Маскарад - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 24

• Предыдущая
• 24/92
• Следующая

— ТОГДА ВЕРА ВО ЧТО?

— Просто вера, и все. Вера в общем.

Смерть подался вперед. Колеблющееся пламя свечи отбросило на гладкий череп новые тени.

— ПРИ СВЕТЕ СВЕЧИ ЛЕГКО БЫТЬ СМЕЛЫМ. ПОДОЗРЕВАЮ, ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ ТЫ ВЕРИШЬ В ПЛАМЯ, — ухмыляясь, сказал он.

Тоже наклонившись, матушка задула свечу. После чего опять скрестила руки на груди и яростно уставилась в темноту.

Спустя некоторый промежуток времени голос произнес:

— НУ ХОРОШО, ТЫ ДОКАЗАЛА, ЧТО ХОТЕЛА.

Матушка чиркнула спичкой. Яркое пламя снова озарило сидящий напротив скелет.

— Ну, — произнесла она, заново зажигая свечу, — мы что тут, всю ночь будем рассиживаться? За сколькими жизнями ты пришел?

— ЗА ОДНОЙ.

— Но за чьей именно? За коровьей? Смерть отрицательно качнул черепом.

— А коровья жизнь не сойдет?

— НЕТ. ЭТО ОЗНАЧАЛО БЫ ИЗМЕНИТЬ ХОД ИСТОРИИ.

— Но что есть история? Изменчивость — ее суть.

— НЕТ.

Матушка откинулась назад.

— Тогда я бросаю тебе вызов. Игрой. Это традиция. Это разрешается.

Мгновение Смерть молчал.

— ЭТО ПРАВДА.

— Хорошо.

— БРОСАТЬ МНЕ ВЫЗОВ ПОСРЕДСТВОМ ИГРЫ РАЗРЕШЕНО.

— Да.

— ОДНАКО… НАДЕЮСЬ, ТЫ ОТДАЕШЬ СЕБЕ ОТЧЕТ В ТОМ, ЧТО ДЕЛАЕШЬ? ВЕДЬ ЧТОБЫ ВСЕ ВЫИГРАТЬ, ТЫ ДОЛЖНА ВСЕ ПОСТАВИТЬ НА КОН.

— Все или ничего? Да, это правило мне известно.

— И ЕЩЕ. МЫ ИГРАЕМ ВО ЧТО УГОДНО, НО НЕ В ШАХМАТЫ.

— Честно говоря, я и сама шахматы терпеть не могу.

— И НЕ В ДУРКЕРА. Я ТАК И НЕ СМОГ РАЗОБРАТЬСЯ В ЕГО ПРАВИЛАХ.

— Согласна. А как насчет покера? Каждому сдается по пять карт, менять не разрешается. Как говорится, смерть наступит быстро и безболезненно.

Смерть тщательно обдумал матушкино предложение.

— ТЫ ЗНАЕШЬ ЭТУ СЕМЬЮ? — неожиданно спросил он.

— Нет.

— ТОГДА ПОЧЕМУ?

— Слушай, мы так и будем чесать языками? Либо играем, либо нет.

— НУ ЧТО Ж, ЛАДНО…

Взяв колоду, матушка, не опуская взгляда и все время улыбаясь Смерти, перетасовала ее. Сдав по пять карт себе и партнеру, она потянулась за своей сдачей…

Как вдруг ей в запястье вцепилась костлявая рука.

— НО СНАЧАЛА, ГОСПОЖА ВЕТРОВОСК, МЫ ОБМЕНЯЕМСЯ КАРТАМИ.

Взяв карты, он поменял их местами и приглашающе кивнул матушке.

— ГОСПОЖА?

Мельком глянув на свои карты, матушка бросила их на стол.

— ЧЕТЫРЕ ДАМЫ. ГМ-М-М. ОЧЕНЬ ХОРОШАЯ СДАЧА.

Смерть изучил свою «руку», после чего снова посмотрел в бесстрастные голубые глаза матушки Ветровоск.

Некоторое время ни один из них не шевелился.

Наконец Смерть выложил свою «руку» на стол.

— Я ПРОИГРАЛ, — произнес он. — У МЕНЯ ЧЕТЫРЕ ДВОЙКИ.

Еще пару секунд он продолжал вглядываться в глаза матушки. В глубинах его глазниц горели точки синего пламени. А потом — или это матушке только показалось? — одна из точек на кратчайшую долю мгновения погасла и тут же загорелась вновь.

Кивнув, матушка протянула Смерти руку.

Она всегда гордилась своей способностью оценивать людей по взгляду и рукопожатию. Пальцы, которые сжали ее руку, были очень холодными.

— Бери корову, — произнесла она.

— ЭТО ЦЕННОЕ СУЩЕСТВО.

— Но кто знает, кем в будущем станет этот младенец?

Смерть встал и потянулся за косой.

— ОЙ! — вдруг поморщился он.

— Ага, — добродушно кивнула матушка Ветровоск. Атмосфера стала не такой напряженной, и можно было перейти на более светский тон. — То-то, я вижу, ты как-то неловко действуешь этой рукой. Будто бы бережешь ее.

— БЫВАЕТ… МОНОТОННАЯ РАБОТА, ОДНИ И ТЕ ЖЕ ДВИЖЕНИЯ И ВСЕ ТАКОЕ. ПОБАЛИВАЕТ ИНОГДА.

— Если вовремя не предпринять мер, потом будет хуже.

— НАСКОЛЬКО ХУЖЕ?

— Хочешь, я посмотрю?

— ТЫ ПРАВДА В ЭТОМ РАЗБИРАЕШЬСЯ? ЧЕСТНО ГОВОРЯ, В ХОЛОДНЫЕ НОЧИ ОНА УЖАСНО НОЕТ.

Поднявшись со своего места, матушка попыталась было ощупать больное место, но ее пальцы сомкнулись вокруг воздуха.

— Послушай, тебе придется немного уплотниться. Иначе я вряд ли смогу чем-нибудь помочь.

— ТЫ ЧТО, И МНЕ ПРОПИШЕШЬ ЦУКРОЗУ С АКВОЙ, ПО ОДНОЙ ЛОЖКЕ ТРИ РАЗА В ДЕНЬ?

— Подслащенную воду? О нет, ты же сам знаешь, это только для неверующих. Ну же, давай, закатывай рукав. И не веди себя как маленький мальчик. Чтобы причинить тебе вред, нужно очень постараться, ты ведь все-таки Смерть.

Пальцы матушки коснулись гладкой кости. Ничего особенного, щупала она руки и похуже. На этих, по крайней мере, плоти нет и никогда не было.

Она помассировала кость, немножко подумала, потом ухватилась покрепче, резко повернула…

Послышался щелчок.

— ОЙ!

— А теперь попробуй, как там, у плеча.

— Э-Э. ГМ-М. ДА. И В САМОМ ДЕЛЕ, ТЕПЕРЬ МОЯ РУКА ХОДИТ КУДА СВОБОДНЕЕ. ДА, ТОЧНО. НУ НАДО ЖЕ! БОЛЬШОЕ ТЕБЕ СПАСИБО.

— Если опять начнет беспокоить, ты знаешь, где меня найти.

— СПАСИБО. БОЛЬШОЕ ТЕБЕ СПАСИБО.

— Собственно, ты найдешь кого угодно и где угодно. Но лучше всего заходи утром во вторник. В это время я обычно дома.

— Я ЗАПОМНЮ. ЕЩЕ РАЗ СПАСИБО.

— Значит, договорились. Тебя я принимаю по вторникам. В другие дни постарайся не заглядывать. Ты все-таки не совсем обычный посетитель. Не хочется лишний раз встречаться. Без обид.

— СПАСИБО.

Смерть двинулся прочь. Мгновение спустя с того места, где лежала корова, донесся едва заметный вздох. Это и еще то, как кожа слегка осела, отметило переход от живого животного к остывающему мясу.

Матушка взяла на руки мальчика и положила руку ему на лоб.

— Жара больше нет, — произнесла она.

— ГОСПОЖА ВЕТРОВОСК? — окликнул Смерть уже от двери.

— Да?

— Я ПРОСТО ДОЛЖЕН ЗНАТЬ… А ЧТО БЫЛО БЫ, ЕСЛИ БЫ Я… ВЫИГРАЛ?

— В карты, ты имеешь в виду?

— ДА. ЧТО БЫ ТЫ ТОГДА ДЕЛАЛА?

Осторожно положив младенца на солому, матушка улыбнулась.

— Ну, для начала, — призналась она, — я сломала бы тебе твою чертову руку.

Агнесса долго не могла заснуть: на новом месте всегда плохо спится. Большинство ланкрцев, как гласит пословица, ложатся с петухами, а встают с коровами [3] . Но она присутствовала на вечернем представлении, а потом смотрела, как убирают декорации, как уходят актеры (или, в случае с младшими хористами, как их уводят в комнатушки в самых дальних закоулках здания). И вскоре не осталось никого, кроме Уолтера Плюма и его матери, которые убирали сцену после представления.

• Предыдущая
• 24/92
• Следующая