Научная фантастика. Возрождение - Иган Грег - Страница 11

— Общение по поводу чего?

— Думаю, обычные сплетни. Общественные взаимоотношения.

Паоло уставился на извивающиеся щупальца:

— Ты считаешь, это разумные существа?

Карпал широко улыбнулся:

— У них есть центральная структура управления, причем система связей развита лучше, чем в человеческом мозге. Именно в этой структуре происходит упорядочение данных, полученных через оболочки. Я составил схему этого органа и уже начал анализировать его функции.

Он вывел Паоло в другую окружающую обстановку и показал, как выглядят информационные структуры в «мозгу» одного из «кальмаров». Слава богу, модель была трехмерной и в высшей степени стилизованной. Прозрачные разноцветные блоки отмечали ярлычки, обозначающие психические символы; они были соединены широкими линиями, показывающими различные основные связи между блоками. Паоло видел похожие диаграммы мозга трансчеловека; данная модель была намного проще, но все же пугающе знакома.

Карпал продолжал:

— Вот сенсорная схема его окружения. Масса тел других «кальмаров» плюс туманные сведения о том, где именно в последний раз находились иные мелкие существа. Но видишь, символы активируются в присутствии других «кальмаров» и связаны вот с этими, — он прочертил по линии связи пальцем, — представлениями целостной структуры.

«Целостная структура» оказалась набором ярлычков поиска воспоминаний, простых тропизмов[9], краткосрочных целей. Общие вопросы жизнедеятельности.

— В «мозгу» «кальмара» находятся схемы не только тел других «кальмаров», но и их «мозгов». В любом случае, ошибаясь или нет, он пытается понять, что думают остальные. И, — Карпал указал на линии связей, которые вели к другому, более детальному изображению «мозга» «кальмара», — еще он думает о своих собственных мыслях. Я бы назвал это именно сознанием. А ты?

— И ты молчал? — ослабевшим голосом произнес Паоло. — Ты столько всего узнал, но при этом никому ничего не сказал…

Карпал смягчился:

— Знаю, это эгоистично, но, как только я расшифровал взаимодействие узоров плиток, я уже не мог отвлечься даже на то, чтобы начать объяснять все это кому-то еще. А к тебе я обратился к первому, потому что хотел посоветоваться о том, как лучше рассказать об этом остальным.

Паоло горько рассмеялся:

— Как лучше рассказать остальным о том, что первая разумная инопланетная жизнь запрятана внутри биологического компьютера? Что все, что пыталась доказать диаспора, перевернуто с ног на голову? Как лучше объяснить гражданам Картер-Циммермана, что после трехсотлетнего перелета выяснилось: они спокойно могли оставаться на Земле, продолжая создавать модели, которые совсем не похожи на реальную физическую Вселенную?

Карпал спокойно выдержал эти нападки:

— Меня скорее заботило, как лучше объяснить, что если бы мы не отправились в это путешествие на Орфей и не изучили ковры Вана, то никогда не смогли бы заявить солипсистам Эштон-Лаваля, что все придуманные ими сложные формы жизни и экзотические вселенные бледнеют перед тем, что обнаружили мы. И смогли открыть все это лишь представители диаспоры Картер-Циммермана.

Паоло и Елена стояли вместе на краю спутникового Пинатубо и наблюдали за тем, как один зонд-разведчик нацеливал свой мазер на отдаленную точку в пространстве. Паоло показалось, что он даже увидел слабый поток микроволн от луча мазера, столкнувшегося с обогащенной железом метеоритной пылью. Сознание Елены рассеяно по всему космосу. Лучше об этом и не думать.

— Когда встретишь других меня, которым не довелось побывать на Орфее, предложи им мозговые трансплантаты, чтобы они не завидовали, — произнес Паоло.

Она нахмурилась:

— Угу. Может, и не предложу. Зачем тратить время на моделирование? Но скорее всего предложу. Тебе следовало попросить меня об этом до того, как я прошла клонирование. И завидовать-то нечему. Нам еще предстоит открыть миры куда более загадочные, чем Орфей.

— Сомневаюсь. А ты правда так думаешь?

— Если бы я так не думала, то не пошла бы на это.

Елена уже была не в состоянии изменить судьбу замороженных клонов своего предыдущего «я», однако право на эмиграцию имели все.

Паоло взял ее за руку. Ультрафиолетовый луч был направлен почти что на Регулус, он был горяч и очень ярок. Паоло отвел взгляд и остановился на прохладном желтом свете Солнца.

Пока представители К-Ц на Веге на удивление спокойно восприняли известие о «кальмарах». То, как преподнес новости Карпал, смягчило удар. Только пролетев такое огромное расстояние через реальную, физическую Вселенную, они смогли сделать это открытие; и просто удивительно, насколько прагматичными стали даже самые ярые доктринеры. До запуска кораблей самой страшной считалась сама мысль об «инопланетных солипсистах», ничего ужаснее, по тогдашнему мнению диаспоры, встретить они не могли; но вот теперь они тут, на Орфее, столкнулись именно с этим, и люди находят возможность взглянуть на происходящее в лучшем свете. Орландо даже заявил: «Прекрасная приманка для маргинальных полисов. Путешествуйте через реальное пространство, чтобы увидеть настоящую инопланетную виртуальную реальность. Мы сможем пропагандировать это как синтез двух миров».

Однако Паоло все еще волновался о том, как воспримут новости на Земле. Там его земной двойник и остальные люди надеются, что открытие жизни на других планетах подскажет им их собственный путь. Может, они примут все слишком близко к сердцу и удалятся в собственные уединенные миры, забудут про физическую реальность?

И еще он думал о том, опровергнут ли наконец утверждения антропокосмологов… Карпал открыл инопланетную разумную жизнь, она, правда, заключена в собственный космос, ее самоощущения, ее окружение ни укрепляют, ни противоречат представлениям человечества или трансчеловечества о реальности. До того как К-Ц сможет разобраться с этическими проблемами и попытается войти в контакт, пройдет не одно тысячелетие… и это в том случае, если копры Вана и наследуемые структуры «кальмаров» просуществуют так долго.

Паоло осмотрелся: вокруг дикая красота перечеркнутой лугом Галактики; он почувствовал, как галактический диск приблизился к нему и пролетел сквозь него. Возможно ли, что вся эта странная, бессистемная красота существует лишь для тех, кто желает ее видеть? Всего лишь сумма ответов на нее вопросы, которые человечество и трансчеловечество когда-либо задавали о Вселенной?

Он не мог в это поверить, но вопрос остался без ответа.

Пока.

Пол Андерсон (1926–2001), наряду с Артуром Кларком, одновременно является и литературным предшественником, и ярким представителем твердой научной фантастики. Его стиль и подход к жанру, воплощенные, например, в рассказе «Купе» («Купе»), во многом повлияли на таких авторов, как Стивен Бакстер, Кен Маклеод и Грег Иган. Гранд-мастер фантастики был женат на писательнице и поэтессе, признанной красавице Карен Андерсон, в соавторстве с которой создал несколько произведений. Его дочь, Астрид, замужем за писателем Грегом Биром. Для тех, кто вырос на его книгах, Андерсон — фигура героического масштаба, один из легендарных богов научной фантастики. Величину его вклада в развитие жанра трудно переоценить: Андерсон заложил фундамент всему, что пишется сейчас. Профессионал, эрудит, великолепный стилист и мастер своего дела, он знал и умел все. В свое время Андерсон начал писать, чтобы заработать на обучение, но, получив диплом физика в 1948 году, продолжил заниматься литературой. Его первый роман, «Кладовая веков» («Vault of the Ages»), был опубликован в 1952 году. Андерсон создавал и фэнтези, например роман «Сломанный меч» («The Broken Sword», 1954), и детективы — удостоенный премии Cock Robin Award роман «Погибнуть от мена» («Perish by the Sword», 1959), но тем не менее заслуженно считается основоположником твердой научной фантастики. «Энциклопедия научной фантастики» назвала его одним из самых плодовитых писателей, неизменно работавшим на высочайшем уровне.