Ангел тьмы - Бэгшоу Тилли - Страница 1

• 1/66
• Следующая

Лос-Анджелес, 1996 год

Ему позвонили около девяти утра.

– Подразделение Восемь-А-семьдесят три? Прием.

– Да, это Восемь-А-семьдесят три. – Патрульный зевнул в рацию. Ночь выдалась длинной, утомительной, проведенной в объездах Западного Голливуда, и ему не терпелось добраться до кровати. – Что стряслось?

– Срочный вызов. Девятьсот одиннадцать. Женщина. В истерике.

– Возможно, моя жена, – пошутил патрульный. – Вчера я забыл о годовщине свадьбы. И теперь она желает закатать мои яйца в банку.

– Ваша жена – испанка?

– Не-а.

– Тогда это не она.

Патрульный снова зевнул.

– Адрес?

– Лома-Виста, двадцать четыре.

– Славный райончик. Что случилось? Горничная положила слишком мало икры на тост?

Дежурный фыркнул.

– Возможно, ДН.

Домашнее насилие.

– Возможно?

– Леди так вопит, что трудно разобрать слова и понять их смысл. Мы посылаем наряд, а вы ближе всех. Как скоро вы и ваши парни могут оказаться там?

Патрульный колебался. Мики, его напарник, смылся со смены пораньше, чтобы развлечься с очередной гламурной шлюшкой на Голливудском бульваре. Мики менял девиц, как другие мужчины – носки. Патрульный вполне сознавал, что не стоило бы его покрывать, но Мики был так чертовски обаятелен, что сказать ему «нет» – все равно что плыть против течения.

И что теперь делать?

Если признаться, что он один, турнут обоих. Но и перспектива приехать на ДН в одиночку малопривлекательна. Разъяренные мужья, как правило, не самые большие поклонники ЛАПД[1]. Черт!

– Будем в пять.

Ну, пусть только шлюшка Мики окажется вторым сортом!

Дом двадцать четыре на Лома-Виста оказался большим, тянувшимся едва ли не целый квартал зданием в стиле испанской миссии двадцатых годов, стоявшим высоко на Голливудских холмах. Почти незаметные обвитые плющом ворота, врезанные в пятнадцатифутовую стену, не давали представления о скрывавшейся за ними роскоши: широкой извилистой подъездной аллее, садах, таких огромных и ухоженных, что могли принадлежать скорее загородному клубу, чем частным собственникам.

Но патрульный все это отметил мельком, потому что осматривал сцену преступления.

Распахнутые ворота. Приоткрытая входная дверь. Никаких признаков взлома. И неестественная тишина.

Он вынул пистолет.

– Полиция.

Нет ответа. Когда эхо его голоса замерло, откуда-то сверху донесся тихий стон, словно где-то закипал чайник.

В тревоге оглядевшись, он поднялся по лестнице.

«Пропади ты пропадом, Мики!»

– Полиция! – крикнул он снова, уже громче. Стоны доносились из какой-то спальни.

Он ворвался туда с пистолетом наготове.

Какого хрена?!

Он услышал женский вопль и тошнотворный стук собственной головы об пол. Деревянные доски были скользкими, будто политыми маслом. Только скользкими они были не от масла.

От крови.

Детектив Дэнни Магуайр из убойного отдела пытался скрыть раздражение. Горничная несла какую-то белиберду на испанском, то и дело повторяя el diablo. Дьявол? Это сделал дьявол? Ничего не понять.

Детектив напомнил себе, что, в конце концов, эта женщина не виновата. Бедняжка была совершенно одна в доме, когда нашла их. Неудивительно, что она все еще в истерике и продолжает что-то выкрикивать. Он едва мог разобрать слова «бедная», «ужасная трагедия»…

После шести лет службы в отделе Дэнни Магуайра трудно было чем-то удивить. Но на этот раз…

Обозревая сцену убийства, Дэнни чувствовал, как бургер, недавно съеденный им в «Ин и аут», рвется в пищевод в отчаянной попытке обрести свободу. Неудивительно, что патрульный, увидевший это, не совладал с рвотными позывами. Здесь явно поработал маньяк.

Если бы не алое море крови, впитывавшейся в доски пола, это походило бы на вооруженный грабеж. Комнату обыскали, ящики выдвинули, шкатулки с драгоценностями опустошили, повсюду были разбросаны одежда и фотографии. Но настоящий кошмар ждал их у изножья кровати. Два тела. Мужчина и женщина.

Первая жертва – немолодой мужчина в пижаме. По горлу полоснули несколько раз с такой яростью, что голова почти отделилась от тела. Связан по рукам и ногам, как животное на скотобойне, веревками, толстыми, как альпинистские канаты. Убийца примотал изуродованный труп к обнаженному телу второй жертвы – женщины, очень молодой и очень красивой, судя по идеальной фигуре, хотя лицо так пострадало от побоев, что наверняка сказать было сложно. Но достаточно было одного взгляда на окровавленные бедра и область паха, чтобы стало ясно: она жестоко изнасилована.

Прикрыв рукой рот, Дэнни подошел ближе. Запах свежей крови становился невыносимым. Но не это заставило его отпрянуть.

– Принесите нож, – коротко велел он горничной.

Та тупо уставилась на него.

– Cuchillo, – пояснил он. – Быстрее! Кто-нибудь, вызовите «скорую»! Она еще дышит!

Нож принесли. Дэнни Магуайр стал осторожно надрезать веревки, опутывавшие два тела. Женщина начала тихо плакать, то и дело теряя сознание. Дэнни нагнулся ниже и почти прижал губы к ее уху. Даже в этом ужасающем состоянии она казалась красавицей, темноволосой и полногрудой, с мягкой молочно-белой кожей ребенка.

– Я из полиции, – прошептал он. – Вы в безопасности. Сейчас доставим вас в больницу.

Когда веревки ослабли, голова старика, как уродливая хэллоуиновская маска, свалилась на плечо Дэнни. Тот едва сдержал рвоту.

Кто-то из следственной бригады тронул его за плечо.

– Определенно вооруженный грабеж, сэр. Сейф пуст, драгоценности исчезли, и несколько картин тоже.

Дэнни кивнул.

– Имена жертв?

– Дом принадлежит Эндрю Джейксу.

Джейкс. Знакомое имя.

– Он арт-дилер.

– А девушка?

– Анджела Джейкс.

– Его дочь?

Коп рассмеялся.

– Внучка?

– Нет, сэр. Жена.

Дэнни мысленно обозвал себя болваном. Ну конечно, она его жена! В конце концов, они в Голливуде. Старина Джейкс, должно быть, стоит целого состояния!

Наконец веревки поддались.

«Пока смерть нас не разлучит», – подумал Дэнни, когда Анджела Джейкс буквально отвалилась от трупа мужа и упала ему на руки.

Дэнни снял куртку, накинул ей на плечи, прикрыв наготу. Она снова пришла в сознание и дрожала.

– Все в порядке, – повторил он. – Вы в безопасности. Анджела, верно?

Она молча кивнула.

– Можете объяснить, что случилось?

Она посмотрела на него, и он ясно увидел, что с ней сделали. Синяки под глазами, один из которых распух так, что не открывался. Ссадины по всему телу. Царапины. Должно быть, она сопротивлялась изо всех сил.

• 1/66
• Следующая