Гимназия №13 - Жвалевский Андрей Валентинович - Страница 45

• Предыдущая
• 45/63
• Следующая

– Если ты отводишь глаза – значит, что-то против меня имеешь, да?

– Нет, – быстро сказал Антон, разглядывая карты.

Потом поднял таки глаза и уткнулся в пронзительный взгляд Паляндры.

– Я не хочу быть черным, – сказал он.

Уткнулся взглядом в колоду и начал сдавать.

– Черное… Белое… – Паляндра закурила и посмотрела в карты. – Еще!

Антон протянул ей «еще» и она кинула на стол десятку червей, семерку пик и бубнового короля.

– Двадцать одно! – сказала она. – Ноль – два, я сдаю.

Паляндра забрала карты.

– Начитались всяких модных книжек, и думаете, все так просто – один черный, другой белый… Два веселых гуся…

– Я не думаю, что просто, – сказал Антон, – я просто не понимаю, почему…

– Навешали ярлыков, а теперь сами страдаете, – продолжила Паляндра.

– Да объясни ты толком! – не выдержал Антон.

– А что объяснять? – устала сказала она, выпуская дым. – Невозможно дружить со всеми. Кто-то кого-то любит, кто-то кого-то не любит. А уж если еще и борьба за власть…

– Ты что-то с Перуном не поделила? – спросил Антон.

– Я с ним много чего не поделила, – сказала Паляндра. – А еще у него болезненное самолюбие, которое если прищемить…

Паляндра хищно оскалилась и кинула Антону карты.

– Но почему он – белый, а ты… наоборот? – спросил Антон. – Еще одну карту.

– Мне не идет белый цвет, – отрезала Паляндра и откинула за спину черную косу.

– Но ты не похожа на злодейку, – сказал Антон.

Паляндра расхохоталась.

– Антон, послушай, не надо относиться к этому так серьезно. Ты же знаешь, где вы.

– Где? – перебил ее Антон.

– В сказке, – усмехнулась Паляндра, – тут же все условно. Да и вообще мы боги, мы вершим судьбы мира…

Паляндра хмыкнула.

– Кстати, у тебя уже перебор, – сказала она. – Но свою судьбу мы вершить не можем.

– То есть ты обречена быть Кощеем? – спросил Антон.

– Ну уж прям, обречена, – засмеялась Паляндра. – А кто сказал, что это плохо? Мне все нравится. Должен же кто-то противостоять этому напыщенному, самовлюбленному, наглому…

– А договориться нельзя?

– Нееет, договориться нельзя. Смысл жизни будет потерян.

Антон раздал карты. На этот раз Паляндра набрала двадцать одно сразу, двумя первыми картами.

– Скучно с тобой играть, – сказала она, кинув на стол туза и десятку. – Во-первых, у тебя абсолютно не развита интуиция…

– А во-вторых? – набычился Антон.

– А во-вторых, у меня крапленая колода!

Паляндра расхохоталась. Антон вспыхнул и поднялся со стула.

– Я пойду, – сказал он.

– Иди, – спокойно сказала Паляндра.

Антон дошел до двери, но на пороге все-таки развернулся.

– Я столько хотел спросить…

– Иди, – спокойно и властно повторила Паляндра.

Антон понял, что его настойчиво выпроваживают за дверь. Стало обидно. Очень…

На этот раз он развернулся и ушел, не оглядываясь.

– Вот жжжже-шш Кощщей! – прошипел большой черный Змей, выползая из-под стола. – Взяла и обидела Волхххха…

– Дурак ты, – тихо сказала Паляндра, – если б я была настоящим Кощеем, я б не обижала… Я б обаяла так, что он обо всех своих друзьях и думать забыл… Я б его не отпустила.

– Думаешшшшь, смогла бы?

– А то! – усмехнулась Паляндра.

– Тогда почшшему…

– Потому что эта девчонка крепко его зацепила. А ты же знаешь, я не люблю проигрывать… А если честно… Мне кажется, эти детки что-нибудь придумают.

– Интуиццция? Или опять чшшшто-то крапленое?

– Я всегда играю честно, – грустно сказала Кощей. – Но всем так охота верить, что их обманывают…

Антоха шел по лестнице вверх и злился на Паляндру за то, что та обошлась с ним, как с маленьким: обдурила, посмеялась и выставила за дверь. Сидит там теперь небось, злорадствует… Все-таки Кощей – она и есть Кощей…

Из-за мрачных мыслей он не замечал ничего вокруг до тех пор, пока не уткнулся в Севку.

– Ты чего здесь ходишь? – возмутился Антон.

– Тебя ищу, между прочим, – ответил Севка. – Лёля очень волнуется, она рвалась одна идти тебя спасать, я ее не пустил.

– И она тебя послушалась? – съязвил Антон.

– Ну да… – удивился Севка. – А что?

«А со мной бы спорить начала?» – подумал Антон и только тут заметил Лёлю, которая стояла чуть в стороне.

– Нашелся? – резко спросила она. – Ну и хорошо.

– Ладно, раз Антоха живой, пойду я дальше читать. Там Машка столько интересного накопала!

Севка сбежал, подсвечивая себе путь фонариком, а Антон и Лёля остались одни в сумрачном коридоре.

– А я про Лёлю в книге почитала, – нарушила молчание девочка.

– Про богиню?

– Да.

– Ну и как, нимб не жмет? – зло спросил Антон.

– Не жмет, – спокойно ответила Лёля. – Очень много похожего. Но она – это не я. Я человек. И ты, кстати, тоже. А всякие чудеса… – Лёля неопределенно пожала плечами. – Так мы же в сказку попали.

– В сказку попали… я человек… – завороженно повторил Антон и вспомнил слова Паляндры. – Боги могут вершить судьбы мира, а свою судьбу не могут…

– Боги – не могут, – подтвердила Лёля.

– А люди? – спросил Антон. Но он, когда спрашивал, уже понял ответ. – Люди могут! – сообщил темному коридору Антоха.

У него словно гора с плеч свалилась.

– Послушай, – сказал он, – я не хочу ни с кем воевать. И я не хочу быть черным! Я, правда, и белым быть не хочу… Но если это единственный способ выбраться… Давай, дуй к своему Перуну. Доложи, что в его распоряжение поступает сводный диверсионный отряд «Зебра».

– Почему «Зебра»? – удивилась Лёля, тут же догадалась и улыбнулась. – Ну да! Черно-белые! Есть, товарищ командир отряда!

Антохе показалось, что в коридоре немного посветлело.

А еще он вдруг увидел финал сна, который так долго его преследовал. Его верный волк грустно-грустно смотрел ему в глаза. Он даже как будто хотел завилять хвостом. Но волки этого не умеют, поэтому серый напарник беззвучно спросил: «Ты уверен?» – «Конечно, – ответил Антон, – но мне будет тебя не хватать». – «Ничего, – подумал в ответ волк, – ты справишься. Ты теперь сильный».

Он торжественно наклонил морду, развернулся и затрусил в темноту. На душе у Антона стало одновременно и легче, и тяжелее. Он понял, что волк больше к нему не вернется…

Когда он пришел в себя, Лёли рядом уже не было.

Лёля бежала наверх, прокручивая в голове, что сейчас произойдет. Перун, мудрый и грозный, скажет: «Молодец, Лёля»… Или «Ты решила исход извечной вражды»… Или просто поклонится ей – не в ноги, конечно, а чуть-чуть наклонит голову…

Лёле было немного стыдно за свои мысли, но она ничего не могла с собой поделать. Все-таки это именно она переубедила Антона перейти на сторону белых! Именно она сможет обеспечить победу добра над злом! Наверняка это будет последняя победа, и больше никогда черные армии…

Лёля выскочила на крышу.

– Перун! – закричала она.

Но продолжить не успела.

Что-то сверкнуло, загрохотало, и в лицо ударил свежий запах озона. Девочке пришлось протирать глаза и трясти головой, чтобы опомниться.

– Как ты смеешь?! – прогрохотал голос, столь же оглушительный, как гром перед ним. – Ты! Предательница!

От возмущения Лёля оторопела.

– Я?..

Но Перун снова не дал ей договорить.

– Молчать! Ты не сделала того, что должно было сделать… Молчать, я сказал!

Лёля оставила попытки вставить слово и протерла наконец глаза. Перун светился в полумраке, словно неоновая реклама. Рядом с ним бил копытом единорог, а за спиной волновалось прозрачное облако – группа прекрасных дев. Впрочем, лица у них сейчас были вовсе не прекрасные, искривленные гримасами брезгливости.

– Ты достойна наказания!

Лёля упрямо наклонила голову, но Перун, кажется, решил, что она просит прощения. Голос его потерял часть раскатистости.

– Но я добр! К тому же, Лёля, ты белая. Чисто белая, каких мало осталось теперь. Я готов допустить тебя к своим стопам и даже выслушать. От тебя потребуется совсем немного, простая формальность…

• Предыдущая
• 45/63
• Следующая