Принц и гвардеец - Касс Кира - Страница 17

• Предыдущая
• 17/29
• Следующая

Я подошел к мистеру Ньюсому:

– Не беспокойтесь, сэр. Оставьте ваш багаж здесь, я прослежу, чтобы о нем позаботились.

– Вот славный малый, – одобрительно кивнул мистер Ньюсом и, хлопнув меня по спине, поправил галстук и двинулся прочь, увлекая за собой жену.

Как только они скрылись за дверями, я подошел к ближайшему столику и вытащил из ящика ручку. Рассчитывать, что моя маленькая месть сойдет с рук дважды, не стоило, поэтому пришлось выбирать, кого из четы Ньюсом я в данный момент ненавижу сильнее. Победила мадам, хотя бы только из сочувствия к Мэй. Я расстегнул молнию на сумке, сунул туда ручку и быстрым движением переломил ее пополам. На ладони осталось чернильное пятно, но, поскольку в моем распоряжении оказалось барахла на тысячи долларов, пятно было без проблем удалено. Убедившись, что Ньюсомы уселись в машину, я быстро затолкал их сумки в багажник и позволил себе еле заметную ухмылку. Испортив гардероб миссис Ньюсом, я испытал удовлетворение, хотя и понимал, что едва ли это серьезно осложнит ее существование. Через несколько дней она обзаведется новым. А вот Мэй всю жизнь проживет с этими словами в душе.

Прижимая тарелку к груди, я торопливо закидывал в рот яичницу с сосисками, чтобы поскорее вырваться из дворца. В кухне было не протолкнуться: гвардейцы и слуги жадно поглощали еду, прежде чем отправиться на смену.

– Он всю экзекуцию твердил ей, что любит ее, – донесся до меня голос Фрая. – Я стоял у самого помоста и все слышал. Даже когда она потеряла сознание, Вудворк продолжал это говорить.

Две служанки жадно ловили каждое его слово.

– Как мог принц так поступить с ними? – печально склонила голову набок одна. – Они ведь любят друг друга.

– Принц Максон – хороший человек. Он просто соблюдал закон, – оборвала ее вторая. – Но… всю экзекуцию?

Фрай кивнул.

Вторая служанка покачала головой:

– Неудивительно, что леди Америка бросилась к ним.

Я обошел длинный стол и направился в другой конец помещения.

– Она мне так наподдала коленом, аж искры из глаз посыпались, – поделился Рисен, слегка поморщившись при воспоминании. – Я не смог бы ее перехватить – дышал-то с трудом.

Я улыбнулся про себя, хотя от души сочувствовал бедняге.

– А она отчаянная, эта леди Америка. Король вполне мог бы отправить ее за такую выходку на эшафот, – захлебывался от восторга молоденький лакей; похоже, все произошедшее он воспринимал как развлечение.

Я двинулся дальше, боясь, что не выдержу и ляпну что-нибудь, если они не уймутся. Прошел мимо Эйвери, но он лишь молча кивнул. Выражение его лица недвусмысленно говорило, что ему сейчас не нужна компания.

– Могло быть и хуже, – прошептала какая-то служанка.

Ее соседка закивала:

– По крайней мере, они остались живы.

Деваться от этих разговоров было некуда. Они сливались в один нестройный гул. Казалось, имя Америки у всех на устах, хоть уши затыкай. Меня переполняли то гордость, то гнев.

Будь Максон действительно порядочным человеком, Америка вообще не оказалась бы в таком положении.

В очередной раз я взмахнул топором, и чурбак разлетелся надвое. Солнце приятно пригревало голый торс, а изничтожение поленьев помогало излить ярость. Ярость за Вудворка и Марли, Мэй и Америку. Ярость за себя.

Я пристроил очередной чурбак и, крякнув, замахнулся.

– Ты дрова колешь или пытаешься распугать птиц? – поинтересовался кто-то у меня за спиной.

В нескольких шагах стоял пожилой мужчина в жилетке, выдававшей в нем дворового рабочего. Под уздцы он держал лошадь. Лицо изборождено морщинами, но улыбка как у молодого. У меня было такое чувство, что я уже где-то видел его, но я никак не мог вспомнить где.

– Простите. Я напугал вашу лошадь? – спросил я.

– Да нет, – покачал головой он, подходя поближе. – Мне показалось, ты как будто чем-то расстроен.

– Ну, – отозвался я, снова вскидывая топор, – такой уж сегодня выдался день.

– Да уж, что есть, то есть. – Он похлопал лошадь по загривку. – Ты его знал?

Я помолчал, поскольку разговаривать не очень тянуло.

– Не слишком хорошо. Но у нас было много общего. У меня все это в голове не укладывается. Не верится, что он все потерял.

– Что такое все, когда любишь? Тем более пока ты молод.

Я пригляделся к старику. Он явно конюх, и хотя я, возможно, и ошибаюсь, но готов биться об заклад, что он моложе, чем кажется. Должно быть, от тяжелой жизни.

– Да, пожалуй, – согласился я.

Разве я сам не готов был пожертвовать всем ради Мер?

– Он пошел бы на этот риск снова. И она тоже.

– И я тоже, – пробормотал я, глядя себе под ноги.

– Что ты говоришь, сынок?

Ничего.

Я закинул топор на плечо и подобрал очередное полено, надеясь, что он поймет намек.

Но он вместо этого привалился к конскому боку.

– Ты, конечно, можешь переживать, но это ни к чему не приведет. Нужно думать о том, чему ты в состоянии научиться. Пока что, как я погляжу, ты научился только колошматить деревяшки, которые даже сдачи дать не могут.

Я с размаху ударил по полену топором и промахнулся.

– Послушайте, я понимаю, что вы хотите мне помочь, но я тут дело делаю.

– Сомневаюсь. Это просто способ выместить свою злость не на том, на чем следовало бы.

– И на чем же вы предлагаете мне ее вымещать? На королевской шее? Или на шее принца Максона? Или, может быть, на вашей? – Я снова занес топор и ударил по полену. – Потому что все не так. Им сходит с рук все, что угодно.

– Кому – им?

– Им. Единицам. Двойкам.

– Так ты сам Двойка.

Я отшвырнул топор и заорал:

– Шестерка! – Я стукнул себя кулаком в грудь. – Какую бы форму на меня ни нацепили, я все тот же парень из Каролины и останусь им навсегда!

Он покачал головой и потянул коня за уздечку:

– Нашел бы себе девушку, что ли.

– У меня уже есть девушка! – крикнул я ему в спину.

– Так впусти ее к себе в душу. Ты машешь кулаками не в той драке.

Я подставил тело под струи горячей воды, надеясь, что она унесет с собой все воспоминания сегодняшнего дня. Из головы не шли слова старого конюха. Пожалуй, они разозлили меня больше всего, что произошло за день.

Америка уже давно в моей душе. И я знал, за что борюсь.

Я не спеша вытерся, потом принялся одеваться, надеясь, что привычный ритуал облачения в форму поможет вернуть душевное равновесие. Накрахмаленный сюртук плотно обхватил тело, и пришло ощущение целеустремленности и воли. Мне нужно было делать дело.

Следовало соблюдать порядок, а до Мер черед дойдет к вечеру.

Я пытался не отвлекаться на посторонние мысли, направляясь на третий этаж, где располагался королевский кабинет. Когда я постучал, дверь открыл Лодж. Мы приветствовали друг друга кивками. Присутствие короля не всегда пугало меня, но в этих стенах как-то особенно чувствовалось то, что он может изменять судьбы тысяч людей по щелчку пальцев.

– Кроме того, впредь до особого распоряжения запрещается фото– и видеосъемка во дворце, – диктовал король Кларксон. Его советник лихорадочно строчил в своем блокноте. – Я уверен, что сегодня все девушки получили хороший урок, но дай Сильвии указание уделить больше внимания правилам поведения. – Он покачал головой. – Ума не приложу, с чего вдруг этой девице вздумалось выкинуть такую глупость? Она была фавориткой.

«Может, твоей и была», – мелькнула мысль по пути к его рабочему столу из темного полированного дерева, и я молча потянулся взять из лотка письма, ждущие отправки.

– Кроме того, распорядись, чтобы взяли под наблюдение ту девицу, которая пыталась выскочить на помост.

Я навострил уши.

– Ее никто даже не заметил, ваше величество, – покачал головой советник. – Девушки такие взбалмошные создания. Если кто-нибудь спросит, вы всегда можете списать это на минутный каприз.

Король молча откинулся на спинку кресла:

• Предыдущая
• 17/29
• Следующая