Долина кукол - Сьюзанн Жаклин - Страница 19

• Предыдущая
• 19/128
• Следующая

– Застегни пальто. Все высохнет и будет незаметно. – Анна наблюдала, как Нили послушно застегивает пуговицы. В душе ей вовсе не было жаль этого платья. (Когда Нили принесла его домой, Анна сказала ей: «Нили, в платьях из красной тафты на работу не ходят». – «Вот ты и не ходи, – ответила ей тогда Нили, – а мне хочется выделяться на репетициях».) Анна села.

– Хорошо, Нили, раз ты стоишь на своем, так и быть, оставайся здесь. Успокойся и все расскажи. Почему ты не на репетиции?

– Анна, меня не включили в это шоу.

– Ты хочешь сказать, не включили весь номер «Гаучерос»?

– Ах, Анна, все было ужасно! И да… и нет.

– Ну-ну, давай с самого начала и по порядку. Что случилось?

– Я приехала туда сегодня утром на целых пять минут раньше. Вся тряслась от волнения, а в сумочке у меня лежал твой талисман, кроличья лапка. Тут появился какой-то костлявый гомик со стрижкой ершиком и принес тетрадку со сценарием. Потом подъехали Дик с Чарли…

– Нили, давай ближе к делу.

– Да к какому там еще делу? Я рассказываю, как все было. Потом появились хористки. Я почувствовала себя настоящей замарашкой.. Даже в этом новом платье. Ты бы видела, как они разодеты. Шесть – в натуральных норковых шубах, а остальные – в бобровых или из чернобурой лисицы. В простом пальто – ни одной. И все знакомы друг с дружкой, кроме нас. А уж когда приехала Дженифер Норт, можно было подумать, что явилась сама Рита Хэйуорт. Помощник режиссера бросился к ней и ну ворковать, как она осчастливила их своим согласием и все такое. Она опоздала аж на десять минут, а он все равно рассыпается в любезностях: до чего, мол, рад, что она нашла время приехать. Я чувствовала себя так паршиво, словно нам дали от ворот поворот. Со стороны мы выглядели как дешевый эстрадный номер. Чарли был какой-то прилизанный. Дик смахивал на гомика сильнее, чем обычно, а мое платье из тафты смотрелось как дешевка за десять долларов с распродажи. Минут пятнадцать все друг с другом здоровались и трепались о последнем шоу, в котором они все вместе участвовали. Даже ребята из кордебалета знают друг друга. Потом сам главный режиссер пожаловал. По-моему, тоже гомик…

– Нили… – Анна пыталась скрыть свое раздражение. – Пожалуйста, говори мне только то, что произошло.

– А я что делаю? Ничегошеньки не упускаю. Потом вошла сама Элен Лоусон, будто королева английская. Главный представил ее всем со словами: «Внимание всем! Звезда нашей труппы мисс Лоусон». У меня было такое чувство, что мы все должны вскочить и запеть государственный гимн, не иначе. Главный обошел с ней всех и представил ей тех, кого она не знала. Потом познакомил ее с нами… – Нили осеклась. Глаза ее опять наполнились слезами.

– И что же потом? – требовательно спросила Анна.

– Дику и Чарли она кивнула, а на меня посмотрела, как на пустое место. Она была холодна как лед, Анна. И говорит Дику, да так строго: «Ах, да. Вы – те самые „Гаучерос“. Будем танцевать вместе. Вы, ребятки, ешьте-ка побольше шпината, потому что вам придется подбрасывать меня». Вот именно. Ее. Я встала и сказала: «Э-э, мисс Лоусон. Вы же знаете, нас, „Гаучерос“ – трое. И я – одна из них. Я – Нили…». А она даже не взглянула на меня, отвернулась и говорит главному: «Я думала, что все уже улажено». Потом повернулась и ушла. Несколько минут спустя главный режиссер отвел Чарли в сторону, и они побеседовали недолго. Со стороны это выглядело так, словно он давал Чарли от ворот поворот, а Чарли пытался ему что-то объяснить. Потом Чарли подходит ко мне и говорит: «Послушай, Нили, они включают нас в программу, но не совсем с нашим танцем. Нас включили потому, что хотят, чтобы мы сделали им комедийный номер – пародию на свой танец. Действие будет происходить как бы во сне, и нам нужно будет подбрасывать Элен Лоусон в воздух».

– А как же ты? – спросила Анна. – У тебя же есть контракт.

Нили покачала головой.

– Наши контракты всегда подписывает Чарли. В этом же указаны только «Гаучерос». Он на пятьсот долларов в неделю. Чарли и Дик должны были получать по двести, а я – сто. А теперь Чарли говорит, что свою сотню я получаю в любом случае, даже если и не буду выступать. Но я ему не доверяю. Раз он с такой легкостью выкинул меня, как я могу ему верить, что он мне заплатит? Да и потом, что я теперь должна делать? Я никого здесь не знаю, вся моя жизнь – в этом номере.

– Да, это действительно ужасно, – согласилась Анна. – Но я понимаю, перед какой дилеммой оказался Чарли. Если на него это предложение свалилось совершенно неожиданно, то ведь он не мог просто взять и хлопнуть дверью и отказаться от таких денег. Может быть, чтобы заняться хоть чем-то, тебе надо подыскать другую работу?

– А что я буду делать?

– Ну-у… пойдем домой и поговорим об этом. Что-нибудь придумаем. Могу направить тебя в то самое бюро по найму, куда сама обращалась и…

– Печатать я не умею. Колледжей не кончала. Я же ничего не умею делать… и потом, я хочу участвовать в этом шоу! – Нили опять забилась в рыданиях.

– Ну пожалуйста, Нили, – взмолилась Анна. Она чувствовала на себе взгляды мисс Стейнберг и девушек, но самые худшие ее опасения материализовались тогда, когда Лайон Берк распахнул дверь своего кабинета. Она робко улыбнулась ему, когда он подошел и посмотрел на рыдающую Нили.

– Это – Нили. Она немного расстроена.

– Я назвал бы это явным преуменьшением. Нили подняла голову и посмотрела на него.

– Ой, извините. Когда я плачу, у меня всегда получается громко. – Она широко раскрыла глаза. – Вы ведь не Генри Бэллами, а?

– Нет, я – Лайон Берк. Нили улыбнулась сквозь слезы.

– Да, вот теперь мне понятно, что Анна имеет в виду.

– У Нили сегодня крупная неприятность, – быстро сказала Анна.

– «Неприятность»! Да я умереть готова! – Ив подтверждение этого Нили опять затряслась в судорожных рыданиях.

– Ну уж, умирать здесь, сидя на стуле с жесткой спинкой, было бы не очень-то удобно, – возразил Лайон. – Почему бы нам не перенести это печальное событие ко мне в кабинет?

Удобно расположившись в кожаном кресле Лайона, Нили пересказала всю свою историю, вновь перемежая ее рыданиями.

Когда она закончила, Анна посмотрела на Лайона и сказала:

– Случилось действительно нечто ужасное. Это шоу значило для нее так много.

– Но я просто не могу поверить, что Элен могла так поступить.

– Да она по трупам шагает! – вскричала Нили. Лайон покачал головой.

– Да нет, я ее не защищаю. Она может быть грубой… просто это не похоже на Элен. Если ей хочется кого-то уволить, она предпочитает, чтобы за нее это сделал кто-то другой… если только она сама не застигнута врасплох.

– Все было так, как я говорю. Я ничего не придумала, – стояла на своем Нили. Лайон закурил и на минуту задумался. Потом сказал:

– А ты бы согласилась участвовать в шоу вне состава «Гаучерос»?

– Чтобы я еще с этими подонками?! Да после того, как они выпихнули меня, я пошла бы на что угодно, лишь бы в жизни больше с ними не работать. Но что я могла бы делать в этом шоу?

– Мюзикл – понятие весьма растяжимое, – пояснил Лайон. – От нас зависит, вставим мы в него что-нибудь или нет. – Он снял трубку и набрал номер. Обе девушки слушали, как он просил соединить его с Гилбертом Кейсом, продюсером шоу. По-дружески непринужденно Лайон обменялся с ним приветствиями, обсудил календарь футбольных матчей на предстоящий сезон. Затем, как будто только что вспомнив, добавил: «Да, кстати, Гил, ты подписывал к исполнению номер под названием „Гаучерос“?.. Да, знаю, что Элен хочет изобразить с ними какой-то танец. Но ведь ты же знал, что „Гаучерос“ было трое… да… конечно, тебя это не касается… – Он прикрыл ладонью трубку, пока Гил Кейс что-то говорил ему на том конце провода, и прошептал Нили:

– Муж твоей сестры порядочная сволочь: он выкинул тебя из состава трио до того, как подписал контракт.

Нили вскочила с кресла.

– Вы хотите сказать, что этот жлоб вызвал меня на репетицию и выставил меня круглой дурой специально? Да я ему…

• Предыдущая
• 19/128
• Следующая