Мистерия (СИ) - Мелан Вероника - Страница 50
- Предыдущая
- 50/108
- Следующая
Но даже в такие моменты твердо ощущал под ногами почву — да, бывает всякое: люди приходят, люди уходят — он не Бог.
А теперь не ощущал.
Ни почвы, ни стабильности, ни былой уравновешенности. Будто все те качества, что годами напролет составляли эмоциональный костяк, вдруг переломились — раскрошились и превратились в груду несовместимых более элементов.
Сначала Дэйн. Затем Аарон и Баал…
Аарон был слишком бледен, почти на издохе, скорее всего, не выживет…
Выживет! — Бравурно поддержал бы себя кто-то другой и принялся упиваться утешающей силой мысли, но Лагерфельд себе не врал, не привык — видел слишком много смертей, хорошо чувствовал, когда та самая живительная нить — человеческая энергия — начинает истончаться и рваться под пальцами.
Он и сам не дойдет, скорее всего. И вообще навряд ли выйдет из этого Коридора. Страшная миссия, опустошающая, не по зубам. Сначала Криала избавилась от снайпера — надавила тому на больное место, затем подловила стратега. Баал ушел, чтобы спасти последнего. Чтобы попытаться его спасти.
Может, надо было прыгнуть туда же — в мираж? Схватиться с тенями, чтобы не выглядеть слабаком или трусом? Но как же быть с логикой? Та твердила, что, ступи он ногой на прозрачную траву, и наружу не выйдет уже никто.
Ошибался? Был прав?
Как теперь разобрать?
Девять ноль четыре. В Коридоре пусто. Щит заряжен на восемьдесят шесть процентов.
Стивен долго смотрел в одну точку, не мог заставить себя подняться с земли. Иллюзорный цветущий луг исчез: пропала трава, деревья, ручей- только сброшенная Аароном куртка, эвакуационный браслет и накренившийся набок рюкзак разнообразили силуэтами ровную муть тумана.
Он следующий? На чем поймается он сам, на какой душевной слабости? Что вытянет из его души Коридор, чтобы спятивший от увиденного мозг заставил разум возрадоваться, скинуть с руки браслет и радостно устремиться навстречу смерти? Сколько хитроумной Криале понадобится времени, чтобы вытолкнуть из недр собственного желудка очередную неперевариваемую кость? Час-два? Меньше?
Она найдет способ, док был уверен, найдет. А Дрейк о таком не предупреждал — не знал, наверное.
Уставший от превратившего желудок в камень волнения, Стив заставил себя подняться с земли. Двинулся в направлении оставшихся от Аарона вещей — поднял браслет, надел на руку рядом со своим, накинул на свободное плечо рюкзак, сгреб пятерней куртку.
Идти. Вникуда, как говорил Канн, — без цели и направления. Без рассказываемых Баалом историй и без ложных надежд на то, что куда-то вообще удастся дойти.
Последнее это путешествие или нет, но док должен его пройти. Вот только, вопреки тому, что казалось ранее, он не будет его вспоминать с усмешкой на губах, сентиментально причмокивать и качать головой — мол, плавали-знаем. Он вообще не будет его вспоминать. Сотрет из памяти целиком, если будет такая возможность, а если не будет, похоронит так глубоко и надолго, как только сможет.
Кислородные маски на лицах, залегшие под глазами тени — не синие, черные, — бледные полосы губ и серовато-бурые на щеках ветви вен. Такие же тянулись по шее, груди, плечам и ниже — покрывали тела бойцов уродливым тату.
С таким Дрейк еще не сталкивался. Кто-то пил их жизнь, высасывал ее, убивал прямо изнутри.
Но он успел. На поступивший с радара сигнал среагировал молниеносно — второй раз за утро метнулся на проклятое поле и унес с него еще двоих. Положил в лабораторный стационар, подключил к аппаратам искусственного дыхания, капельницам и Мелтару — прибору, вталкивающему в канальную систему человека энергию жизни. Успел ли?
Что-то чиркал, поглядывая то на экран, то на лист под пальцами, одетый в халат доктор — то ли любил человеческие штучки и писчие принадлежности, то ли просто ленился сразу вносить анализы в общую базу данных. Дрейк не роптал — не до того. Вместо этого смотрел на посеревшего обездвиженного Канна, веки которого изредка трепетали — пытались открыться, но все не делали этого, и на побелевшего, казавшегося постаревшим и выцветшим Баала. А ведь на него была большая надежда… Большая.
Тихо пикали, вторя ритму бьющихся сердец, считыватели пульса.
— Мы успели? — Спросил Дрейк доктора.
Тот с готовностью повернулся, поправил на носу круглые очки — точно, любил все человеческое. Простительно.
— Вероятно. Пока не могу дать точный ответ. Канн потерял почти восемьдесят пять процентов жизненной энергии и пересек предел, необходимый для нормального функционирования внутренних органов. Тонкие тела нестабильны, порваны, канальная система с трудом принимает в себя внешнюю Ли. Мы держим его тело на прямом вливании из энергетического источника — фильтруем входящий поток, поставили дополнительное тонкое тело для его удержания.
— Шансы на выживание?
— Пятнадцать процентов.
Дрейк скрипнул зубами.
— Баал?
Доктор откашлялся.
— Почти та же ситуация. Жизненной энергии осталось чуть больше, но она иного типа — не совсем человеческая — такую трудно получить. Мы даем свою, но подходит ли она по составу и качествам, не уверены. Приходится пробовать.
— Процент?
— Вероятность выживания определить невозможно.
Невозможно. Черт… Из четверых в Коридоре остался один — Стив. Когда ждать его назад — через час? Живого? Или вообще уже не ждать? Готовиться к похоронам целого мира?
— Следите за радарами. — Бросил он тому, кто стоял за плечом, — в ответ тут же раздалось «Понял вас». — Незамедлительно сообщайте, если активность поля всколыхнется — я не могу позволить себе ни секунды задержки.
Дрейк очень хотел, чтобы Стив вернулся живым, и одновременно боялся этого. Потому что, если тот вернется сейчас, это будет означать полный провал миссии, конец игры, одно-единственное и самое заключительное для всех фиаско. Противоречивые чувства рвали сознание, выбивали из колеи, мешали мыслительному процессу, который и так в последние сутки не отличался линейностью.
— Сообщить ли Дэйну Эльконто о вернувшихся на поверхность товарищах? — Вытащил Дрейка из размышлений на поверхность голос помощника.
— Нет. Ничего пока не сообщать. Вызвать Бернарду, дать приказ увести его из мира Уровней к остальным.
— Будет сделано.
Бежала по экрану изгибающаяся дуга, шумел вталкиваемый в легкие пациентов воздух, лежали на белых простынях не менее белые пальцы с переплетениями из черных вен.
Что там произошло? В какой ад он загнал своих людей, что те вернулись почти мертвыми? Что за твари сотворили такое с телами, и почему не сработали щиты?
Перед глазами стояло розовощекое улыбающееся, вытащенное из архивов памяти лицо Стивена Лагерфельда. Когда оно начало покрываться сеткой из расползающихся в стороны паучьими лапами и древообразными мертвыми венозными фракталами, Дрейк резко вытолкнул видение из головы, два раза моргнул и громко приказал.
— Сообщать мне обо всех изменениях в состоянии пациентов.
— Да, сэр.
— Обо всех!
— Да, сэр. Я услышал.
— Хорошо.
С тяжелым сердцем, едва не сбив стоящего позади помощника, Начальник покинул палату.
«Информационный мир Вселенной бесконечен. Любая информация о прошлом, будущем или же настоящем сокрыта в нем, но сокрыта лишь до тех пор, пока разум не настроен на нужную принимающую частоту, а чтобы настроиться на нее, необходим дополнительный инструмент — антенна. Ментальную антенну можно выстроить посредством погружения сознания в дрему, с активацией верхней биоточки мыслительного тела — того, что ближе всего к физическому, и точка эта с названием Ором проложит в энергополе канал, по которому вопрос будет передан Вселенной…»
Эту книгу Тайра читала днем ранее после обеда, и каждую секунду в процессе чтения ей казалось, что автор, написавший «Слои Вселенной» самолично прибыл из будущего исключительно для того, чтобы запутать нерадивых читателей, иначе откуда бы столько незнакомых терминов, слов, краткость описаний, полное отсутствие иллюстраций и скудность пояснений?
- Предыдущая
- 50/108
- Следующая
