Укрощение - Перцева Татьяна А. - Страница 44

• Предыдущая
• 44/58
• Следующая

— И сколько человек должны будут охранять ее? Говарды будут…

— По мне, так пусть Говарды получат ее! — выпалил Роган, но тут же поморщился. Будь проклята эта стерва! Он пытался увидеться с ней, но она заперла дверь спальни. Его первым порывом было взломать дверь и показать ей, кто хозяин в доме, но потом он почувствовал себя полным дураком из-за того, что вообще пришел сюда. Пусть сидит за запертой дверью, ему все равно. Он сказал правду, объявив, что женился на ней ради денег.

Но за прошлую неделю он… он многое вспомнил. Вспомнил смех, вспомнил, как она обнимала его, визжа от радости, вспомнил ее советы и предложения, теплое, податливое тело по ночам. Вспомнил, что она для него сделала: музыка, хорошая еда, идеальная чистота во дворе и замке. Вспомнил тот день на ярмарке. Вспомнил, как держал ее руку. Вспомнил, как Габи мыла ей волосы.

— С каких это пор тебе не все равно, оденусь я к ужину со своей женой или нет? — бросил он Северну.

— С тех пор, как два дня назад в моем хлебе было полно песка, и Ио почему-то становится ко мне все холоднее.

— Отошли ее назад к мужу, а я отошлю… — Он едва смог выговорить ее имя. — Я отошлю Лайану прочь…

— Возможно, так будет лучше для нас обоих. Во всяком случае, спокойнее. И нечего будет волноваться о том, что Говарды похитят наших женщин. Но с другой стороны, мужчины жалуются насчет хлеба. Может быть…

Он многозначительно помолчал.

Роган глянул на темно-зеленую бархатную тунику, которую все еще держал Северн. Вероятно, послав ему приглашение, она хочет извиниться за запертые двери, песок в хлебе и крыс в комнатах. А если она готова извиниться, может, и он готов простить ее.

Лайана выждала, пока все люди Рогана рассядутся в парадном зале, а братья Перегрины устроятся за высоким столом. Джойс опустила вуаль на лицо госпожи.

— Вы уверены, миледи? — мрачно спросила она, поджав губы.

— Более чем уверена, — кивнула Лайана, откинув плечи.

Все мужчины и несколько присутствующих в зале женщин при виде Лайаны дружно замолчали. Джойс несла ее длинный, отделанный мехом шлейф. Лицо Лайаны было закрыто доходившей до пояса вуалью.

Медленно, торжественно она прошествовала к высокому столу и встала в ожидании, пока Северн не ткнул локтем Рогана. Тот поднялся и отодвинул для нее стул. Собравшиеся по-прежнему молчали, не сводя глаз с господина и госпожи.

Лайана неторопливо взялась за края вуали и подняла тонкую ткань. Обедающие дружно охнули. С эннена Лайаны свисали на длинных веревочках монеты: золотые, серебряные, медные. В каждой была проделана дырочка, в которую и продевалась веревка.

Под изумленными взглядами толпы Лайана вынула из кармана ножницы и отрезала серебряную монету.

— Этого достаточно, чтобы заплатить за вино, милорд? — осведомилась она и отрезала еще монету, на этот раз золотую. Надеюсь, это покроет стоимость говядины?

Роган смотрел на нее во все глаза.

— Не стоит смотреть на меня так испуганно, милорд, — громко заметила Лайана. — Я ем совсем немного, так что вам не придется долго терпеть мое уродство. Уверена, что вид денег нравится вам гораздо больше, чем мое невыразительное лицо.

Роган, не говоря ни слова, встал и вышел из зала.

Заред повернулся к позеленевшему Северну, выглядевшему так, словно его сейчас стошнит.

— Лучше ешь сейчас, братец. Завтра, вполне возможно, в нашем хлебе вместо песка появятся камни. А Роган загонит тебя в могилу на ристалище, — жизнерадостно объявил он. — Ты умно сделал, не дав Лайане вмешаться в нашу жизнь.

Лайана со всей грацией и достоинством, на которые была способна, тоже покинула зал.

— Нет, — бросила Лайана Габи и Джойс. — Не кладите это сюда. И не сюда. И уж конечно, не сюда.

Джойс при первой возможности улизнула из солара, зато Габи осталась, хоть и прикусила язык. Правда, за две ужасные недели, прошедшие с того кошмарного ужина, она не молчала, но вскоре поняла, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— Он получил все, что хотел, — неизменно отвечала леди Лайана на все мольбы поговорить с Роганом.

А лорд Роган был еще хуже жены. Габи приставала к Бодуину, пока тот не согласился потолковать с братом. Но Роган едва не проткнул ему живот пикой.

Получалось, что из-за размолвки господина и госпожи страдали весь замок и вся деревня. Пекари отказывались поставлять свежий хлеб, поскольку Роган не желал им платить, а Лайана совершенно забросила хозяйство. Так что теперь, как прежде, в хлебе хрустел песок. Двор был завален навозом, потому что никто не приказывал его чистить. Крестьяне голодали. Ров, в котором воды набралось только на фут, уже был забит дюжиной гниющих коровьих скелетов. То, что раньше считалось обычным образом жизни, теперь стало причиной бесчисленных жалоб. Мужчины ныли, что в одежде полно вшей, а сапоги вечно в навозе. И были крайне недовольны настроением Рогана. Твердили, что леди Лайана не выполняет свои обязанности хозяйки. Никто вроде уже и не помнил, как они сопротивлялись ее приказам, когда она только приехала.

Короче говоря, через две недели не было человека в радиусе десяти миль, которого бы не задевала ссора между лордом и леди.

— Миледи… — начала Габи.

— Мне нечего сказать тебе! — отрезала Лайана. За эти две недели она ничуть не успокоилась. Подумать только, она из кожи вон лезла, чтобы угодить мужу, быть ему хорошей женой, а он оскорбил и унизил ее на людях. Он, писаный красавец, должно быть, считает, что люди с более скромной внешностью равнодушно воспринимают свою ординарность. Но он ошибается. И если считает жену такой уродливой, она избавит его от необходимости смотреть на нее.

— Не мне, — не отставала Габи. — Леди Иоланта хочет видеть вас.

Лайана резко вскинула голову.

— Северн добился своего. Он выиграл, и теперь его брат стал прежним. Не вижу причины встречаться с его любовницей.

Габи слегка улыбнулась:

— Ходят слухи, что лорд Северн и его… леди Иоланта тоже ссорятся. Может, она хочет договориться с вами.

Лайане очень хотелось побеседовать с кем-нибудь по душам. Габи постоянно требовала простить Рогана за все. Считала, что Лайана должна пойти к нему и извиниться. Но Лайана была уверена, что он ее отвергнет. Как может столь некрасивая женщина иметь хоть малейшее влияние на мужчину вроде Рогана? И как может ослепительная женщина вроде Иоланты понять беду Лайаны?

— Скажи ей, что я отказываюсь, — буркнула Лайана.

— Но, миледи, она пригласила вас в свои покои! Говорят, раньше она никого туда не приглашала.

— Вот как? Так это я должна идти к ней? Я, госпожа замка, должна навестить любовницу своего деверя? Передай, что я с места не двинусь.

Габи вышла, а Лайана уставилась в вышивание. Ее возмущала наглость этой особы, но, с другой стороны, разбирало любопытство. Что хотела сказать ей прекрасная Иоланта?

Приглашение повторялось последующие три дня. Но Лайана была тверда как кремень. Однако на четвертый день она выглянула в окно и увидела одну из «дней» с ее пышной грудью, вызывающе натянувшей грубую шерсть грязного платья.

Лайана порывисто повернулась к Джойс:

— Достань мое платье из красной парчи с нижней юбкой из золотой ткани. Я иду к Иоланте.

Через час Лайана была одета для визита. Пришлось спуститься вниз и пересечь двор на глазах у всех. Но она проигнорировала окружающих.

Когда она наконец поднялась в покои Иоланты и служанка открыла дверь, пришлось сделать усилие, чтобы закрыть разинутый в изумлении рот. Никогда еще она не видела такого богатства. Повсюду стояли золотые и серебряные блюда, а на полу лежали пушистые ковры. Стены были увешаны шелковыми шпалерами, столь изысканно вытканными, что цветок величиной с ноготь большого пальца переливался дюжиной оттенков. Сводчатые потолки были расписаны пасторальными сценами.

Окна со свинцовыми переплетами и вставленными в них цветными стеклами сверкали, как драгоценные камни.

• Предыдущая
• 44/58
• Следующая