Гимназия №13 - Жвалевский Андрей Валентинович - Страница 42

• Предыдущая
• 42/63
• Следующая

Из глаз у Лёли закапало.

– Ладно, ладно, – смягчился Перун, – не плачь. На первый раз прощаю. Ты, кстати, проходи, присаживайся. Чего ты стоишь? Угощайся!

Он царским жестом обвел стол.

– Тут вот дичь, фрукты, в кувшине божественный нектар. Ничего такой… – Перун отхлебнул из кубка. – Мог бы быть и побожественней, конечно, но в целом неплохо.

Лёля аккуратно отщипнула от грозди виноградинку и положила ее в рот. Есть почему-то совсем не хотелось.

– Ты пойми, – душевно произнес Перун, – мы с тобой должны держаться вместе. Потому что если мир заполонит черная нечисть, то всем хорошим людям…

Перун изобразил руками, как свернут шеи хорошим людям.

– А кто хорошие? – спросила Лёля.

– Мы, – просто ответил Перун.

– А Антон? – спросила Лёля.

Она очень старалась спросить как бы мимоходом, но голос предательски дрогнул.

– Ты что, пришла сюда об этом неудачнике разговаривать? – неожиданно рявкнул Перун.

– Н-нет, – испугалась Лёля.

– Правильно, – он вернулся к нормальной громкости. – Будешь якшаться с черными, потом вовек не отмоешься, ясно?

Перун залпом допил нектар из кубка.

– Н-нет, – сказала Лёля.

– Ладно, придет время, поймешь. А пока – свободна.

И верховный бог махнул рукой в сторону выхода.

Лёля послушно встала. Она вдруг поняла, что «Хозяин» крепко пьян.

– Так… – задумался Перун, – что-то я тебе собирался сказать… Ах да! – Перун встал, принял торжественную позу – одна рука за спиной, другая воздета к небу – и провозгласил: – Только из чистого белого света можно получить все краски мира!

Тут Перун заметил свое отражение в гладкой поверхности крыши, повернулся к нему боком, втянул живот, выставил вперед левую ногу, потом правую…

Лёля тихо ушла, стараясь не привлекать к себе внимания.

За едой все были хмуры и сосредоточенны. Лёля и Антон, которые, не сговариваясь, сели за противоположные края стола, упорно смотрели в тарелки. Маша и Севка, наоборот, после разговора с Васькой стали жаться друг к другу, но и они больше молчали. Люба переводила сострадательный взгляд с одного на другого и тихонько вздыхала. Один Мишка поначалу пытался всех тормошить и расспрашивать: «Ну как там?» – но, поскольку везде получал ответ «Нормально», то вскоре и он поддался полному унынию.

Только в самом конце трапезы, за чаем, Лёля вдруг спросила Севку:

– А правда, что из белого света можно получить любую краску?

– Ага, – рассеянно ответил Севка.

– А я слышал, – сердито сказал Антон, – что, наоборот, из черного!

– Это от модели зависит, – Севка по-прежнему думал о чем-то своем. – В субтрактивной – так… в аддитивной – эдак…

Мишка, который обрадовался сейчас даже такой странной теме разговора, принялся тормошить Севку:

– Да объясни ты по-человечески! Черный – это одно! А белый – совсем другое! Так из чего можно все краски получить – из черного или из белого?

Севка понял, что доразмышлять до конца ему не дадут, пошевелил носом, приходя в себя и постарался объяснить по-человечески.

– Понимаете, цвет можно по-разному описывать. Например, на экране телевизора или на мониторе оттенки складываются. Если сложить все цвета максимальной яркости, получится белый. То есть получается, что из белого можно получить любой оттенок…

Лёля не выдержала и бросила торжествующий взгляд на Антоху. Но Севка еще не закончил:

– …а когда, допустим, в типографии картинку печатают – там все наоборот. Когда смешиваются все краски, получается черный. То есть черный – сумма всех оттенков.

– А как правильно? – заинтересовалась Маша.

– Что значит «правильно»? – удивился Севка. – Это от ситуации зависит. Я ж говорю: на мониторе – одно, на бумаге – другое.

Теперь Лёля и Антоха смотрели друг на друга в упор. Люба тревожно ерзала на стуле, не понимая, куда бросаться, кого спасать. Мишка старательно вертел головой, стараясь уловить, что такого интересного в способе описания цвета. А Маша вдруг спросила:

– А если черный смешать с белым? Серый получится?

Севка кивнул и уже собирался снова нырнуть в задумчивость, как всю школу сотряс удар. Стаканы на столе разом подпрыгнули, а следом за ними подскочили и все присутствующие.

Несколько секунд прошло в напряженном ожидании, а потом Маша с спросила:

– Это что, землетря…

Второй удар оказался даже сильнее первого, некоторые стаканы не только подскочили, но и разбились, разбрызгивая душистый чай.

– Это в спортзале! – определил направление Антоха.

Он бросился к выходу без команды «За мной!», но остальные все равно побежали следом. По дороге в спортзал удары раздавались еще несколько раз, и интервалы между ними становились все меньше.

В зал друзья влетели на полном ходу – и едва успели затормозить.

Происходящее больше всего напоминало начало какой-то диковинной шахматной партии. Слева располагались черные фигуры, справа – белые. Стояли и те и другие в строгом, но совершенно абсурдном порядке, как будто два сумасшедших шахматиста сначала настрогали фантастических фигур, а потом расположили их по своему безумному разумению. Женщины вперемежку с мужчинами, крылатые – с ползучими, мощные – с хилыми.

Впрочем, в центре боевого построения стояли, как положено, король и ферзь. В роли королей, понятно, выступали Перун и Паляндра, а вот фигуры рядом с ними выглядели экзотически. У белых «ферзем» выступал грудастый единорог, у черных – длинный, свитый кольцами змей. Оба мощных зверя, несмотря на всю непохожесть, жутковато смахивали друг на друга мордами. И у единорога, и у змея глаза были налиты кровью.

Через мгновение после появления в зале Антона и его команды Перун издал длинный протяжный то ли вой, то ли крик. Его воинство дружно подняло кто ногу, кто лапу.

– Ррррун! – резко оборвал свой клич Перун.

Белые оглушительно топнули. С потолка посыпалась штукатурка. У Мишки, который от изумления приоткрыл рот, лязгнули зубы.

Черная предводительница не долго раздумывала над симметричным ответом. Она взвизгнула на высокой ноте (черные подняли нижние конечности) и гаркнула:

– Ррра!

Топот черных произвел то же действие, что и шаг на месте белых – с той разницей, что на сей раз Мишка держал рот закрытым и обошлось без зубовного лязга.

– А почему они не атакуют друг друга? – шепотом спросила Маша.

– Силы равные, – прошептал ей Зальный из-за шведской стенки. – Тут надо, чтобы соперник первым в атаку пошел…

Антон слишком резко развернулся в сторону Зального. Оба воинства сразу повернули головы к незваным гостям (но в один глаз все-таки продолжали следить за противником).

– Х-х-ха! – радостно завопили черные.

– Ы-ы-ы! – обиженно загудели белые.

– Спокойно! – прогрохотал голос Перуна. – Лёля, девочка моя! Покажись!

Повисла напряженная тишина. Лёля, не понимая, зачем она это делает, вышла из-за спины Антона.

Теперь радостный клич раздался с белой стороны, а черные ответили разочарованным мычанием. Антон и Лёля, почувствовав на себе десятки взглядов, развернулись друг к другу и теперь стояли, как будто на дуэли.

– Это же девчонка! – насмешливо крикнула черная предводительница. – Смелее, ты же Волков!

– Он черный! – рявкнул Перун. – Он против белого света!

Лёля смотрела на Антоху, и ее теперь светло-синие, почти прозрачные глаза были полны чем-то непонятным, но грозным. Антон сжал кулаки…

…И вдруг на реальность наложился сон, который снился ему уже столько дней.

Он снова стоял возле свежевыструганного столба, но теперь вокруг толпились сотни черных теней и белых призраков. Все они что-то кричали, шипели, квакали или шамкали. Но Антон смотрел не на них. Он смотрел на того, кто стоял по другую сторону столба.

• Предыдущая
• 42/63
• Следующая