что придется пройти пять миль вниз по течению, всю дорогу сражаясь с мятежниками, - он посмотрел на часы.

- Выдвигаемся через пять минут.

Ли знал, что столько времени потребуется, чтобы приказы дошли до всех рот, а раненые собрались под белым флагом. Ему была ненавистна идея оставить раненых, но он знал, что ни один солдат его полка не доберется этой ночью до Мэриленда, если они не бросят раненых.

- А теперь поспешите, - сказал он офицерам, пытаясь придать голосу уверенность, но не мог скрыть напряжения, а его природный оптимизм истрепался под постоянным свистом пуль мятежников.

- Поспешите! - повторил он, а потом услышал жуткие вопли со стороны открытого правого фланга, встревоженно повернулся и внезапно понял, что никакая спешка ему уже не поможет.

Похоже, что гарвардцам придется драться уже на том месте, где они стояли. Ли вытащил саблю, облизал сухие губы и вверил душу Господу, предоставив своему любимому полку двигаться к неизбежному концу.

- Мы слишком отклонились влево, - прорычал Траслоу Старбаку, как только одиннадцатая рота добралась до поля боя.

- Ублюдки вон там, - Траслоу указал через поляну, туда, где у кромки леса висела дымовая завеса.

Эта пелена дыма находилась на приличном расстоянии правее роты, а прямо напротив людей Старбака никакого дыма не было, просто пустой лес и длинные удлиняющиеся тени, в которых клены выглядели ненатурально яркими.

Некоторые солдаты одиннадцатой роты начали стрелять по пустому лесу, но Траслоу рявкнул, чтобы прекратили тратить понапрасну боеприпасы.

Рота с нетерпением ожидала приказов Старбака, а потом повернулась, когда из-за кустов подбежал другой офицер. Это был лейтенант Мокси, считавший себя героем с тех пор как получил незначительное ранение в левую руку при Манассасе.

- Майор говорит, что вы слишком близко к центру, - тон Мокси был наполнен возбуждением момента.

Он помахал револьвером в сторону стрельбы.

- Велел вам выступить в качестве подкрепления роте Мерфи.

- Рота! - закричал Траслоу в предвкушении приказа Старбака выдвигаться.

- Нет! Стойте! - Старбак по-прежнему смотрел на спокойный лес на противоположной стороне поляны. Он повернулся направо, отметив, что янки внезапно прекратили огонь.

Несколько секунд он гадал, означало ли это затишье в стрельбе, что северяне отступают, но потом внезапная атака вопящих мятежников вызвала яростную пальбу винтовок северян.

На несколько мгновений стрельба превратилась в безумный треск, но в тот же момент, как мятежники отступили, она закончилась. Старбак понял, что северяне не стреляют, пока не увидят цель, а южане продолжают беспрерывно палить.

И это значило, по мнению Старбака, что янки беспокоятся, хватит ли им патронов.

- Майор велел вам выступать немедленно, - настаивал Мокси.

Это был худой молодой человек с бледной кожей, очень недовольный тем, что Старбак получил капитанское звание, в то время как он сам остался лейтенантом.

Он также был одним из немногих легионеров, раздосадованных присутствием в полку Старбака, полагая, что виргинскому подразделению не пристало иметь в своих рядах ренегата-бостонца, но держал свою точку зрения при себе, потому что Мокси знал характер Старбака и что тот весьма охотно пускает в ход кулаки.

- Ты слышишь меня, Старбак?

- Слышу, - ответил Старбак, не сдвинувшись с места.

Он размышлял о том, что янки дерутся в этом лесу почти целый день и, вероятно, почти израсходовали свой запас патронов, а значит, полагаются на то малое количество боеприпасов, которое можно перевезти через реку.

Он также думал, что войска, беспокоящиеся о том, хватит ли им патронов, это войска, которые легко могут удариться в панику. Он видел панику у Манассаса и считал, что она и здесь может принести столь же быструю и безоговорочную победу.

- Старбак! - Мокси желал быть услышанным. - Майор приказал тебе выступить на помощь Мерфи.

- Я тебя слышал, Мокс, - повторил Старбак, опять ничего не предприняв. Мокси изобразил, будто считает, что Старбак туповат.

• Предыдущая
• 13/105
• Следующая