Песочный человек - Тепляшина Елена Николаевна - Страница 16

• Предыдущая
• 16/20
• Следующая

– Ее звали Ребекка?

Микаэль заплакал, когда седативный препарат пошел в кровь. Тело обмякло, плач звучал все более утомленно, потом затих, и юноша соскользнул в сон.

Ощущая странную пустоту внутри, Йона вышел из палаты и вытащил телефон. Остановился, глубоко вздохнул и позвонил Нолену, который тринадцать лет назад проводил вскрытие тел, найденных в Лилль-Янсскугене.

– Нильс Олен.

– Ты сейчас за компьютером?

– Йона Линна, как приятно тебя слышать, – загнусил Нолен. – А я тут сидел, жмурился на тепло от экрана. Воображал, будто купил себе солярий для лица.

– Дорогостоящие мечты.

– Курочка по зернышку клюет.

– Не хочешь заглянуть в пару старых протоколов?

– Поговори с Фриппе, он тебе поможет.

– Не пойдет.

– Он знает так же много, как…

– Это касается Юрека Вальтера, – перебил Йона.

Воцарилась долгая тишина. Наконец Нолен угрюмо сказал:

– Я же говорил, что не хочу больше слышать об этом.

– Одна из его жертв выжила.

– Не говори так.

– Микаэль Колер-Фрост… У него болезнь легионеров, но он, видимо, выкарабкается.

– Какие протоколы тебе нужны? – Голос Нолена стал резким от волнения.

– У мужчины из бака тоже была болезнь легионеров. А у мальчика, который лежал с ним, были признаки этой болезни?

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Если связь обнаружится, надо составить список мест, в которых есть эти бактерии. И тогда…

– Таких мест миллионы, – перебил Нолен.

– Ладно…

– Йона, пойми… если даже болезнь легионеров упоминается в каких-то старых отчетах, это ни в коей мере не доказывает, что Микаэль – одна из жертв Юрека Вальтера.

– Значит, бактерии легионеллы есть в…

– Да, я обнаружил антитела к бактериям в крови мальчика, у него, вероятно, была лихорадка Понтиак. – Нолен вздохнул. – Я знал, что ты окажешься прав, но того, что ты говоришь, недостаточно для…

– Микаэль Колер-Фрост говорит, что видел Ребекку.

– Ребекку Мендель? – У Нолена задрожал голос.

– Они были заперты в одном помещении.

– Значит… значит, ты во всем был прав. – Нолен как будто готов был заплакать. – Ты не представляешь себе, какое это для меня облегчение. – Он с трудом сглотнул и прошептал: – Мы все-таки поступили правильно.

– Да, – сказал Йона словно в пустоту.

Тринадцать лет назад они с Ноленом поступили правильно, инсценировав автомобильную аварию ради жены и дочери Йоны.

Двух жертв автокатастрофы кремировали и похоронили как Люми и Сумму. С помощью поддельных стоматологических карточек Нолен подменил документы погибших. Нолен всегда мучился тем, что, помогая Йоне, он поступил неправильно. Он вполне доверял комиссару, но решение далось ему так нелегко, что сомнения никогда не оставляли его в покое.

Йона решился уйти из больницы, только когда в палате Микаэля заступили на дежурство двое полицейских в форме. В коридоре, уже направляясь к выходу, он позвонил Натану Поллоку и сказал, что кто-нибудь должен съездить к отцу юноши.

– Я уверен, что это Микаэль и что все эти годы он был пленником Юрека Вальтера.

Комиссар сел в машину, долго выруливал с больничной стоянки. “Дворники” счищали снег с лобового стекла.

Микаэль пропал без вести в десять лет, а бежать ему удалось только в двадцать три.

Бывает, что таким узникам удается бежать – как Элизабет Фриц в Австрии, которая двадцать четыре года провела в подвале своего отца в качестве секс-рабыни. Или Наташа Кампуш, сбежавшая от своего похитителя через восемь лет.

Йона думал, что Микаэль, как Элизабет Фриц и Наташа Кампуш, наверняка видел своего тюремщика.

Вдруг в конце туннеля забрезжил свет? Всего через несколько дней, когда Микаэль достаточно придет в себя, он наверняка сможет показать дорогу к месту, где его держали все эти годы.

Под колесами грохнуло, когда Йона переехал сугроб и обогнал автобус. Проезжая мимо Дворянского собрания, он увидел, что город снова открылся, с густым снегопадом между черными небесами и темной водой потока.

Разумеется, сообщник знает, что Микаэль сбежал и может выдать его, думал Йона. Вероятно, он уже пытается замести следы и сменить укрытие, но если Микаэль приведет полицейских к месту своего заключения, эксперты сумеют найти зацепки, и охота начнется.

Они были еще далеки от этого, но сердце у Йоны в груди уже билось быстрее.

Мысли так стремительно сменяли друг друга, что комиссару пришлось съехать на обочину моста Васабрун и остановить машину. Какой-то водитель раздраженно засигналил.

Йона вылез из машины, поднялся на тротуар и втянул холодный воздух глубоко в легкие.

Ужалила мигрень. Комиссар пошатнулся и оперся на перила. На мгновение зажмурился, подождал, ощутил, как боль становится глуше, и снова открыл глаза.

Белые снежинки, миллион за миллионом, падали с неба и бесследно исчезали в черной воде, словно их и не было.

Это пока были всего лишь мысли, но комиссар знал, о чем они. Даже тело отяжелело от осознания.

Если ему удастся схватить сообщника Вальтера, ничто больше не будет угрожать Сумме и Люми.

В бане было слишком жарко, чтобы говорить. Золотистый свет лежал на голых телах и светлом сандаловом дереве. Воздух разогрелся до девяноста семи градусов и обжигал легкие. Капли пота срывались с носа Рейдара и падали на поросшую седыми волосами грудь.

Японская журналистка по имени Мицуо сидела на лавке рядом с Вероникой. Тела у обеих покраснели и блестели. Пот стекал между грудей, по животу и на волосы лобка.

Мицуо серьезно смотрела на Рейдара. Она явилась из Токио, чтобы взять у него интервью. Рейдар приветливо ответил, что не дает интервью, но что от всей души просит ее присоединиться к вечернему мероприятию. Вероятно, она надеялась выудить у него несколько слов о том, возможно ли создание манги по романам серии “Санктум”. У Рейдара она жила уже четыре дня.

Вероника вздохнула и ненадолго закрыла глаза.

Собираясь в баню с Вероникой и Рейдаром, Мицуо не сняла золотую цепочку, и Рейдар заметил, что цепочка обжигает ей кожу. Мари посидела минут пять, потом ушла в душ, а теперь и японка покинула баню.

Вероника наклонилась и оперлась локтями о колени, дыша полуоткрытым ртом. С сосков капал пот.

Рейдар чувствовал к ней что-то вроде хрупкой нежности. Но он не знал, как объяснить ту пустыню, которую он носил в себе. Все, что он делал, во что бросался, – просто случайные, на ощупь поиски того, что поможет ему пережить следующую минуту.

– Мари ужасно красивая, – сказала Вероника.

– Да.

– Большая грудь.

– Прекрати, – буркнул Рейдар.

Вероника посмотрела на него, и ее лицо посерьезнело.

– Почему я не могу просто развестись…

– Тогда между нами все кончено, – перебил Рейдар.

Глаза Вероники наполнились слезами, она хотела что-то сказать, но тут вернулась Мари и, фыркнув, уселась рядом с Рейдаром.

– Господи, как жарко, – выдохнула она. – Как вы тут сидите?

Вероника плеснула из ковшика на камни. Сильно зашипело, горячий пар клубами поднялся вверх и на несколько секунд окутал их. Потом стоячий воздух снова наполнился сухим жаром.

Рейдар качнулся вперед, оперся на колени. Волосы у него на голове так нагрелись, что руку почти обожгло, когда он запустил в них пальцы.

– Так нельзя, – выдохнул он наконец и сполз с лавки.

Обе женщины последовали за ним, прямо в мягкий снегопад. В ранних сумерках снег переливался светло-синим.

Тяжелые снежинки, кружась, опускались на землю, а трое голых людей возились в сугробах свежевыпавшего снега.

Давид, Вилле и Берселиус обедали с прочими членами правления стипендиального фонда “Санктум”, и застольные песни слышлись даже здесь, на заднем дворе усадьбы.

Рейдар обернулся, посмотрел на Веронику и Мари. От раскрасневшихся тел поднимался пар, их вуалью окутывал туман, вокруг которого падал снег. Рейдар хотел было что-то сказать, но тут Вероника нагнулась и швырнула в него снежок. Рейдар, смеясь, отступил, споткнулся, упал на спину и провалился в рыхлый снег.

• Предыдущая
• 16/20
• Следующая