Будь моей ведьмой - Звездная Елена - Страница 32
- Предыдущая
- 32/72
- Следующая
В себя приходила под откровенную брань и нежные поцелуи. Судя по ощущениям, я полулежала на руках прижимающего к себе Стужева, ну а в том, что целовал он, даже не сомневалась. Правда, не поняла, к чему тут бранные слова?!
– Еще раз, – прозвучал злой голос Князя, – я вам очень благодарен за все, но Рита моя.
– Рита – двенадцатая хранительница Терры!
– Рад за вас, – вполне искренне произнес Саша. – Но вообще советую поискать кого-нибудь другого на это в высшей степени почетное место.
– Знаете, Александр Мечеславович, это смешно.
– Знаете, Руслана Всеволодовна, я ее вообще первый увидел. Следовательно, Рита моя.
Пауза.
Открыла глаза, улыбнулась встревоженному взгляду Стужева, напомнила ему общеизвестное:
– Сволочь.
– Я тоже тебя люблю, – с улыбкой ответил он.
Вгляделась в его темные в свече сумрака в избушке глаза и тихо спросила:
– Зачем ты это сделал, Саш?
Криво усмехнулся, наклонился и прошептал:
– Ответ уже прозвучал.
Интересно, как ему объяснить, что вид его кости в разрезе от меча темного я уже никогда не забуду? И то жуткое ощущение, когда он, истекая кровью, падает, а я ничего не могу сделать?! И…
– Как темные могли пробраться на Землю? – задала я главный на данный момент вопрос.
И Стужев как-то вдруг в лице изменился. Мгновенно. Задумался, злой вдруг стал, напряженный. А затем приподнял меня аккуратно, пересадил на лавку, поднялся во весь свой рост и выдал:
– Слушайте, Яга Руслана, я тут вдруг подумал – а вы правы.
Я испуганно посмотрела на Ёжку, которая, как и все остальные, стояла с метлой на изготовку. Ёжки удивленно взирали на Стужева, а тот:
– Рит, я тут подумал и решил – я тебя бросаю.
Больше я ни на кого постороннего не смотрела, в ужасе глядя на Алекса Стужева. На знаменитого Князя, причем знаменитого как раз количеством разбитых сердец брошенных им девушек. Стоявшего передо мной с растрепанной прической, голым, покрытым кровоподтеками торсом и спокойным взглядом уверенных ледяных глаз.
– Серьезно, Маргош, – он вдруг даже улыбнулся, – в конце концов, я от тебя что хотел, получил, брак наш законен только в твоей реальности, а я тут подумал и решил не возвращаться, останусь в семье, пройду обряд, стану бессмертным.
– Саш… – Мой голос прозвучал совсем жалко.
– Да ладно, ты же девочка взрослая, сама все понимаешь. – Его голос казался смертельно уставшим. – Все, Рита, будь счастлива, ну или чего там положено желать в подобных случаях, когда жену бросают? Пока, детка. Не провожай, я дорогу знаю.
И он развернулся, прошел мимо расступившихся Ёжек и вышел!
Через мгновение грохотнуло, ударила ярко-зеленая вспышка магической молнии, осветив неестественным светом вытянутые лица женщин.
А я… я…
– Стужев! – Я вскочила и бросилась на улицу.
Меня не пытались удержать, мне никто не помешал выскочить и замереть, оглядывая опустевшее болото! Со всей моей сказочной живностью, с Гадом Змеевичем, обнаружившимся на подлете к избушке, и даже с Курочкой Рябой, которая подошла и погладила меня крылом по ноге. Оно вообще было пустым! Потому что там не было Стужева! Его не было… вообще. Он… он…
Небо разразилось громом. Начался дождь… Струи воды устремились к земле… А я не могла даже плакать.
– В избушку иди, – тихо сказала старшая Яга.
Я не послушалась, она взяла меня за плечи и увела. Я опомнилась, только когда шаль на плечи легла, да в мои ладони кто-то втиснул кружку с чаем.
Остальные сели кто куда и все на меня смотрели.
– Вот если решишь, что он тебя бросил, – стукну, – внезапно заявила книжка.
Я молчала.
– С темными разбираться пошел, – задумчиво вставила старшая Яга.
Больше молчать не могла, посмотрела на нее и прямо спросила:
– А меня почему здесь оставил?!
Руслана Всеволодовна глаза отвела, видимо, отвечать не хотела. Но это ничего, у нас тут ехидный фолиант имеется, он и просветил:
– А тебе теперь нет с Терры ходу, покудова первый экзамен не сдашь!
– Что? – переспросила я.
– Выход с Терры я тебе заблокировала! – старшая Яга решительно поднялась. – Коли приключений жаждешь, так на их поиски с мужем ходи. Уж как ни плох внук Кощеев, а коли ради тебя жизни не пожалел, так и в дальнейшем уберечь сумеет. А до той поры, покудова себя защитить не в силах, сиди в избе!
Ух и злющей вдруг Руслана стала. Глазищи огнем горят, волосы словно светятся, лицо суровое. В общем, спорить я не решилась, только выдала едва слышно:
– Спасибо…
Но старшая Яга на мировую идти отказывалась:
– Не ради него, ради тебя старались. И вот только одно меня, Рита, радует, – она вдруг тяжело вздохнула, да и добавила: – Любит он тебя. Больше жизни любит, а значит, и приглядит, и от темных убережет. Все, сестры, на выход.
Вспышка!
Вспышка!
Вспышка!
Вспышка!
Вспышка!
И осталась я единственная Яга в избушке, если не считать книги. Скрипнув зубами, хмуро спросила, ни к кому не обращаясь:
– Одного понять не могу – зачем этот спектакль с разводом?
Ответила книга:
– Ой, а ты б его иначе отпустила? А так шок, ступор, тормоз. – Фолиант хихикнул.
Молча сделала глоток чая. В голове только один вопрос: «Он меня действительно считает настолько блондинкой?!»
– Не печалься, милая, – утешила меня зловредная книга. – Он как вернется прощения просить, тут и отольются кошке мышкины слезы.
И я с заметным уважением покосилась на фолиант. Да, действительно прекрасное учебное пособие, просто незаменимое. И обида вся исчезла, и непонимание, только злость на поганый характер Стужева осталась.
– А в том, что вернется, не сомневайся даже, – продолжало мое говорящее пособие по повышенной вредности. – Уж коли ради тебя…
Открылась дверь, заглянул Генри и тихо сообщил:
– Леди Маргарита, хозяин просил передать, что с Ольгой Викторовной связался, ужин отменил. К родителям вашим двух боевых фей приставил, на всякий случай. К Ромочке призрака в дополнение к фее. Все-все, страдайте, не мешаю.
И вышел.
Я лично дара речи лишилась на мгновение. Это я, а вот на улице под навесом были все мои звери.
– Ты сейчас что сказал? – недобро так поинтересовался монструозный коняка.
– Ой, что-то я давно косточек не грыз, – не менее «добро» протянул Серый Волк.
– Страдать ей, значица, – промурлыкал Кот Ученый.
– А давайте я его клюну! – заявила боевая Курочка Ряба.
– Зачем? – недоумевал монструозный конь. – Копыто промеж глаз – вот лучший в мире способ доказать, что кто-то сильно не прав.
– Очень сильно не прав, – добавил обычно добрый Колобок.
В двери вежливо постучали, затем, не дожидаясь разрешения, Генри торопливо вошел, плотно прикрыл дверь и вежливо поинтересовался:
– Чаю, дамы?
– Спасибо, не пьем-с, – ехидно ответила книга.
Скелет бросил на нее взгляд, полный вандального обещания по отрыву страниц, и с тоской посмотрел на меня.
– Генри, а вы мне что, в качестве собственности после раздела имущества достались, а?
Если б скелет мог, он бы побледнел, а так просто кости сероватый оттенок приняли.
– Леди Маргарита, – заискивающе начал он, – я могу в шалашике поселиться, мне дождь – не помеха и…
– Я буду чай, – с улыбкой сообщила я.
– И я, – добавила книга.
Скелет мгновенно бросился выполнять пожелания, и через несколько минут в заварничке заваривался настоящий английский чай.
Вот только чаю мне не хотелось совершенно, и я осторожно соскользнула на пол, беззвучно вышла из избушки под навес, к своим затихшим животным. Постояла пару минут и медленно сползла по стеночке на пол.
– Да кому он нужен-то, – захлопотала Лиса Патрикеевна, схватив меня за руку, потянув на себя и таким образом пытаясь поднять.
– Мне, – тихо ответила я, и Лисичка отпустила.
– Нужен, так нужен. – Встрепанный Гусь подошел, к ноге прижался. – Что я, Кощеев не воровал, что ли!
– Не воровал, – заметил Кот Ученый.
- Предыдущая
- 32/72
- Следующая
