Парад обреченных (СИ) - Печёрин Тимофей - Страница 7

— Она здесь! Вон она! — возопил Киф, цепким взглядом приметив среди посетителей Эдну, — любимая шлюшка рыцаря-разбойника!

И простер в сторону разбойницы руку.

Эдна тоже его заметила — бывшего прислужника у графского дознавателя. И рука женщины инстинктивно потянулась к ножнам то ли с легким мечом, то ли со шпагой. Трофеем, полученным от встречи с тем же дознавателем.

— Как здорово! — молвил колобок, хлопнув в ладоши, — на ловца, как говорится, и зверь бежит. Прекрасная работа, Киф. Тем более что рядом с этой… разбойницей я вижу того вахлака, что осквернил своим присутствием Собор. И поднял руку на святого брата.

Теперь уже и черед Вилланда настал вспомнить об оружии. Об охотничьем кинжале, например.

— Дорогой малопочтенный вахлак, — проговорил инквизитор с торжественностью официального лица на каком-нибудь юбилее, — помнится, я говорил, что забуду о нашей встрече. Так вот… люди предполагают, а Хранитель располагает. И мой долг перед Ним не позволил мне выполнить то обещание. Взять этих двоих!

На последней фразе, обращенной уже к монахам, колобок возвысил голос. Сразу четверо его подручных, держа наготове шипастые дубинки, направились в сторону Вилланда и Эдны. Те, конечно, тоже ни страха ни покорности не выказали. В их руках уже сверкали извлеченные из ножен лезвия. Только вот, когда враг превосходит тебя числом, шансов на победу много не бывает.

И самое обидное, что помочь своим живым спутникам я ничем не мог. Уже в шаговой близости к святым братьям я чувствовал слабость, даже столбенел. Замирал, не в силах отвести взгляда от здешнего символа веры. Фигурки в виде растопыренной пятерни, что висела на шее каждого из монахов.

Или все-таки?.. Что если стулом в этих бравых молодчиков запустить. Но хватит ли силенок? Стулья-то в средневековье делались массивные, прочные. А если смогу — то насколько это поможет?

Пока я раздумывал, намечающую схватку остановил сам инквизитор-колобок. Как это ни странно.

— Стоять! Подождите! — выкрикнул он, и четверка монахов послушно замерла на полпути, — а где же алхимик? Мне нужен прежде всего он.

Аль-Хашима, вероятно, Эдна оставила в уже снятой комнате. О чем инквизитор, вероятно догадывался.

— Я и к вам обращаюсь, тергонское отребье, — под последним колобок подразумевал Эдну и Вилланда, — если скажете, куда дели старого еретика и колдуна, мы разойдемся с миром. В конце концов… разбойники тоже люди. А за грехи ваши вам все равно воздастся на том свете. Так что лучше обойдемся без крови на этом!

На серенькой физиономии Кифа я заметил что-то вроде досады. Не иначе, он успел лично возненавидеть то ли Эдну, то ли Вилланда. А может их обоих. Надеялся поквитаться с ними руками инквизиции. А тут такой внезапный поворот.

Честно говоря, ни нянчиться с Аль-Хашимом, ни, тем более, подставляться из-за него под удар я смысла не видел. Потому как узнал от алхимика все, что мне было нужно. И теперь этот старикан далеко не ангельского характера сделался для меня бесполезным. Так что, коль хочется инквизитору, то пускай забирает.

Такое мнение на сей счет было у меня. Мертвого… точнее, бесплотного, а значит и бессердечного, существа. Только вот спутники мои покамест были живы. И потому придерживались другой точки зрения.

— Нетушки, — с вызовом молвил Вилланд, поигрывая кинжалом, — без Аль-Хашима я не уйду. Обещал ведь… привести его в безопасное место.

— Присоединяюсь, — грубовато, с нотками крайнего недружелюбия, вторила ему Эдна, — зря что ли спасали? У Родрика насчет алхимика свой интерес. Не то стал бы он и меня отправлять, и Мануса тревожить.

— Что ж, — едва ли не с грустью подытожил инквизитор-колобок, — у вас был шанс. Но вы сделали свой выбор.

А затем обратился к спутникам-монахам.

— Обыщите это заведение, — скомандовал он, — хоть переверните все кверху дном. Но алхимика приведите.

И монахи уже готовы были броситься исполнять приказ. Но тут из-за стойки вышел и направился им навстречу хозяин таверны.

— Ну уж нет! — на ходу рявкнул он так, что подручные инквизитора замерли в нерешительности, — ты что себе позволяешь, хряк в рясе? Какое к хрену «обыщите»? Это моя таверна, ты понял? И никто здесь никого обыскивать не будет. Пока я не разрешу.

— Похоже, это ты кое-чего не понимаешь, — в ответ процедил колобок, презрительно оттопырив мясистую губу, — я здесь представляю его сиятельство графа Эльвенского. Но особливо — волю Святой Церкви и Хранителя нашего, Господом посланного. Мог бы показать грамоту… но не уверен, что такие как ты умеют читать.

— Да можешь подтереться своей грамотой! — прямо в лицо ему бросил держатель таверны, — Ларна — поселение вольное. У нас свои законы. И один из них: гостей в обиду не даем. И еще один… в чужом доме либо уважай хозяина, либо проваливай. Я к тому, что проваливал бы ты со своей сворой.

Монахи вскинули дубинки, готовясь покарать хозяина «Кирки и лопаты» за дерзость. Однако одновременно оживились посетители. Не менее двух десятков человек уже вылезали из-за столов или готовились вылезти. И на монахов смотрели недобро и решительно. Целая толпа здоровых мужиков, разогретых выпивкой — подраться они были не прочь. Лишь повод дай.

— Что ж, — трезво оценил шансы своего отряда инквизитор-колобок, — Хранитель терпел и нам велел. Так что мы потерпим, ничего страшного. Подождем снаружи. Рано или поздно твоим… гостям придется покинуть этот притон. Монеты-то имеют свойство заканчиваться. А деваться некуда.

Затем, причмокнув, он как бы невзначай добавил:

— Как, кстати, и тебе, крикливый мой. А то, чего доброго, окажется, что в подвале у тебя поселился… дьявол. И нашептывает тебе, наущает обманывать легковерных посетителей. Цену завышать, выпивки не доливать, кормежку из тухлятины готовить. А между делом еще и грубить служителям Господа.

Вдоволь высказавшись, колобок развернулся и зашагал к выходу. Другие монахи, а также вор Киф устремились следом. И я был на сто процентов уверен, что вся эта нечестная компания так и встанет лагерем чуть ли не у входа в таверну. И будет терпеливо, день за днем, ждать. Покуда Вилланд, Эдна, но особенно Аль-Хашим не будут вынуждены покинуть «Кирку и лопату».

Хотелось помочь им… нет, скорее, подгадить назойливым преследователям. Но как? Отвесить кому-нибудь невидимого пинка, огреть чем-нибудь? Уже сомнительно. А уже от вселения моего монахи были защищены.

Монахи! Но не Киф. Вычленив это слабое звено из рядов противника, я решил ударить по нему всеми доступными способами. Перво-наперво, когда замыкающий шествие вор ступил на крыльцо, я со всей силы толкнул его в спину. Как когда-то, в своем родном мире, криминального бонзу по прозвищу Жорж.

Результат вышел, конечно, не такой же. Ибо четырем ступенькам крыльца все же было далеко до лестницы в особняке Жоржа. Да и Киф, этот дрищ, намного уступал убиенному мной криминальному авторитету в комплекции. Тот-то был человеком-горой… точнее сказать, горой мяса.

Так что максимум, чего я добился первой своей атакой — Киф потерял равновесие и свалился на землю. Да обзавелся при этом наверняка хотя бы одним синяком.

С вором вместе повалился и ближайший, шедший впереди него, монах. Причем здоровый, падла! И хотя ни смертельным ни даже чреватым переломом падение с крыльца не стало и для него, однако и я останавливаться не собирался.

При падении, может всего на миг, но Киф утратил контроль над собой. Чем я успешно воспользовался, произнеся заклинание. И вторгся в его бренную оболочку.

Впечатление, я скажу, не из приятных. Во-первых, от близости к символам здешней веры. А чужое тело от них вовсе не защищало. По крайней мере, не до конца. А во-вторых, внутренний, так сказать, мир прожженного вора напоминал не то свинарник, не то мусорный бак изнутри. Покидал я его через маленькое окошко с решетчатым люком. И покидал с облегчением.

А прежде успел кое-что. Во-первых, обнаружить под одеянием Кифа нож. И вонзить его руками вора в повергнутого мною… а может, и им монаха. Прямо в шею, ближе к основанию черепа. Чтоб не оставить вообще никаких шансов на выживание.