Будь моей ведьмой - Звездная Елена - Страница 27

• Предыдущая
• 27/72
• Следующая

А затем плавно и как-то очень быстро оказался позади меня. Его рука медленно скользнула на мою талию и резким движением прижала спиной к обнаженной груди. Возмущенно смотрю на него в зеркало – что удивительно, у него и в отражении ну очень бессовестные глаза. Попыталась вырваться – удержал. Покорно замерла, ожидая хоть каких-то объяснений со стороны Кощея-младшего.

– Да, так гораздо лучше. – Сказано это было собеседнику, но смотрел в этот момент Стужев мне в глаза, и такое ощущение, что слова тоже для меня предназначались. – Намного лучше, – добавил он.

И теплая широкая ладонь вновь скользнула вниз. Глядя на Сашу, развела руками, мол, в чем проблема, он только улыбнулся в ответ, и бесцеремонная кощеевская длань забралась под майку! Гневно смотрю на него. Мне одними губами сообщают:

– Я ничего не делаю. – Он даже кивнул и глаза стали такие честные-пречестные, а потом коварно добавил: – Пока.

И в ту же секунду его ладонь властно накрыла одну грудь, чуть-чуть сжала, погладила, перешла ко второй и, повторив те же действия, устремилась вниз, снова заняв позицию, с которой ее только что изгнали. Я задохнулась от возмущения, а Стужев, весело подмигнув, начал осторожно, дразняще, поглаживать. И при всем при этом безмолвно произнес:

– Тихо.

Попыталась вырваться, но Князь, прижав плечом телефон, освободил руку, перехватил мою правую, вынудил обнять его за шею, то же проделал со второй и, поспешно подхватив телефон, ответил собеседнику:

– Да, я слушаю, продолжай.

А я смотрела на наше отражение в зеркале, и мне… нравилось. Стужев – высокий, смуглый, мускулистый, и я – хрупкая на его фоне, белокожая, с румянцем смущения на щеках и блеском ожидания в глазах. А оправдывать ожидания Саша умел… оправдывать и превосходить.

– Из дома без меня не выходишь. – Поцелуй. – Во двор тоже не стоит, у дома защита лучше. – Второй поцелуй. – Я часа через два-три буду, но постараюсь раньше. – Совсем улетный поцелуй и приказное: – Все, Ритусь, я ушел.

И перестав сжимать меня в объятиях, Стужев отступил с порога и самолично закрыл дверь. После еще и запер. Стою в шелковом халатике и смотрю на дверь.

Три проворота ключа, дверь снова распахивается, Князь в безупречном фраке, рубашке с золотыми запонками, галстуке и лакированных туфлях вновь оказывается совсем близко, очередной поцелуй и хриплое:

– Никому не звони, на звонки сама тоже не отвечай, для этого Генри есть.

– Хорошо, – уже несколько раздраженно произношу я опухшими от поцелуев губами.

– На улицу не выходи, – требовательно напоминает Стужев. – Все, я скоро буду.

Еще один поцелуй, он выходит из дома, закрывает дверь, запирает дверь…

– С тебя пятьсот баксов, – шепчет Иван.

– Я на семь раз ставил, – напоминает Генри.

Прив молчит, и мне уже известно, что он на три раза ставил. Собственно, остальные ставки распределялись следующим образом – Иван шесть, Генри, вот как выяснилось, семь.

– Нет, – почему-то тоже шепчу я, – уже не вернется.

Три щелчка, дверь открылась, Стужев в два шага оказался рядом, обнял мое лицо ладонями в белоснежных перчатках и с надеждой спросил:

– Звала?

– Нет, – отвечаю с улыбкой.

– Зараза! – в сердцах выругался злой младший Кощей.

– Сашенька! – Я поднялась на носочках, чтобы стать ближе, и выдохнула: – Я уже полчаса тебя провожаю. И если честно – мне уже страшно представить, сколько времени придется тебя встречать.

Позади нас раздалось торопливое и воодушевленное: «Делаем ставки?» Голосок был привидения, но его воодушевление мне понятно – с провожанием он круто просчитался, теперь мечтал о реванше.

– Какой смысл делать ставки – нас явно выставят? – пробурчал Генри.

Стужев бросил на гопкомпанию внимательный взгляд, и троица мгновенно ретировалась на кухню. И даже двери закрыли, но судя по тому, как затихли, явно в замочную скважину опять подглядывают.

– Ритусь, – сильные руки скользнули на мою талию, – я должен уйти.

– Иди, – в очередной раз разрешила.

Он кивнул, но выглядел при этом очень несчастным. И вдруг начал объяснять:

– Понимаешь, если я не вмешаюсь, вырежут половину клана Дормеинтес. А мне поддержка Кристофа нужна, особенно сейчас, когда я планирую устранить инквизиторов.

– Кого устранить? – переспросила я.

– Компашку няшек анимешных, – «перевел» Стужев. – Ты слышала, что Руслан сказал?

Пожала плечами. Нет, я слышала, но явно не все поняла, судя по намеку Саши.

– Плохо ты слушаешь. – Он наклонился, нежно поцеловал и пояснил: – Команда Гошика была не единственной, кого заслали на Терру, там есть и второй отряд. Их следует найти и уничтожить, а для этого мне нужна поддержка Кристофа, так что я должен вмешаться, понимаешь?

Не особо, но все равно кивнула.

– Не хочу уходить. – Он порывисто обнял меня, прижал к себе. – Не знаю почему. Не хочу оставлять тебя одну.

– Саш, – я осторожно отстранилась, – я же не одна, со мной Генри, Иван и привидение.

Стужев кивнул, нахмурился. Вновь заиграл телефон, все та же заменяющая похоронный марш «Someone Like You». Даже не делая попытки ответить, Саша наклонился ко мне, снова поцеловал и напомнил:

– Из дома не выходи, поняла?

Я кивнула.

– Люблю тебя. – Еще один быстрый поцелуй, и Стужев ушел.

Дверь закрыл, запер на ключ. Стою, жду. Внезапно понимаю, что очень хочется услышать, как ключи снова проворачиваются в замке, а затем увидеть, как дверь распахивается и входит Саша. Но вместо этого услышала, как взревел мотор «Феррари».

Подойдя к окну, увидела выезжающую со двора машину… ворота закрылись. Мне вдруг стало очень-очень тоскливо и одиноко.

Дверь в кухню отворилась, и я услышала низкий голос Генри:

– Леди Маргарита, может, чаю?

– Рита, – поправила я его.

От окна отходить не хотелось. И вообще как-то разом расхотелось двигаться, разговаривать и даже думать. Поймала себя на мысли, что есть желание стоять тут и ждать, пока не вернется Саша.

– Леди Маргарита, – костлявая рука осторожно опустила жалюзи, закрывая от меня вид на пустой двор, – давайте чаю или, может, пирожное, или…

Грустно смотрю на скелета. Чувствую, как глаза заполняются слезами, и думаю, что надо было не отпускать Стужева… хотя жалко этот клан, как его там… А кстати:

– Генри, что такое «Дормеинтес»?

– Спящие, – пояснил скелет. – Это латынь, леди Маргарита.

– Ясно. – Я совсем сникла.

Потом мелькнула мысль – из окон спальни двор тоже преотлично просматривается!

– Ладно, я наверх, – сообщила я Генри и, обойдя дворецкого, направилась к лестнице.

И вот я поднимаюсь, а сзади слышится:

– Все, это любовь. – Тоненький голосок привидения.

– Лепота. – Бас Ивана.

– Кому лепота? – Баритон Генри.

– Нам, – уверенно сказал Иван-скелет. – Маленьких-то полный дом будет…

Я споткнулась. А вот упасть мне не дали – с одной стороны придержало привидение, с другой – костлявые руки Генри.

– Леди Маргарита, вам плохо? – Скелет встревоженно на меня глядел.

А я представила, как со стороны смотрюсь, в смысле, в обществе скелета и призрака. Невольно улыбнулась и отрицательно покачала головой. Генри отпустил мгновенно, а привидение осторожно предложило:

– А давайте я вас до постели провожу.

Снизу прозвучало:

– Делаем ставки, кто первый родится?

Меня мгновенно оставили одну. И уже из кабинета послышались разговоры про ставки, риски, проценты и остальное. Букмекеры загробные!

В спальню я почти прибежала, торопливо отодвинула шторы, подняла жалюзи – двор и кусочек улицы были видны превосходно. Я переоделась в очередную майку Стужева и свои джинсовые шорты, постелила на широком подоконнике покрывало, притащила подушки и устроилась с ягушенской книжкой в руках, собираясь с пользой провести время.

Бросив взгляд на ворота, открыла первую страницу учебника. Оттуда на меня смотрела самая что ни на есть настоящая классическая баба Яга. Старая, сгорбленная, с огромным носом, на котором красовалась бородавка. У бабки в одной руке была метла, во второй прутик, перехваченный так, словно она кого-то бить собралась. И такое ощущение, что меня. И была Ёжка вся грязная, в старой порванной одежде и жуткая такая. Стояла она на болотной кочке, тощие лодыжки словно болтались в широких, не по размеру, лаптях.

• Предыдущая
• 27/72
• Следующая