Крылатая смерть (сборник) - Дерлет Август Уильям - Страница 67

Затем следовал пробел в рукописи, и начиналась другая страница. Она была написана уже другим почерком и, вероятно, взята из другого источника: судя по всему, она была значительно древнее той, что я только что прочитал, так как и бумага пожелтела сильнее, да и написание букв было довольно архаичным.

Я решительно перевернул страницу и задержался на следующей, которая оказалась меньше по размеру, была написана на тонкой прозрачной бумаге и оставляла впечатление, что кто-то писал украдкой, вероятно, пытаясь избежать посторонних глаз. Автор делал сокращения, поэтому приходилось время от времени задерживаться, чтобы разобрать, что имеется в виду, а это, конечно, лишь создавало дополнительные трудности.

Третий отрывок, судя по всему, более точно соответствовал второму, чем второй – первому.

Я отложил в сторону книгу, совершенно озадаченный этими зловещими ссылками на что-то, что явно было выше моего понимания, но уверенный, что ключ ко всем тайнам – именно в этих ветхих страницах. Теперь я окончательно убедился, что компиляция этих отрывков началась по инициативе Ричарда Биллингтона, который был “уничтожен Тем, что он призывал с неба”, и продолжалась под руководством Илии, неизвестно с какой целью. Последствия того, что Биллингтонам было известно, как правильно интерпретировать прочитанное, как использовать такие знания, вероятно, были ужасными, тем более в свете событий, которые произошли при их жизни.

Когда я повернулся, чтобы отправиться на кухню, мой взгляд невольно остановился на окне с витражом и я испытал глубокое потрясение, близкое к стрессу. Последние красные лучи заходящего солнца высвечивали на цветном стекле абсолютно отвратительную карикатуру на нечеловеческое лицо какого-то громадного фантастического существа. Оно было ужасно искажено: глаза, если они у него были, глубоко запали; у него не было ничего похожего на нос, хотя были заметны ноздри; нижняя челюсть лысой сияющей головы завершалась массой худосочных щупалец… В ужасе взирая на это привидение, я вдруг с новой силой ощутил царящую в кабинете всепоглощающую погибель, снова ужасное ощущение зла наваливалось на меня со всех сторон, давило, словно осязаемый поток, устремившийся со стен и окон, будто он хотел уничтожить все живое на своем пути. Тут же мне в нос ударила омерзительная вонь – кладбищенский дух, воплощение всего тошнотворного и отталкивающего.

Потрясенный, я все же подавил в себе импульс закрыть глаза и отвернуться – нет, я продолжал глазеть на окно, будучи уверенным в том, что стал жертвой галлюцинации: несомненно, мое воображение вернуло мне только что прочитанное. В это мгновение отвратительная образина сократилась в размерах, растаяла, окно вновь приняло прежний вид, и нос мой не чувствовал больше чудовищного запаха. Но то, что произошло потом, было в каком-то роде еще более ужасным, и я сам оказался в этом виноват.

Не довольствуясь выводом, что я стал жертвой оптического обмана, на удочку которого недавно попался и Амброз, я снова взгромоздился на шкаф, стоявший под окном, и выглянул наружу через центральное окошко из обычного стекла в направлении каменной башни, которую намеревался увидеть, как и прежде, на фоне окаймлявших ее деревьев в свете уходящего за горизонт солнца. Но, к моему невыразимому ужасу, перед моими глазами развернулся совершенно незнакомый пейзаж. Я чуть было не свалился со шкафа, на котором стоял на коленях, но по-прежнему не отрывал взгляда от ландшафта, усеянного какими-то воронками и, казалось, разрытого; небо над головой мерцало странными, загадочными созвездиями, совершенно мне неизвестными, за исключением одного, напоминавшего мне Гиады, как будто эта группа приблизилась к Земле на тысячу тысяч световых лет. В том, что я увидел, было движение – движение в этих чуждых небесах, движение на этом разорванном пейзаже каких-то громадных аморфных существ, которые быстро приближались ко мне явно со злым умыслом…

Долее нервы мои не могли подвергаться этому испытанию; я закрыл глаза и, уже не помню как, очутился на твердом полу. Затем я выбежал из дома, глотая морозный воздух и постепенно приходя в себя, воочию убедившись, что, слава Богу, всё по-прежнему на своих местах. В тот день я ничего не сказал Амброзу…

Спалось мне плохо. Я укрылся одеялом с головой, стараясь не прислушиваться к ночным звукам, чтобы не мучить себя вновь неразрешимым вопросом: где в этом Богом проклятом месте проходит граница реального и ирреального. Я проснулся, когда едва брезжил рассвет, и понял, что уже не засну В доме было тихо; светлело на глазах от выпавшего за ночь снега Я решил совершить небольшую прогулку – мне было о чем подумать; но едва я отворил входную дверь, как с изумлением обнаружил четкую цепочку следов у самого порога. Пристально разглядев их, я осторожно произвел несложный эксперимент: достал ботинок Амброза и сравнил со следом. Сомнений не было. Очевидно, ночью у него опять был приступ снохождения, а свежевыпавший снег позволял мне в точности повторить путь кузена. Убедившись, что он все еще спит, я, не без колебаний, отправился по следам шаг за шагом.