Пепел (СИ) - Килина Диана - Страница 24

• Предыдущая
• 24/34
• Следующая

– Мне надо попробовать обязательно, – просияла Маша, – А ты можешь помочь мне выбрать ролики?

– Легко, – ответила я, и мы улыбнулись друг другу.

К вечеру мы устроились на террасе возле дома, укутавшись в пледы. Я прижалась к Эрику, завернутая в мягкую шерстяную ткань и его руки. Он водил носом по моим волосам и делал вид, что слушает Игоря, рассказывающего о его последней поездке в Париж. Маша укладывала детей спать, но безуспешно, о чем свидетельствовали периодические визги со второго этажа. Я не выдержала, и встала, чтобы предложить ей свою помощь.

– Ты куда? – спросил Эрик, когда я направилась к дому

– Помогу Маше справиться с детьми.

– Ты уверена? – в его глазах пробежало беспокойство.

– Конечно, Эрик. Вам же наплевать, а она такими темпами их до утра не уложит, – я вскинула бровь, и он метнул на меня обжигающий взгляд.

Довольно усмехнувшись, я прошла в дом, и поднялась по узкой деревянной лестнице.

Машу я нашла в детской, когда она пыталась укачать младшего сына, под возмущенное нытье старшего.

– Давай помогу, – сказала я и протянула руки.

Маша робко посмотрела на меня и вложила мне в руки ребенка.

– Сколько ему, – спросила я шепотом, начиная двигаться из стороны в сторону. Малыш с любопытством посмотрел на меня, нахмурился и зевнул. Потом начал медленно моргать. Это хороший признак. Управлюсь за пять минут.

Я оглядела детскую комнату, оформленную в стиле сафари. Стены были покрашены в желто–зеленый цвет, не слишком яркий, но и не бледный. На одной стене расположился стеллаж с игрушками, столик для рисования и телевизор. Эта же стена была покрыта фотообоями с изображением героев «Мадагаскара». Лев приветливо улыбался, а зебра стояла на передних лапах, как брейкдансер. На дальнем плане маячил пароход с пингвинами, а в воде у берега плавала бегемотиха Глория. Кровать старшего была заправлена постельным бельем с теми же героями, а колыбель маленького украшена зеленым балдахином и бортиком с кружевом.

– Девять месяцев. Старшему три года, и у него как раз сейчас кризис. Управиться практически невозможно. Получается, только если ложусь с ними вместе.

– Так почему сегодня по кроваткам?

– Игорь против совместного сна. Обычно он ночует в городе, у него там квартира, тогда мне попроще. А на выходных он и слышать не желает о детях в нашей постели, – она пожимает плечами, поглаживая своего старшего сына по голове.

Он вот–вот уснет мирным сном.

– Почему? – спрашиваю я, чувствуя, как моя неприязнь к Игорю начинает вырастать до невозможных размеров.

– Он считает, что у детей должна быть своя комната, а семейное ложе только для мужа и жены, – вздыхает Маша, – мужские заморочки. Если со старшим он еще кое–как терпел до полутора лет, пока я не прекратила грудное кормление, то сейчас он не готов себя ущемлять.

Вот козел!

Я промолчала, сглотнув, посмотрела на младенца в моих руках. Он сопел, надув щеки, и выпятив верхнюю губу. Все дети спят с одинаково мирным выражением лица. Где–то я слышала фразу: «Когда спят дети, даже ангелы молчат». Наверное, это недалеко от истины, если, конечно, ангелы существуют.

Я улыбнулась и кивнула Маше:

– Спит.

– Клади в кроватку.

Я послушно переложила ребенка в его кроватку. Младенец утонул в зеленых рюшах, и я поправила балдахин. Он сразу перевернулся на живот и зарылся лицом в тоненькую подушку. Сашка делал так же.

Черт!

Ком встал где–то в трахее, и я усердно пыталась пропихнуть его дальше, но получилось неважно. Маша добавила масла в огонь всего лишь одной фразой:

– Ты так быстро управилась. У тебя есть дети?

– Был, – осипшим голосом сказала я и направилась к двери.

Потом, я остановилась и выпалила, давясь слезами:

– Не слушай его. Спи вместе со своими детьми. Поверь, это самое ценное в жизни. И очень быстро проходит. Игорь – дурак, если этого не понимает.

С этими словами я вылетела из детской, и забежала в первую комнату, попавшуюся на моем пути. Это оказалась ванная. От нахлынувших воспоминаний мою грудь сдавило, словно по ней проехался асфальтоукладчик, и я принялась хватать ртом воздух. Я вцепилась с раковину так, что костяшки пальцев побелели, и отчаянно затрясла головой, прикусив нижнюю губу до боли.

В висках застучало, в ушах появился долгий, пронзительный писк и поле зрения вокруг меня стало сжиматься.

– Март, ты выпил. Я поведу, – резко сказала я, усаживая Сашку в автокресле.

Он послушно сложил ручки, когда я пристегнула его пятиточечным ремнем. Поцеловав сына в макушку, я поймала его довольную улыбку и подошла к багажнику, куда Март укладывал коляску.

– Я выпил полбанки пива. Два часа назад, – пожимает плечами он.

– Ну и что? Ты знаешь мое отношение к этому. Давай ключи! – говорю я, и он смеется.

– А ты знаешь, как я не люблю, когда ты за рулем.

Я вздыхаю, когда он тянется ко мне и обнимает меня за талию.

– Я поведу. Март, пожалуйста, давай не будем ругаться.

Чмокнув меня в лоб, мой муж отстранился и покачал головой. Потом закрыл багажник, протянул ключи от машины и зашагал к пассажирскому сиденью.

Я устроилась за рулем, пристегнулась и поморщилась от солнечного света, бьющего в глаза. Как назло, я снова забыла очки дома. Опустив козырек, я завела машину и тронулась с места.

– Баба за рулем – все равно, что обезьяна с гранатой, – проворковал мой муж и рассмеялся.

– Заткнись, – буркнула я, пытаясь сосредоточиться на дороге.

– Дана! – я услышала взволнованный голос Эрика в коридоре.

– Я здесь, – прохрипела я, и не знаю, то ли он услышал этот жалобный звук, то ли просто нашел меня по запаху, но он в ту же секунду открыл дверь в ванную, и оказался рядом.

Он подхватил меня, обвив руками мою талию, и прижал к себе. Я судорожно хватала воздух и цеплялась за него, чтобы не рухнуть в обморок.

– Все хорошо. Я с тобой. Я рядом, – говорил он мне на ухо, и я возвращалась в реальность маленькими шажками на звук его голоса.

Когда приступ прошел, он усадил меня на унитаз, а сам сел на корточки рядом. Заглянув в мое лицо, он нахмурился еще больше.

– Ты как?

– Уже лучше.

– Я говорил, что это была плохая идея? – он покачал головой, и я вжала шею в плечи.

– Нет, но намекал.

– Хочешь домой?

– Да, – в знак согласия я слабо кивнула.

– Сейчас вызову такси. Сиди здесь и никуда не уходи.

– Эрик, – начала я и осеклась, – Ничего им не говори. Скажи, что мне стало плохо.

– Хорошо.

Он вышел из ванной, и я услышала топот шагов по лестнице и приглушенные голоса. Потом шаги вернулись в коридор и оказались возле двери ванной. Эрик вернулся.

– Игорь вызовет машину.

– Можно я пока здесь побуду? – пролепетала я, приваливаясь к бочку унитаза и закрывая глаза

– Конечно. Не хочешь выходить?

– Нет. Я кое–что сказала Маше.

– Что ты ей сказала? – Эрик напрягся.

– Не переживай, о похождениях ее муженька я ничего не рассказала. Просто сказала ей, чтобы она не слушала его в отношении детей. Ты знаешь, ей очень тяжело с ними справляться. А он вместо помощи, давит на нее и устанавливает свои требования.

– Это их дело, – отчеканил Эрик и отвернулся к окну напротив двери.

– Я знаю. Просто меня это взбесило. Твой друг – козел.

Эрик гневно вздохнул и собрался что–то сказать, но я перебила его:

– Прости. Но это правда. И ты сам это знаешь.

Он выдохнул, опустил плечи и посмотрел на меня с такой тоской, что у меня защемило сердце.

Блин, не стоило, наверное, этого говорить. Я вспомнила слова Эрика о том, что у него нет друзей. Наверное, Игорь, каким бы он не был, был ему близок.

– Прости, – еще раз сказала я.

– Прощаю, – пробубнил он и развернулся ко мне, – Пошли. Машина приехала.

Мы быстро попрощались, я кивнула Игорю и Маше, которая смотрела на меня озабоченными глазами.

• Предыдущая
• 24/34
• Следующая