Проигравший платит дважды (СИ) - Смирнова Наталья - Страница 42

• Предыдущая
• 42/60
• Следующая

- Русенька, - руки обхватили худенькую талию и потянули долгожданного гостя в большую комнату к застеленному свежими простынями траходрому. – Ты поедешь со мной?

- Куда?

- В Москву. Я живу там. Летом возвращаюсь обратно.

Руся замер от неожиданной новости, которая упала как снег на голову.

- А Михал Михалыч? - растеряно озвучил он первую мысль, что пришла ему в голову.

- Я его планами не интересовался, - сухо бросил Ромео, досадуя на весомое препятствие, маячившее на его пути. – Так поедешь? Можно учиться в Москве.

- А у меня получится? – крепко засомневался юноша.

- Сдашь экзамены и поступишь. ЕГЭ – они и в Африке ЕГЭ.

- Насколько я слышал жизнь в столице дорогая. – Руся не представлял себе, на какие шиши он будет существовать в мегаполисе.

- Моего заработка нам хватит, - успокоил его Рома. Дядя ни в чём ему не отказывал, подбрасывал периодически деньжат столько, что и на двоих будет достаточно. – Ну, так что?

- Я подумаю. Сначала всё же хочу сдать экзамены, а там посмотрим, - Руся надеялся, что ему удастся узнать поедет ли в Москву Михал Михалыч. Он просто не мог представить себе, что этого мужчины не будет рядом. Он так привык к строгому и пронизывающему насквозь взгляду карих глаз, к хитрой усмешке красивых губ, к высокой, внушающей трепет и уважение, фигуре, при виде которой в одну секунду включались первобытные инстинкты и подсознание вопило о невозможности их подавления; самоконтроль утрачивался в один момент, и Руслан готов был на всё ради пошлого обольстительного прищура, который бесстыдно обнажал и вводил в пьянящее состояние. Голова шла кругом, в ушах шумело, губы пересыхали уже не только в присутствии обладателя исключительной харизмы и редчайших афродозиаков, присущих только ему одному: достаточно было одного воспоминания о нём, и Руся впадал в крайнее возбуждение.

Вот и сейчас, он так задрожал, что чуть не рухнул на руки Ромео. Ноги вдруг ослабли и отказывались держать.

- Русенька, - Рома вообразил себе, что возлюбленный его возжелал, и тот час же сам воспламенился.

Руслан принимал поцелуи и отчётливо понимал, что здесь и сейчас хочет только одного мужчину – Михаэля, он полностью перебил и затмил прекрасного Ромео, каким бы замечательным тот ни был. Он осторожно выпутался из объятий.

- Рома, ты извини меня, но мне нужно идти.

- Куда? – Ромео попробовал удержать упрямца. – Продинамить меня решил?

- Ром, не истери. Мне просто нужно уйти.

- К нему?! Так он блядей снимает, трахается направо и налево. – Рома, не сдерживаясь, выплёвывал злые слова. – Где он сейчас, по-твоему? Вставляет очередному смазливому мальчику. Ты ему не нужен!

Руслан оттолкнул от себя жалкого в своей ревности человека.

- А вот это ещё неизвестно, - он побежал к выходу.

- Давай! – кричал вслед оскорблённый Ромка. -  Беги к нему. Забыл, как он с тобой поступил? Он – мразь, и так ею и останется, - всё отчаянье вдруг выплеснулось, вся обида за годы вынужденного заключения в захудалом городишке и за несбывшиеся мечты.

Эти слова заставили остановиться, слёзы навернулись на глаза. Руслан с тоской посмотрел на того, кто клялся ему в своей любви, а сейчас рушил всё хорошее, что было между ними.

- Зато он меня никогда не обманывал, - руки открыли дверь.

- Руся, постой, - опомнился вдруг Рома. – Я – идиот.

- Да, - согласился Руслан и решительно шагнул за порог. – Можешь меня не провожать.

Он брёл по улице, держа руки в карманах куртки и не замечая, как стремительно промокают кроссовки от бурных потоков активно таявшего снега. Апрель уже навёл свои порядки: улицы затопило так, что в пору было обуваться в галоши. В голове навязчиво крутились фразы, сгоряча брошенные Ромой. Завуч шатается по борделям, снимает мальчиков и ему наплевать на то, чем в это время занимаются они с Ромой. Зачем он переехал в этот городок? Жил бы на старом месте и ничего бы этого не случилось.

Михаэль выгнал третьего по счёту пацана. Не то. Пустой, без эмоций взгляд, волосы не такие мягкие, осанка ужасная с выпирающими лопатками, чересчур пухлые губы, будто силиконом накаченные. Фальшивая улыбка. Эти бляди все картонные, ненастоящие. Глаза их загораются только при виде банковских бумажек с водяными знаками. Продажная любовь. Только это не любовь, это алчность и похоть, заставляющая раздвигать ноги перед тем, кто готов заплатить. Он может купить себе любого и сделать с ним всё, что пожелает. Клиент всегда прав. Мальчишка будет старательно изгибаться и стонать, играть страсть в угоду своему хозяину. Он за деньги скажет «люблю» и повторит это столько раз, сколько ляжет на стол купюр. Как же всё это отвратительно, Михаэль сейчас противен сам себе за то, что готов купить лживое признание. Остаётся только напиться в хлам, чтобы залить гадостное чувство в груди.

Он пьёт как аристократ, коньяк, не закусывая. Цедит янтарную обжигающую пищевод жидкость и задумчиво рассматривает бокал на вечернем солнце. На тонких стенках вспыхивают золотые блики и тут же угасают. Он закрывает глаза и видит подвижного юношу, искреннего в своих порывах. Этот образ его теперь преследует везде. Уроки физики превращаются в изощрённую пытку, мягкая полуулыбка настигает в самый неподходящий момент и сбивает дыхание и мысли. Лица остальных учеников сливаются в бледные пятна, в тот момент существует только он, Руслан Смирнов, его непосредственная расплата за все совершённые грехи: за Рому, которого вовремя не уберёг, за связь, из-за которой он пренебрёг человеческой моралью, за своё слабоволие, которое не давало ему теперь быть с тем, кого он выбрал.

Рука со всей силы сжала пустой бокал. Он, не выдержав, лопнул, разрезая ладонь. Крупный осколок воткнулся в кожу. Миллер смотрел на капли тёмной крови. Точно такого же цвета она была на свежей бинтовой повязке спящего Руслана в холодной палате. Наверное, он вынужден платить по счетам невозможностью получить то, что сейчас хочет. Михаэль не привык к такому. Он всегда добивался своей цели. Что его удерживало? Его кровь и плоть – Ромео. Его любовь к умершему брату. Он не мог предать того, кто доверил ему своего ребёнка.

Миллер выпустил громкий вздох из груди и вытащил из ладони кусок стекла. Боли не было. А если она и была, то её перебивала совсем другая боль, та, которая билась под рёбрами слева и не хотела отпускать. Он встал, шатаясь: не смотря на то, что пил он как аристократ, напился как последний алкаш; потащился в ванную и сунул руку под воду, наблюдая за розовыми струями. Скорей бы уж июнь. Он вручит Руслану диплом, скажет напутствие и отправит во взрослую жизнь, затем уволится и уедет отсюда подальше, подарив Роме ключи от московской квартиры. Находиться рядом с тем, кто ведёт его к гибели, нет никаких сил. Пришла пора осуществлять свои давние планы перебраться в Германию. А Ромео пусть крутится сам, раз решил быть с Русланом.

Михаэль прошёлся ваткой с перекисью по неглубокому порезу, обрабатывая рану. Вот если бы была возможность точно так же обработать сердечную, чтобы она зарубцевалась и больше никогда не напоминала о себе. Говорят, что время лечит. Пусть будет так. Он постепенно забудет всю эту историю и юношу, который ему в сыновья годится, но представляется только как возлюбленный. Как же любит иногда посмеяться жизнь, загоняя свою жертву в тупик.

• Предыдущая
• 42/60
• Следующая