Битва - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 1

• 1/93
• Следующая

который даже не Пролог, а так, разговор в сумерках в гостиничном номере[1]

Как думаешь, Лари[2] найдётся?

— Найдётся наверняка. Она же не человек. Кто с тифлингом справится так запросто?

— А с гномами что? Найдут своих?

— Ну откуда я знаю, Маш? В городе ещё стреляют, сама слышишь, — может, и они уцелели.

— Ты уверен, что тебе сегодня надо туда идти?

— Ну а сама как думаешь? Дадут они нам в форт прорваться, если мы их первые не почикаем?

— Не дадут.

— Ну вот, сама знаешь, а спрашиваешь.

— А мне интересно, что ты думаешь.

— Узнала, что думаю?

— Узнала. Но вы там осторожно, хорошо?

— А куда же мы денемся? Только осторожно и можно.

— Странно получилось.

— Что — странно?

— Приехали сюда просто поговорить[3], а попали на войну.

— Ну, это ещё не война, это пока больше на бандитский налёт похоже.

— А когда сипаи[4] подойдут, тогда что будет?

— Тогда уже война, верно.

— Кстати, темновато становится. Хочешь, свет зажгу?

— Не надо, пальнёт сюда кто-нибудь на свет. Чуть занавески раздвинь[5], уже можно. Только сама к окну не подходи.

— Да без проблем…

Оставшееся до темноты время я просидел за своей баррикадой из мебели, разглядывая окна напротив в бинокль. Стрельба почти затихла с обеих сторон. Противник на рожон не лез, и защитники форта тоже не собирались тратить боеприпасы впустую. А вот в городке постреливали до сих пор. То тут, то там слышались короткие, но яростные перестрелки, местами что-то горело, в небо поднимались дымные столбы. К счастью для города, погода была безветренная, а то вообще всё пожарами было бы охвачено.

Волшебники противника больше нигде сидеть не могли, кроме как в трактире. Волшебство — вещь недальнобойная: если удаётся откидывать гранаты, то делать это можно почти из того места, куда они летят. Но пока ничего заметить не удалось. Я даже рассадил за другими окнами Полухина с женой и гнома «без салфетки», откликавшегося на самое распространённое гномье имя Балин, по количеству имевшихся в нашем распоряжении биноклей, чтобы они тоже высматривали людей в чёрных клобуках.

Когда дверь у меня за спиной тихо приоткрылась, я услышал уже знакомое сопение, а затем голос Орри Кулака просипел:

— Телефон протянули. Есть связь с фортом.

— Кто на телефоне? — оживился я.

— Поручик и Рарри.

— Хорошо. Погодь минутку, — попросил я своего нового приятеля и обратился к Маше: — Сможешь магическую активность засечь?

— В смысле где колдуны узнать? — обернулась ко мне Маша, рывшаяся в это время в своём рюкзаке.

Вид у неё был нервный и заметно подавленный. На неё не похоже вовсе, вообще она была скорее склонна к необдуманному оптимизму и легкомыслию, чем к депрессиям.

— Ну да, — кивнул я.

— Если их вынудить всерьёз защищаться, то смогу.

— А как они узнают, что в них стрелять начали?

— Думаю, сторожок у них висит. — Она описала пальцем в воздухе чуть засветившийся кружок. — Вроде астрального глаза. И одно заклинание отражения, которое срабатывает буквально от движения пальца. А дальше они должны высунуться из укрытий и продолжать отбивать гранаты заклятиями.

— А сил у них откуда столько?

— Мне кажется, они там жертвы приносят. — Она зябко обхватила себя за плечи, тонкие пальцы с нежными розовыми ногтями дрожали. — Человеческие. Я чувствую. И мне поэтому плохо. Пусть с них в Вираце[6] и дальше кожу сдирают, мне не жалко.

Это всё объясняет. Окончательно. Орден Созерцающих[7] был образован несколькими слабыми колдунами, жаждавшими стать сильными колдунами, которые накачивали огромные количества Силы в амулеты-аккумуляторы, используя единственный доступный им метод её получения — человеческие жертвоприношения с мучительством. За что, естественно, были прокляты служителями всех богов, кроме Кали, и запрещены во всех землях, как и иные культы Кали.

Это же объясняет и депрессию Маши. Она одна чувствует зло, исходящее от проводимых в зданиях напротив обрядов. Мне такого не учуять. Чувствую какие-то волны Силы, но думал, что это от магической защиты. Я даже светлое волшебство от тёмного отличать не умею — только саму магию чувствую. А Маша — волшебница, от тьмы далёкая. В принципе светлых и тёмных магов нет, за исключением патологий. Тот же Васька-некромант — какой же он, к демонам, тёмный? Добрейшей души мужик, слова дурного о нём никто не скажет, кроме девок брошенных. Разве он тёмный? Просто талант у него прорезался в такой вот тёмной области, а уж как её повернуть — во зло людям, или во благо — это ему решать.

Созерцающие же обратились к крайнему злу. К тому, служение которому ведёт к дальним планам нижних миров, которое извращает человеческую суть и обращает её в нечто, чего не должно существовать в мире подлунном. К абсолютному злу. И немногие из тех, кто может это зло чувствовать, способны его перенести. Вот и Маша страдает.

— Орри, — повернулся я к стоящему в дверях гному, — пусть свяжутся с фортом и попросят выпустить по трактиру с гостиницей ещё с десяток гранат. Понял?

— Не дурак, — кивнул гном и направился в коридор.

— Орри! — окликнула его Маша. — Пусть часто не стреляют, примерно по одной гранате в минуту, хорошо?

— Скажем! — прогудел тот, и его тяжёлые шаги удалились по коридору к лестнице.

А я вновь приник к биноклю. Колдуны колдунами, но есть вероятность, что после пуска первых гранат проявят себя снайперы. Это их работа — выбивать гранатомётные и пулемётные расчёты, так что, может, мне и удастся перехватить ещё одного и вышибить ему мозги, как тому, что застрелил мужика с СВД[8]. Пусть тот и дурак, а всё равно жалко.

— Ладно, я делом займусь, — сказала Маша, усаживаясь по-восточному на пятки посреди комнаты, и, сведя ладони перед грудью — как она сделала во время ночёвки в лесу, — стала составлять сторожевое заклятие.

Вокруг неё незримо закрутился прохладный и лёгкий вихрь Силы, совсем-совсем воздушный, невесомый, как всё её волшебство в моих ощущениях. Мне даже казалось, что вся волшба несёт отпечаток её собственной души — светлой, чистой, открытой. Нравилась мне её волшба, короче.

Вскоре со стены форта выстрелил первый гранатомёт. Мне удалось разглядеть, как по пути к цели граната вдруг по крутой дуге сменила направление и улетела вправо и вверх, исчезнув из поля зрения. Вскоре где-то вдалеке раздался взрыв.

От Маши отделился сгусток Силы, словно закапсулированный в самом себе, и поплыл, плавно и быстро, прямо сквозь бревенчатую стену в сторону трактира «Отставной К. барабанщик». А я опять припал к окулярам бинокля. Есть какое-то шевеление на первом этаже трактира, но скрыто оно от меня простенком. Может, колдуны, а может быть, и просто стрелки, среагировавшие на выстрел. Пошарил по тем окнам, которые удавалось разглядеть сквозь приоткрытую занавеску. Пока никого.

От Маши тянулась нить Силы куда-то в ту сторону, но очень тоненькая, сторожкая. Она не хотела привлечь хоть чьё-нибудь внимание к своей волшбе. Хотела прокрасться туда невидимым духом, призраком.

Ещё выстрел гранатомёта — и шевеление в окне. Но не в трактире, а опять на чердаке одного из домов — метров семьсот до него. Чего теперь выглядывать, ежу тут всё понятно. Я приложился к тяжёлой «секире», навёл на подозрительное окно. Так и есть. Если первый снайпер, убивший человека в нашей гостинице, был умным, прятался далеко и хорошо, то второй был дилетантом вроде нашего убитого. Вооружён «маузером»[9] с хорошим прицелом. А ведь может дел натворить. Пусть как снайпер он и дурак, но как стрелок может оказаться хорошим. Не надо нам этого.

• 1/93
• Следующая