Одно жаркое индийское лето - Збавитель Душан - Страница 30

• Предыдущая
• 30/45
• Следующая

Как только я открыл дверь, мне в лицо в полном смысле слова ударил обжигающий воздух. Но выбирать не приходилось — лучше печься в горячей тени галереи, чем задыхаться в комнате без окон и вентилятора. И потому я сидел в луже собственного пота и каждые полчаса уползал в ванную, чтобы принять душ, в этакую жару, разумеется, совершенно теплый. Нечего и говорить, что в подобной ситуации нелегко сосредоточиться даже на самом легком чтении.

После шести часов вечера совсем стемнело и стало чуть-чуть прохладнее, но для меня почти ничего не изменилось. На каменные плиты галереи вышли женщины и девушки со всего общежития. Они устроились прямо на плитах и стали громко щебетать, стараясь перекричать друг друга. Из двух или трех транзисторов, разумеется настроенных на разные станции, неслась пронзительная музыка. Среди женских голосов — сопрано и альтов — порой слышался и более низкий мужской — скучающих девушек развлекали несколько пришлых кавалеров. Так продолжалось почти до половины двенадцатого ночи, когда наконец снова зажглись лампочки, завертелись вентиляторы и все разошлись по своим комнатам. Но к тому времени я уже готов был согласиться с киплинговской характеристикой Калькутты из одного очень старого очерка об этом городе, который писатель назвал «City of Dreadful Nights» — «Город кошмарных ночей».

До конца моего пребывания в Калькутте ток изо дня в день подавался с коварной и совершенно непостижимой произвольностью. Иногда электричество пропадало на час днем и на час ночью. Однажды тока не было в течение дня четыре часа кряду. Случалось, что вентиляторы послушно крутились целый день, но вознаграждали себя ночным простоем, причем трижды подряд. «Лоуд-шеддинг» стал предметом каждодневных разговоров, фельетонов, критических заметок, писем читателей, газетных комментариев. Вместо того чтобы спрашивать о здоровье, измученные люди задавали друг другу вопрос: «Как у вас дела с, лоуд-шеддингом“?» или: «Сколько часов у вас вчера не было тока?»

Ведь эти перебои в подаче тока происходят по-разному в различных частях города и даже на соседних улицах; мы не раз сидели во тьме и смотрели на освещенные окна дома, который стоял совсем недалеко, за теннисными кортами.

Житель Европы не может себе представить, какие страдания причиняет отключение электричества. Так, калькуттская газета «Стейтсмен» ввела новую рубрику и каждый день сообщала о тех неприятностях, которые терпят от этого люди разных профессий, включая самые скромные. К примеру, красноречив был рассказ медицинской сестры из одной небольшой калькуттской больницы, тоже не избавленной от «лоуд-шеддинга». Однажды здесь пришлось завершать трудную операцию при свете керосиновых ламп, которые держали над операционным столом мокрые от пота медсестры. Впечатляющим было и описание работы в швейной мастерской, которая после выключения тока буквально превращалась в камеру пыток. Интересны и другие зарисовки. Вот одна из таких заметок, весьма выразительная именно благодаря своей обыденности и типичности.

Харипада, чиновник, герой поэмы Р. Тагора «Флейта», проводил вечера, прогуливаясь по перронам вокзалов, чтобы сэкономить деньги за электричество. Харипрасаду, пятидесятисемилетнему чиновнику из Калькутты, «сегодня уже не надо пользоваться выключателем, — сообщала газета, — за него это сделает сама электростанция». Когда он утром встает, то временное падение тока в сети часто сказывается и на подаче воды. Она течет тонкой струйкой, которой не хватает, чтобы как следует почистить зубы, не то что воспользоваться душем. Герой очерка написал жалобу в городское управление, после чего в их квартале сменили водопроводные трубы, но вода снова бежит из крана тоненькой струйкой.

В снабженной кондиционером конторе на улице Шекспира, где служит Харипрасад, не больше комфорта, чем в его невыносимо душной двухкомнатной квартире на улочке, почти сплошь состоящей из трущоб, в Багх-базаре. В до отказа набитом автобусе, буквально вися на подножке, он добирается до здания, где расположена его контора. Там выясняется, что лифт не действует и надо подниматься на пятый этаж по лестнице пешком. Бывает, что из восьми часов рабочего времени он отработает всего три, так как электричество отключается надолго.

Возмущенный, он задает вопрос: можно ли в таких условиях требовать, чтобы люди хорошо выполняли свою работу? Его коллега — худой человек с запавшими щеками. У него больное сердце, и каждое утро он вынужден ждать в подъезде, пока снова начнет действовать лифт. О сверхурочной работе не приходится и думать, поскольку по вечерам тока тоже не бывает.

— И тем не менее мои счета за электричество не уменьшаются. К тому же еще нужно потратить восемь с половиной рупий на пакет свечей, который еще три года назад стоил всего три рупии, да разыскивать по всему городу керосин для своей лампы…

Ночью, разбуженный «лоуд-шеддингом», он лежит в поту и вспоминает, как еще мальчиком готовился к экзаменам:

— Я вырос в бедной семье, и родители не могли позволить себе такую роскошь, как электричество. Но не помню, чтобы когда-нибудь нам приходилось так мучиться.

Эта статья из «Стейтсмена» явно повествует о типичном случае — о мучениях не одного человека, а миллионов калькуттских жителей.

Но каковы, собственно, причины этих каждодневных мучений граждан Западной Бенгалии, будь то горожане или жители самой маленькой деревеньки? Ответить на вопрос не так уж просто. В течение многих недель я пытался найти разгадку; куда бы я ни приходил, я спрашивал об этом каждого официального деятеля или инженера, но ответы получал весьма противоречивые.

Конечно, все это не следствие какого-то энергетического кризиса в стране. Хотя Индия и не имеет избытка угля и других топливных ресурсов, однако большинство электростанции старого типа снабжаются топливом достаточно регулярно, чтобы не прекращать подачу энергии. Кроме того, именно Западная Бенгалия получает основную энергию от новых больших гидроэлектростанций, построенных возле речных плотин.

Таким образом, дело, видимо, в том, что машины постоянно пребывают в неисправном состоянии. Некоторые утверждают, что они устарели и уже несколько лет назад надо было произвести капитальный ремонт электростанций, но этого не было сделано, и теперь машины выходят из строя одна за другой. Есть люди, которые считают, что всему виной новое оборудование гидроэлектростанций, созданное в самой Индии; говорят, перед пуском в эксплуатацию оно не прошло достаточно серьезных испытаний, и теперь выявляются большие недоделки. В официальных отчетах часто упоминаются повреждения старых кабелей, которые необходимо целиком менять.

Но слышатся и другие очень настоятельные голоса. И опять же — высказывающие противоположные мнения. Считают, что аварии на электростанциях совершаются умышленно и преднамеренно.

— Это делают люди Конгресса, оппозиционной партии в нашем штате, — уверял меня корреспондент бенгальского официоза «Басумати». — Они хотят вызвать в широких кругах населения недовольство правительством Левого фронта, которое не может справиться с этими трудностями. Вы наверняка заметили, что перебои в подаче тока обычно случаются как раз в самые жаркие дни.

Доводилось мне слышать и о саботаже, совершаемом ультралевыми организациями, стремящимися вызвать в стране беспорядки и создать предпосылки для «революции». 13 июня в газетах писали о случае несомненного саботажа. Кто-то перерезал главный кабель, но отыскать виновника полиции не удалось.

И чтобы еще усилить эту разноголосицу, один мой собеседник высказал мнение, что все это, мол, на совести самого правительства, которое таким образом хочет добиться полного государственного контроля над электростанциями.

Такая нерегулярная, постоянно прерываемая подача тока, которая, по всем прогнозам, будет продолжаться еще немалое время, приводит к чрезвычайно неблагоприятным экономическим и социальным последствиям. Фабрики обычно работают лишь часть смены. Магазины вынуждены рано закрываться — например, базар «Нью-Маркет» иногда не работает и по воскресеньям, а вечером торговлю здесь прекращают значительно раньше, чем прежде. Кинотеатры возвращают деньги за билеты, если сеанс прерван, и люди подчас просто перестают ходить в кино. Полиция зарегистрировала наибольшее количество ограблений на узких улочках старой Калькутты, где тьма хоть глаз выколи, если гаснет уличное освещение. Врач одной калькуттской больницы даже утверждал, что существенно возросло число тяжелых увечий в результате семейных и соседских ссор — «лоуд-шеддинг», безусловно, не успокаивает нервы.

• Предыдущая
• 30/45
• Следующая