Долина кукол - Сьюзанн Жаклин - Страница 58

• Предыдущая
• 58/128
• Следующая

– У тебя было настолько ужасное детство?

– Не ужасное. Просто не было никакого.

– Я так понимаю, что ты не любила свою мать.

– Да, не любила, но и не испытывала к ней неприязни. Она никогда не давала мне оснований ни для того, ни для другого. Это не ее вина. Это – Лоренсвилл. Ах, Дженифер, я бы лучше всю жизнь прожила в той ужасной комнатке, что я снимала на Пятьдесят второй стрит, чем осталась здесь. Лоренсвилл душит меня. Я физически чувствую это – нависает, гнетет и давит к земле. – Ее передернуло. – Вообрази, за всю свою жизнь здесь я была знакома, по меньшей мере, с тридцатью девочками, и ни одна из них не стала моей близкой подругой. В Нью-Йорке я чуть больше года, а у меня есть уже и ты, и Нили, и Лайон.

– Положим, только Лайон и я. От нашей кинозвезды вот уже несколько месяцев ни слуху ни духу.

– Ее картина выходит на экраны в марте. Только представь: премьера ее первой картины в мюзик-холле.

– Да, наверное, она сыграла хорошо. Я читала, что сейчас она снимается уже во втором фильме. Интересно, когда у них пойдут дети? А Мэл – как ты думаешь, он здорово поправился?

Обе девушки рассмеялись, и Дженифер налила еще кофе.

– Ну ладно, днем мне нужно ехать, тогда приеду еще затемно. И успею на завтрашнее дневное представление. – Она наморщила лоб. – Боже, Тони, наверное, думает, что меня похитили. Я же не успела оставить для него записку в отеле. Вот уж Мириам, должно быть, торжествует.

Всю утомительную дорогу до Нью-Йорка она размышляла о Тони. Даже если все получится – если они поженятся, – с ними всегда будет Мириам. Это крупный недостаток Тони. «Она воспитала меня, посвятила мне всю свою жизнь! – с криком бросал он в лицо Дженифер, когда та начинала возмущаться постоянным вмешательством Мириам в их отношения. – Из всех женщин она – единственная, кто стоит за меня на все сто процентов!»

Но Мириам не может ложиться с ним в постель. Дженифер решительно нахмурилась. Она хочет не только его денег и прочного положения. Она хочет быть еще и хорошей женой. Хочет ребенка. От этой сделки Тони приобретет больше, чем даст ей сам. Она не станет изменять ему. Для чего? Все мужчины похожи друг на друга. Тони вполне удовлетворяет ее, как и большинство других мужчин. Мария научила ее обращаться со своим телом, и она теперь знает, как возбуждаться самой. Это легко…

Ее почтовый ящик в отеле был забит письмами и телефонограммами. Несколько было от дома моделей Лонгуорта – о боже, она же забыла сообщить им, – но все остальные были от Тони. Телефонистка коммутатора сказала ей, что мистер Полар звонил только что, уже десятый раз сегодня. Дженифер довольно усмехнулась. Было уже два часа ночи. Она прошла к себе в люкс и разделась. Однако секонал пока не принимала. Забравшись под одеяло, она стала ждать.

Спустя двадцать минут зазвонил телефон. Когда она ответила, в голосе Тони послышалось явственное облегчение. Но он тут же прорычал:

– Где ты была, черт тебя возьми?

– Далеко.

– Хватит шутить! – Затем совершенно другим тоном, внезапно проникнувшись искренним чувством, он спросил:

– Послушай, детка, я чуть с ума не сошел. Где ты была?

Ее ответ не удовлетворил его, пожалуй, он не поверил.

– С каких это пор ты мчишься из города, чтобы присутствовать на похоронах?

– Анна моя лучшая подруга.

– Хорошо, но ведь тебя не было черт знает сколько времени. Что там стряслось? Кто-то из могильщиков оказался неотразим?

– Все как один, – сладким голосом ответила она. – Говоря откровенно, в жизни не видела сразу столько красивых мужчин в одном городе. – На самом деле она даже не разговаривала ни с одним мужчиной моложе пятидесяти.

– Джен, – мягко попросил он. – Могу я сейчас приехать?

– Тони, уже три часа.

– Я мог бы быть у тебя через пять минут. Она притворилась, что зевает.

– Прости, но я приняла снотворное.

– Тогда завтра? Днем? В три у меня запись, но в четыре я буду свободен.

– У меня дневное представление. Завтра же среда, забыл?

– Хорошо, приеду к тебе сразу же после выступления.

– Нет. Ты же знаешь, я не снимаю грим между дневным и вечерним представлениями. И от моей прически ничего не останется.

Он простонал:

– Ну хорошо, хорошо! Я заеду за тобой и поужинаем вместе.

– Там видно будет… – Она положила трубку. После дневного представления Дженифер не поехала домой. Все время до вечернего представления она заставила себя просидеть в кино. Перед самым представлением она велела швейцару сказать Тони, если тот заедет за ней, что она уже ушла. Она сидела в гримерной до тех пор, пока швейцар не пришел опирать помещения. «Да, мистер Полар действительно приезжал, и я передал ему именно то, что вы просили». Дженифер дала ему пять долларов и ушла домой.

Когда она вошла в свой номер, телефон заливался длинными трелями. Она не стала снимать трубку. Аппарат трезвонил каждые двадцать минут. Всякий раз она связывалась с коммутатором – звонил мистер Полар. В пять часов утра она сняла наконец трубку.

Тони был в ярости.

– Ты где была?

– Ходила в кино между представлениями. – Она нарочно говорила так, чтобы это звучало не правдоподобно.

– Ну конечно! А вечером? Что-то ты быстро оттуда слиняла.

– Я была в театре. Швейцар, должно быть, ошибся.

– И разумеется, провела весь вечер дома?

– Э-э…

– Так вот, к твоему сведению – я звонил каждые двадцать минут, начиная с половины двенадцатого. Ты пришла только сейчас! – Голос у него был торжествующий.

– Я, должно быть, спала и не слышала звонков.

– Ну, еще бы! Вероятно, с одним из бостонских хлыщей, с которым на похоронах познакомилась.

Дженифер повесила трубку первой и откинулась на подушку, удовлетворенно улыбаясь своей очаровательнейшей улыбкой. Срабатывало! Она прошла в ванную и взяла с полочки пузырек, до краев наполненный красными капсулами. Вот уж повезло, так повезло! В Лоренсвилле она с невинным выражением на лице поведала старенькому доктору Роджеру о своих трудностях со сном. Он был ослеплен ее лучезарной улыбкой и отнесся к ней с пониманием и сочувствием. От похорон у многих появляется бессонница. На другой день он сам явился с пузырьком, набитым двадцатью пятью капсулами секонала!

Опять настойчиво зазвонил телефон. Тони теперь не отстанет. Она позвонила на коммутатор отеля и велела ни с кем больше не соединять, сказав, что сегодня ночью она не отвечает ни на какие звонки. Для большего спокойствия она заперла дверь на задвижку. Затем открыла пузырек с пилюлями. Достала две. Одна помогала – но две! Это было самое восхитительное ощущение на свете. Она мягко опустила голову на подушку. Томное оцепенение начало распространяться по всему ее телу. О боже! И как только она жила без этих великолепных красных «куколок»!

Еще два дня играла она с Тони в кошки-мышки. Каждую ночь она с обожанием смотрела на пузырек с секоналом. Без этих «куколок» у нее не получилось бы ничего. Она бы целыми ночами не спала, курила, металась… и самообладание покинуло бы ее.

В пятницу вечером, когда она приехала в театр, у входа ее поджидал Тони. Он грубо схватил ее за руку.

– О’кей. Твоя взяла, – рявкнул он. – Я на машине. Мы едем в Элктон сегодня же… сейчас.

– Но у меня выступление, а завтра еще дневное представление.

– Я сейчас пойду и скажу режиссеру, что ты заболела.

– Но они же прочитают о нас в газетах, если мы сбежим туда. С меня взыщут неустойку, возможно, даже через профсоюз «Эквити».

– Ну и что? Ты будешь миссис Тони Полар. Ты ведь не собираешься продолжать выступать в этом шоу, а?

(Ну конечно нет! Что она, с ума сошла? И потом, Генри все уладит. Вот именно!) Она схватила его за руку.

– Иди и скажи, что я больна, Тони. По правде говоря, я и впрямь начинаю ощущать какую-то слабость…

Дженифер была счастлива, Тони – ошеломлен. Они поженились! Сообщение попало в газеты Элктона. Улыбаясь, они позировали перед местными фоторепортерами и делали заявления для АП и ЮП. Наконец они уехали оттуда и остановились в небольшой гостинице на окраине Нью-Йорка.

• Предыдущая
• 58/128
• Следующая