Полуостров загадок - Болдырев Виктор Николаевич - Страница 32

— Кратеры вулканов?

— Вы угадали, Вадим. Раскаленная магма подступает к поверхности и греет землю. Полуостров взлетит однажды на воздух, и лава навсегда похоронит его тайну. Иначе не объяснишь этого чуда, — горячился топограф, сдвигая помятую шляпу на затылок. — Вы увидите там иной мир: заросли курильской березы и южных папоротников, гигантские травы, скрывающие всадника, невиданные растения у голубых озер на дне кратеров, а за каменным барьером — пепелища давних поселений, усыпанные расколотыми раковинами, каменными топорами и кремневыми ножами.

— Невероятно…

— Это осколок прошлого — Земля Санникова, уцелевшая до наших дней!

Топограф сбросил шляпу на столик и вытер клетчатым платком вспотевший лоб, исчерченный тонкими морщинами.

Манящие рассказы о таинственном полуострове я уже слышал в приморских поселках. Полуостров находился всего в семидесяти милях от Магадана, на северном побережье Охотского моря и, по свидетельству немногих очевидцев, был островом неожиданностей среди безбрежного моря суровой колымской тайги. Директор Магаданского краеведческого музея давно собирался исследовать полуостров и даже объявить его заповедником.

А что если перегородить узкий перешеек полуострова поваленными лиственницами и запустить в естественную ловушку несколько тысяч северных оленей из ближайшего оленеводческого совхоза?

Пространную докладную записку оканчиваю словами: «Полуостровное оленеводческое хозяйство снабдит город олениной и не помешает охранять природу заповедного уголка».

Эта затея не совсем нравится ученому краеведу. Ему кажется, что северные олени испортят заповедный ландшафт. Не соглашаюсь с ним, ведь в прошлом дикие северные олени являлись неотъемлемой частью пейзажа охотского побережья. Охраняя природу, человек должен заботиться и о преобразовании ее.

План экспедиции на полуостров утверждается с поразительной быстротой. Собираясь, запасаюсь метеорологическими инструментами, полагая, что загадку полуострова помогут раскрыть одновременные наблюдения на южном и северном берегах полуострова и в его высокогорном центре.

Краевед сомневается в успехе экспедиции.

— Для вашей изгороди «метеорологическая гирлянда» не понадобится, вряд ли вам утвердят штат наблюдателей.

В этом директор музея не ошибся. Штат наблюдателей действительно не утверждают. Приходится ломать голову, выискивая дополнительные средства.

Помогает случай. В магаданской газете напечатали коротенькую заметку о снаряжении экспедиции На загадочный полуостров. «Советские ученые, — писал восторженный корреспондент, — раскроют еще одну тайну удивительной природы Севера…»

Утром в краеведческий музей, где я готовлю листы для гербария, являются трое ребят. Смущенно переглядываясь, они стоят передо мной, не решаясь заговорить. Самый старший, застенчивый юноша лет шестнадцати, с необычайно серьезным выражением карих глаз, тихо говорит:

— Возьмите нас в экспедицию… мы очень хотим изучать полуостров.

— В каком классе учитесь?

— Я в девятом, Воробьев в восьмом. Юшкевич только в шестом, — юноша кивает на худенького тщедушного парнишку с веснушчатым бледным личиком, который? прячется за спину стройного, но тоже не очень то высокого Воробьева, испуганно поглядывая большими серыми глазами.

— Экспедиция не детский сад, — хмурясь, говорю я. Неожиданно худенький мальчик выступает вперед, смело шагает к столу. Ясные серые глаза его загораются.

— Я все умею: разводить костер, чистить картошку, разгадывать следы, стрелять из лука. Мы пригодимся, возьмите нас…

— Как тебя зовут?

— Орленок!..

Неожиданно приходит в голову простая мысль.

— Вот что, орлята, экспедиции нужны наблюдатели — смелые люди, которые не струсят в глуши полуострова и в любую погоду усмотрят за приборами.

Я разворачиваю карту. Ребята с интересом разглядывают странные очертания полуострова. Юшкевич вытягивается на цыпочках и трогает тонкими пальцами флажки на местах будущих наблюдательных станций.

— В устье Умары высадятся наблюдатели Северной станции, а Южной — на побережье Охотского моря, за «каменным барьером. Вот сюда, в кратеры центрального района, проникнут с приборами наблюдатели Высокогорной станции. Приборы, транспорт у нас есть, а денег для наблюдателей нет. Понимаете, о чем я говорю?

— Нужен исследовательский школьный поход, — быстро отвечает старший юноша, откинув со лба пряди чуть вьющихся темных волос.

— Да..

— Эх, ребята, эх… — Маленький Юшкевич оглядывает всех влажными, блестящими глазами.

Думал ли я, что этот худенький, большеглазый хлопчик окажется через месяц в центре драматических событий на полуострове…

Теперь наблюдателей у меня хоть отбавляй. Десять школьников старших классов отправляются из Магадана в исследовательский поход на полуостров.

В городском спортивном обществе ребята раздобыли «а поход деньги, получили рюкзаки, спальные мешки, палатки. Каждый день в тихих залах краеведческого музея появляются связные и докладывают о подготовке к походу.

Недоверчиво разглядывая шумных посетителей, директор музея ворчит:

— Будете нянчиться с ними в горах, не дадут они вам работать.

Но орлятам не нужна нянька. С кипучей энергией они набрасываются на любое, самое трудное задание и выполняют с поразительной быстротой.

Не повезло лишь Юшкевичу. Школьные врачи не решились отпустить в поход худенького, болезненного на вид шестиклассника.

Накануне отъезда ко мне пожаловал Евгений — юноша, предложивший идею школьного похода. Рассудительного, спокойного Евгения ребята выбрали начальником Южной, самой дальней группы наблюдателей. Вместе с ним пришел Юшкевич, грустный и подавленный.

— Нужно взять Юшкевича на полуостров, не поеду без него, — заявил Женя, нахмурившись.

Волосы на его макушке топорщились, и взъерошенный юноша очень походил на драчливого петушка.

Ультиматум смутил меня. Слишком мал Юшкевич для серьезной экспедиции. Группу Евгения я хочу высадить на глухом — южном берегу полуострова. Цепь скалистых кратеров отгораживает этот пустынный берег от всего мира. Правда, жить наблюдателям Южной станции придется на постоянном месте, в большой палатке, наблюдая лишь за приборами, но…

— Все равно убегу… — неожиданно всхлипывает Юшкевич.

— Убежит… он мешок сухарей набрал, — подтверждает и Женя.

Взглянув на расстроенного мальчика, я махнул рукой на возможные неприятности:

— Берите, берите вашего Юшкевича на мою голову?

В ясное июльское утро мы покинули широкую скалистую бухту Гертнера близ Магадана и вышли в плавание. Косым форштевнем морской катер вспахивает малахитовую равнину океана. Катер тянет на буксире просмоленный десятитонный рыбацкий кунгас. Мягка» зыбь плавно качает кунгас и вместе с ним вьючные ящики, пузатые альпийские рюкзаки, тюки с продовольствием, спальные мешки и свернутые палатки.

Облитый солнцем берег просвечивает в туманной дымке. Зеленая масса колымской лиственничной тайги, надвигаясь с севера, внезапно обрывается у края голых, желтеющих стен, одетых в кружево пены.

Притихшие ребята молчаливо толпятся у фальшборта, прощаясь с родным берегом. Только маленький Юшкевич не замечает уплывающих береговых скал. Скрестив на груди руки, широко расставив ноги, обутые в большущие сапоги, он пристально всматривается в дальний горизонт.

Чайки кружат над кунгасом с жалобными протяжными криками. В море то и дело появляются блестящие головы нерп. Стайки черных турпанов плавают совсем близко у борта. Над водой со свистом проносятся крыло, в крыло, точно связанные незримой нитью, топорки с большими оранжевыми клювами. Они устремляются на северо восток, по нашему курсу, к птичьим базарам полуострова.