Коридор в бесконечность - Казовский Алексей - Страница 20

• Предыдущая
• 20/26
• Следующая

— Спасибо тебе, Любомир, за мудрые слова, и за приглашение, но остаться я не могу. И золото это не нужно ни мне, ни моим друзьям, ни родителям, — ответила Ольга и высыпала искристый песок обратно в каменную чашу. — А вот враги наши очень хотят им завладеть. Кто-то ещё, кроме нас, знает о твоём сокровище. И люди эти — недобрые!

Разговор её невольно стал таким же плавным и витиеватым, как и речь Любомира. Тот слушал внимательно, любуясь собеседницей, но во взгляде его не было и тени нескромности. На отказ девушки он не выказал никого неудовольствия, только вздохнул с огорчением и тут же улыбнулся ласково.

— Ну что ж, видно, не судьба. Знать, сретение [22] наше не в продолжение Орлиного племени ниспослано, так хоть гостями ко мне в дом войдите.

— Нет, извини нас, Любомир, но не можем мы пойти и в гости, чтоб не нарушать твоего покоя и не вызвать новых напрасных надежд, — негромко сказала Ольга. — Расскажи лучше нам про то, как попал Орёл в эти места, и как вы жили здесь, вдали от родины.

Мальчики поддержали её просьбу заинтересованными взглядами, и, усевшись прямо на камнях, приготовились слушать. Любомир помолчал немного, вглядываясь в подёрнутый дымкой горизонт своего мира, и начал рассказ. И слова его как будто понятней стали звучать, навевая на слушателей тихие грёзы видений и образов.

— Завернулся [23] сюда Орёл со своими лихими братьями нечаянно. А случилось сие, старики сказывали, так:

Пра-пра-бабка моя, Марфа, девка бедовая, была его женою. Молва несла, колдовала она знатно, травы варила, хвори заговаривала. И силу в зелёных глазах имела от нечистого. Взглянет на того, кто не по сердцу ей, — будто гвоздём к месту пришибёт. А уж кого полюбит, для того всю себя отдаст без остатка.

Орёл в отрочестве озоровал сильно. Робить не хотел, бился на спор на деревенских праздниках. Десница [24] крепка была у него, одним махом валил с ног противника. Подковы разгибал баловства ради. Потом и буянить, да разбоем промышлять зачал. Собрал лихих дружков, в горе, в пещере заколдованной, схорон себе сделали — ту пещеру вы знаете, — и стали набеги на прииски чинить. Когда казну заберут у приказчика Демидовского, а когда скосыря [25] заморского прихватят с кошелём, полным золота. Без убивства, конечно, тоже не обходилось.

За те разбойные дела казачий атаман, что охраной приисков заведовал, повелел солдатам поймать Орла и предать суду праведному. Да Орёл-то дожидаться не стал, пока его на плаху поведут. Пожитки, какие ни есть, собрал у матери с отцом в доме, Марфа за ним, и ушли в пещеру. Туда же и остальные разбойнички подтянулись, со скарбом и девками. Марфа приказала всем, кроме Орла, очи друг другу завязать. Потом уставила взор горящий во тьму пещерную так, что стены засветились, и провела людей за собой в дали неведомые, в мир оный.

Любомир замолчал, пожевал задумчиво губами, и, вскинув ладонь ко лбу, всмотрелся в небо.

— Как же они потом жили? Тут так непривычно и… неуютно, — Ольга оглянулась вокруг и зябко повела плечами, будто от холода.

— Д о бро жили, — спокойно ответил Любомир и указал рукой вниз по каменной тропе. — Вырубили лес в долине под селитьбу [26], избы поставили, зачали рожь сеять да овощ разный. Однако повадилась на поля и огороды озёрная корова шастать. Поначалу-то, старики баяли [27], она совсем дикая была, большей частью в земле жила. Коликократно [28] урожай травила, и вершки и корешки. Дома рушила. Могла и кожу с человека слизать, коли достанет до голого тела. Напакостит — и в бега. Одно хорошо: там, где корова обитает, никакого гнуса и комарья за версту нету. Она ихним малькам жизни не даёт. Что в воде, что в земле или траве, все до единого яйца подберёт, не пропустит.

Тогда люди возле ручья, где глину брали, и куда она на водопой ходила, выкопали хлев большой, глубокий. Траву развели под сенокос прямо у домов, чтобы круглый год корм был для коровы, и чтоб она без убытка для себя мясо своё отдавала людям. Потихоньку она и привыкла в хлеву сидеть. Иной раз выйдет в землю, попасётся, и айда обратно в хлев. Смирно сидит. А чтоб домов не рушила, когда в земле протекает, люди избы на подпорках устроили. Мёртвое-то дерево и камень корове не по зубам. Однако и покойников хоронить в земле по христианскому обычаю никак нельзя было. У села своя корова по лугу шастает, на три аршина вглыбь всё вылизывает, в лесу дикие нет-нет, да забредут. Поле сеянное потравят — полбеды, а уж до кладбища доберутся — не дадут упокоиться старикам. Пришлось домины [29] при храме держать. Покровитель наш, Никола Чудотворец разрешение дал на то, через Марфу.

При этих словах мальчишки переглянулись между собой, но перебивать рассказчика лишними вопросами не стали. Любомир глянул внимательно на слушателей — не скучно ли им — и продолжил рассказ:

— Мерзили [30] люди споначалу мясо коровье в пищу брать, но опосля привыкли. Похлёбка из него дюже вкусна получается. Какие хлопоты? Зачерпнул ведро мяса, заварил в чугунке на печи, бросил туда морквы да репки, — вот тебе и щи. Сами ели да собак прикормили. Собачьих-то выводков в гнёздах по соснам ране много было. Потом они частью ушли, а частью выбили их поблизости от села, больно шумели и гадили сверху.

Умные они, страсть. Всё понимают. Особенно если вслух не глаголешь, а только так, думами к ним обращаешься. Порох-то и заряды скоро кончились, с силками по деревьям не набегаешься. Тут собаки и пригодились, в свой черёд стали для людей тетёрок и косачей добывать. Живут они дюже долго, не в пример нам, людям. Мне вот моя псина по наследству от самого Орла-батюшки досталась. Шуршей зовут её.

Любомир негромко присвистнул, и сразу же из кустов поблизости выглянула голубая пушистая мордочка, увенчанная над глазами-монетками ветвистыми рожками. Хозяин поманил её пальцами, посвистел, вытянув губы дудочкой, но зверушка не подошла к нему. Стрельнула настороженным взглядом на гостей и снова скрылась в траве.

— У Орла-батюшки и Марфы-колдуньи родились за все года пятеро детушек, да не все выжили. Как и у других людей. Кого болезнь неведомая унесла, кого косачи утащили в лес, а кого дикая корова, облая [31] глупая скотина, по недогляду мамкиному слизнула на грядке.

Так и жили. Но тоска по земле родной дюже сильная была, поначалу особенно. Просили люди Марфу, чтоб водила их хоть иногда к родичам, да отказывала она. То ли не хотела, то ли не могла больше вход в пещеру открыть, про то не ведаю.

Тогда стал народ ждать гостей к себе, а чтоб не плутал путник нечаянный — вымостили тропу от самой селитьбы до этого места, и болванов сих поставили с подношением. Однако, не суждено было попасть сюда никому, окромя вас…

Я-то, когда всех родичей и соседей схоронил, чуть разума не лишился. Спасибо Николе Чудотворцу, внял он моим молитвам, отвратил от меня недуг и открыл мне однажды силу прабабки Марфы в главе и в очах моих. И смог я в пещеру войти, и выйти с другой стороны смог. Но, узрев единожды в походе ближнюю селитьбу вашу и народ в ней, испугался я дюже представшему зрелищу, возвернулся в свой мир и долго в храме по памятцам [32] молитвы творил, прося у Господа покрова от возможной напасти.

Вдругорядь направился я в пещеру, дабы закрыть навеки сей проход. Да узрел вдруг Ольгу там, а потом и вас, отроки, и уразумел, что придёте днесь иль присно ко мне, и стал ждать смиренно. Вот и дождался…

• Предыдущая
• 20/26
• Следующая