Врата изменников - Перри Энн - Страница 9

• Предыдущая
• 9/101
• Следующая

Вид у Чэнселлора стал очень озабоченный, уголки рта опустились.

– Все это может быть очень серьезно. От этого зависит будущее устройство Африки. Полагаю, мистер Десмонд об этом вам тоже рассказал?

– Разумеется.

– Пожалуйста, держите меня в курсе вашего расследования, мистер Питт. Меня лично. Полагаю, вы уже рассмотрели все возможности получения немцами информации с помощью их собственных людей? – Особой надежды на это его лицо не выражало; министр спросил это только ради формальности. – У них ведь множество исследователей, путешественников и солдат в Восточной Африке, особенно вдоль побережья Занзибара. Не буду отягощать вашу память подробностями об их договоре с султаном Занзибара, восстаниях поселенцев и актах насилия. Просто примите как должное, что их присутствие в тех местах – фактор существенный.

– Я не расследовал дело с этой стороны, но то был первый вопрос, который я задал мистеру Десмонду, – ответил Томас. – Он заверил меня, что этого не может быть в силу некоторых подробностей, связанных с данной информацией, а также тем фактом, что немцам стала известна именно наша трактовка происходящих там событий, которые можно интерпретировать очень по-разному.

– Так, – кивнул министр, – теперь вы предполагаете, что предатель кроется среди нас, мистер Питт. И возможно, что это человек очень высокого ранга… Скажите, что вы предпримете в связи с этим?

– Все, что в моих силах, сэр, а это значит, что надо опросить каждого, кто имеет доступ к информации, которая поступает к вам. Полагаю, что это ограниченное число людей?

– Разумеется. Ведает нашими африканскими делами мистер Торн. Начните с него. А теперь извините, суперинтендант, я должен вызвать Фэрбрасса и поручить вас ему. Но у меня есть немного времени сегодня днем, в четверть пятого, и я буду вам благодарен, если вы сообщите мне тогда о том, что вам удалось узнать, и о своих впечатлениях.

– Да, сэр.

Питт встал, и Чэнселлор поднялся тоже. Молодой человек, который проводил его сюда и который, очевидно, и был Фэрбрассом, появился на пороге и после краткого распоряжения министра провел Питта по нескольким великолепным коридорам к другому вместительному и хорошо обставленному кабинету, напоминающему чэнселлоровский. Табличка на двери сообщала: «Иеремия Торн». Фэрбрасс, который, очевидно, относился к мистеру Торну с большим почтением, решил, что посетитель министерства тоже не нуждается в объяснении, кто это такой. Он легонько постучал в дверь и, услышав ответ, повернул ручку и просунул голову в щель.

– Мистер Торн, сэр, я привел суперинтенданта Питта, кажется, с Боу-стрит. Мистер Чэнселлор просил меня провести его к вам. – Служащий замолчал, так как сказать было больше нечего, и открыл дверь пошире, чтобы Томас мог войти.

Иеремия Торн на первый взгляд чем-то напоминал Лайнуса. Разница была в осанке, это было заметно сразу, но точно определить, в чем она состоит, было бы затруднительно. Он тоже сидел за столом и тоже казался высоким. У него были широко расставленные глаза, темные, густые, гладко причесанные волосы, широкий рот и полные губы. Но он являлся государственным служащим, а не политиком. Отличие было настолько тонким, что его невозможно было выразить словами. Уверенность, с которой он держался, зиждилась на твердом положении, завоеванном предшествующими поколениями, на незримой власти за спиной тех, кто борется за получение должности в правительстве и чья позиция зависит от положительного мнения о них других людей.

– Здравствуйте, суперинтендант, – сказал он с некоторым любопытством. – Входите. Чем могу служить? Какое-нибудь преступление, совершенное в колонии и которое представляет интерес для полиции метрополии? – Улыбка. – Совершено оно в Африке, как я полагаю, иначе бы вас не направили ко мне.

– Нет, мистер Торн. – Питт вошел в кабинет и сел на указанное ему место. Он подождал, пока дверь не закроется и мистер Фэрбрасс не направит свои стопы прочь по коридору. – Боюсь, что корни преступления находятся именно здесь, в Министерстве по делам колоний. Если преступление имеет место. Мистер Чэнселлор дал мне полномочия провести расследование. И я должен задать вам несколько вопросов, сэр. Извините, что отнимаю у вас время, но это очень важно.

Торн откинулся на спину стула и скрестил руки.

– Тогда вам лучше начать, суперинтендант. Вы можете сказать мне, в чем заключается данное преступление?

Томас ответил не прямо. К Иеремии Торну поступала большая часть секретной информации в Министерстве по делам колоний. Он вполне сам мог быть предателем, каким бы невероятным ни казалось это со стороны человека, занимающего столь высокую должность. А если нет, то он мог ненамеренно предупредить предателя – лишь потому, что не был способен поверить, что этот человек ведет двойную игру. Или же, подозревая кого-нибудь из коллег, он мог сделать промах из-за абсолютного отсутствия опыта в подобных вещах.

Но если этот чиновник настолько наивен, что не поймет смысла и направленности вопросов, значит, он вряд ли компетентен и для занимаемой должности.

– Я бы предпочел не говорить об этом, пока не удостоверюсь, что это действительно преступление, – уклонился от ответа Питт. – Не расскажете ли вы мне о штате ваших главных сотрудников, сэр?

Иеремия, по-видимому, удивился, но в то же время в темных глазах мелькнула юмористическая искорка, под которой, однако, скрывалось беспокойство.

– Все касающееся африканских дел я немедленно сообщаю Гарстону Эйлмеру, помощнику мистера Чэнселлора, – сказал он спокойно. – Он прекрасный человек, обладающий замечательным интеллектом. Он был первым учеником в Кембридже, но, полагаю, вас интересуют не его академические достоинства. – Торн еле заметно пожал плечами. – Нет, думаю, что не интересуют. Из университета он поступил прямо на работу в Министерство по делам колоний. Это было приблизительно четырнадцать-пятнадцать лет назад.

– Тогда сейчас ему около сорока? – перебил Томас.

– Примерно тридцать шесть. Это действительно выдающаяся личность, суперинтендант. Он получил степень магистра в двадцать три года. – Торн хотел еще что-то прибавить, но передумал и стал терпеливо ждать следующего вопроса.

– А что было темой его диссертации?

– О, наследие классиков.

– Понимаю.

– Сомневаюсь, – улыбнулся глазами Торн; эта улыбка была подобна тайному смешку. – Он великолепный универсал-ученый и человек с глубокими познаниями в истории. Живет в Ньюингтоне, в небольшом собственном доме.

– Он женат?

– Нет, не женат.

«Однако Ньюингтон – странное место жительства для такого человека, – подумал Питт. – К югу от реки, через Вестминстерский мост на восток от Ламбета… Это недалеко от Уайтхолла, но вряд ли это место достаточно фешенебельно для человека с таким прекрасным положением и, очевидно, честолюбивого». Томас скорее мог предположить, что Эйлмер снимает квартиру в Мэйфере или в Белгравии, а возможно, и в Челси.

– А каковы его перспективы, мистер Торн? – спросил он. – Может ли он рассчитывать на дальнейшее продвижение по службе? – Теперь голос Питта зазвучал требовательнее, но понять, о чем он сейчас думает, было невозможно.

– Полагаю, что так. Со временем он может занять мою должность, но столь же вероятно, что он возглавит любой другой департамент в Министерстве по делам колоний. Мне кажется, он питает интерес к Индии и Дальнему Востоку. Но, суперинтендант, какое это имеет отношение к возможности преступления, которое вас интересует? Эйлмер – достойный человек, о котором я не слышал никогда даже намека на некорректное поведение, тем более – на непорядочность. Думаю, что он даже не употребляет вина.

Оставалось еще много вопросов – финансового и репутационного толка, – но их не стоило задавать Торну. Опрос подвигался медленно и трудно, как Томас и предполагал, и ему все это совершенно не нравилось. Но Мэтью Десмонд не выдвинул бы обвинения, не будь он в нем уверен. Кто-то из работающих в африканском отделе Министерства по делам колоний передавал информацию в германское посольство.

• Предыдущая
• 9/101
• Следующая