Врата изменников - Перри Энн - Страница 42

• Предыдущая
• 42/101
• Следующая

Рэнсли широко раскрыл глаза:

– Господи помилуй! С каких же времен?

Окно было открыто, и среди слабо доносящегося шума уличного движения послышался звук шарманки, который вскоре смолк.

– Ну, скажем, за последние десять лет, – ответил Питт.

– Но что вы хотите знать? Возможно, я и не смогу рассказать вам все год за годом. Мне придется тогда пробыть здесь целый день. – Сомс, видимо, удивился и стал раздражаться, словно просьба полицейского казалась ему неуместной.

– Я хотел бы только знать, кто имел дело с информацией.

Рэнсли вздохнул.

– Вы все равно просите о невозможном. Мистер Родс вначале хотел обезопасить Бечуаналенд[25] от посягательств Кейптауна. В августе восемьдесят третьего года он обратился к правительству Кейптауна по этому вопросу. – И откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. – Бечуаналенд – это ворота в огромные плодородные пустоши Матабелеленда и Машоналенда, но Сканлен, премьер-министр, нисколько не был этим заинтересован. Кейптаунский парламент был по уши в долгах из-за строительства железной дороги. Долг исчислялся суммой в четырнадцать миллионов фунтов стерлингов, а война с Басутолендом[26] еще больше усугубила бедственное финансовое положение страны. И тогда Родс впервые обратился за помощью к Лондону… И должен сказать – неохотно. Конечно, это происходило в те годы, когда у власти стояло либеральное правительство мистера Гладстона. Министром иностранных дел был лорд Дерби. Но и он, подобно Сканлену, не проявил интереса. – Сомс пристально посмотрел на Питта. – Вам известно об этом, суперинтендант?

– Нет, сэр. А мне необходимо это знать?

– Если вас интересует история финансирования экспедиции. – Рэнсли снисходительно улыбнулся и продолжил: – После нашего устрашающего поражения и потерь у Маджубы[27] лорд Дерби не хотел иметь никаких дел с Африкой. Однако на следующий год все коренным образом изменилось, в первую очередь из-за опасения, что Трансвааль упорно продвигается на север и препятствует нашим усилиям, тем весьма необходимым усилиям, которые мы предпринимали ради безопасности империи, наших морских путей вокруг Кейптауна и так далее. Мы не могли позволить, чтобы все порты Капской провинции попали в руки исключительно африканеров[28]. Вы следите за моей мыслью?

– Да.

– Крюгер и другие делегаты Трансвааля в следующем, восемьдесят четвертом году прибыли в Лондон для пересмотра договора с Преторией. Часть этого соглашения – не буду утомлять вас подробностями – предусматривала отказ Крюгера от Бечуаналенда. Бурские наемники двигались к северу. – Сомс взглянул на Питта, чтобы удостовериться, что тот понимает все значение сказанного. – Крюгер предал Родса и присоединил силой плодородные земли к Трансваалю, после чего на сцену выступила Германия. Положение все усложнялось. Понимаете теперь, как много с этим связано информации и как трудно установить, кому что известно?

– Да, понимаю, – сдался Томас. – Но ведь есть привычные каналы, через которые проходит информация, касающаяся Замбезии и Экватории?

– Конечно. А относительно Капской провинции, Бечуаналенда, Конго и Занзибара?

Звуки, доносившиеся через открытое окно, казалось, совсем отдалились, словно доходили уже из другого мира.

– Пока не будем о них говорить. – Питт решил направить разговор по нужному ему руслу.

– Очень хорошо. Это облегчит дело. – Вид у Рэнсли был все такой же раздраженный; он хмурился и явно пребывал в напряжении. – О том, что происходит на упомянутых вами территориях, известно лишь мне, Томсону, Четвинду, Макгрегору, Крэнборну и Олдерли. И мне трудно думать, что кто-то из них проявил небрежность или позволил передачу информации тому, кто не должен иметь к ней доступа. Хотя полагаю, что это возможно.

– Спасибо.

Сомс нахмурился:

– Что вы намерены предпринять?

– Продолжать заниматься этим делом, – ответил Томас с беспечной улыбкой. Он обязательно велит Телману заняться этим и между прочим проследить, существует ли какая-нибудь связь между названными Сомсом людьми и мисс Амандой Пеннеквик.

Рэнсли продолжал пристально разглядывать собеседника.

– Суперинтендант, могу я предположить, что интересующая вас информация была использована не по назначению или использована к собственной выгоде или в спекулятивных интересах? Надеюсь, это ни в коей мере не повредит нашим позициям в Африке? Я понимаю, как это все серьезно, – он подался вперед. – Да, необходимо, чтобы мы овладели Замбезией и всем путем от Кейптауна до Каира. И если тут вмешаются злые силы, один бог знает, к каким вредным последствиям это может привести. Тогда все труды, все глубочайшее влияние таких людей, как Ливингстон и Моффэт, будут сведены на нет океаном насилия и религиозного варварства. Африка тогда умоется кровью, и христианство на этом континенте погибнет. – Лицо у него стало несчастным. Было ясно, что этот человек высказывал свое глубокое, непреложное убеждение.

Питт почувствовал внезапную симпатию к нему. Его слова никак не вязались с беззастенчивой эксплуатацией Африки, о которой говорил сэр Артур. По крайней мере, Рэнсли Сомс не имел отношения к «Узкому кругу» и его манипуляциям. Только из-за этого одного он мог ему понравиться. И Томас ощутил огромное облегчение. В конце концов, перед ним сидел будущий тесть Мэтью.

– Извините, я хотел бы, чтобы этого не случилось. Но дело в том, что эта информация была передана в германское посольство.

Лицо Сомса стало пепельно-серым, и он в ужасе воззрился на Питта.

– Информация… подлинная информация? Вы уверены?

– Возможно, это еще не причинило непоправимого вреда, – попытался успокоить его Томас.

– Но… кто же мог бы сделать… такое? – спросил Рэнсли почти в отчаянии. – И неужели немцы вторгнутся со своими армиями из Занзибара? О, у них есть люди, вооружение, даже военные катера, вы об этом знаете? Там недавно было восстание, его подавили и пролили много крови!

– Но есть еще возможность предотвратить их дальнейшее насильственное продвижение, – сказал Питт обнадеживающе. – А пока позвольте вас поблагодарить за информацию, мистер Сомс. Она мне поможет. – Он встал и уже у самой двери вдруг обернулся и наудачу спросил; в конце концов, Харриет Сомс была известной светской женщиной с обширным кругом знакомств: – Сэр, вам случайно не известно имя Аманды Пеннеквик?

– Да. – Рэнсли очень удивился. – Но, ради бога, почему вы задали подобный вопрос? Она не имеет никакого отношения к обсуждаемой проблеме. Это подруга моей дочери. Почему вы спрашиваете, суперинтендант?

– Она знакома с кем-нибудь из джентльменов, которых вы мне назвали?

– Да, да, наверное. Олдерли познакомился с ней у меня дома, это мне доподлинно известно. И он, кажется, очень ею увлечен, в чем нет ничего странного. Аманда Пеннеквик – необыкновенно обаятельная молодая женщина. Но какое это имеет отношение к финансовой информации, связанной с Африкой?

– Возможно, никакого. – Томас улыбнулся и открыл дверь. – Очень вам благодарен, сэр. Всего хорошего.

На следующий день было воскресенье, а для Нобби Ганн оно стало счастливейшим днем жизни. Питер Крайслер пригласил ее на прогулку по реке и нанял небольшую лодку на весь день. Вернуться в город они должны были в экипаже, после ужина, поздним вечером долгого летнего дня. И сейчас Зенобия сидела в маленькой лодке, скользившей по сверкающей от солнца воде, подставив лицо жарким лучам и прохладному приятному ветерку, слыша звуки смеха и взволнованных голосов, несущихся над рекой. То были женщины в светлых муслиновых платьях, мужчины в рубашках с короткими рукавами и веселые дети, перекликающиеся над поручнями прогулочных пароходов или глядящие на реку с мостов и с обоих берегов.

– Кажется, весь Лондон высыпал сегодня на реку, – сказала мисс Ганн жизнерадостно, пока их рулевой искусно лавировал между стоящей на якоре баржей и рыболовецкой шхуной. Они наняли лодку у Вестминстерского моста под сенью Парламента и теперь уже довольно далеко спустились вниз по реке, миновав Блэкфрайерс, и почти достигли Саутворкского моста, а впереди маячил Лондонский мост.

• Предыдущая
• 42/101
• Следующая