Ренегат - Поттер Патриция - Страница 57

• Предыдущая
• 57/143
• Следующая

В то время как отец Веса сосредоточился на разведении крупного рогатого скота, семья Фэллонов занялась разведением лошадей, что оказалось значительно более выгодным делом. Техасцы любили хороших лошадей. До войны любимым развлечением местных жителей были конные бега. Во время войны лошади пользовались устойчивым спросом, но по другой, утилитарно-кровавой причине. И до и после войны в Крае Света можно было приобрести животных для любых целей.

Как ни странно, спрос на рогатый скот не был таким стабильным. Расцвет скотоводства, которым грезили Вес и его отец, не вполне реализовывался на практике, и обыватели в большинстве своем довольствовались тем, что в изобилии паслось вокруг них. Вес предчувствовал, что вот-вот наступит его время. Война закончилась, племенной скот должен быть в цене в силу необходимости улучшать поголовье. Скоро линии железных дорог начнут опоясывать дикие прерии Запада, что неизбежно приведет к увеличению миграции. Юг Америки был совершенно истощен войной. Солдаты Севера будут непременно искать нечто лучшее, чем работа на заводах и фабриках. Еще во время войны Вес заметил неутоленную жажду работы в глазах своих соратников, тоскующих по сельскому труду. Запад может стать землей обетованной и для северян, и для южан, которые захотят начать новую жизнь.

Отец Веса был провидцем. Он на десятилетия опередил свое время. Скоро его мечты начнут воплощаться в жизнь. Но не Вес будет их осуществлять. Другие. Джайм и Мигель совершенно ясно дали ему это понять. Заботы об улучшении свойств племенного скота истощили сердце Фрэнка Карра. Небольшое состояние, которое ему удалось накопить, и деньги, которые удалось занять, пропали после смерти отца. Остались одни долги. Вес даже не представлял себе, как с ними расплатиться. Полковник был уверен, что он не в силах вновь начинать восхождение, у него не было ни сил, ни — главное — желания воспрянуть духом и подняться материально. Для чего? Во имя чего? У него никогда не будет семьи. Не может же одноногий инвалид позволить себе жениться на Эрин. Он не в силах испытывать сильные чувства. Даже ненависть. Даже к Мартинам. Годы войны иссушили его, выжали из него все соки. То, что он пытался шантажировать Реддинга, кем бы ни был этот проходимец — англичанином, валлийцем, черт знает кем, — свидетельствовало о его Веса Карра, душевной беспомощности.

Сюзанна поднялась к себе только после того, как, закончив отчет, Джайм отправился в свою комнату. Днем, когда Вес как бы в наказание отправил Райса спать в дом для работников, она не вмешалась, хотя мотивы поведения брата были ей не вполне ясны. У него не было права поступать так, и он, безусловно, знал об этом. Это был ее дом. А Вес явно нарывался на скандал. Но просчитался.

После того как Сюзанна покинула нижний холл, Вес некоторое время сидел молча, размышляя о жизни, оплакивая свое будущее, которое казалось пустым и беспросветным. Потом он встал и отыскал запасы напитков, оставленные еще Марком. Выбрав себе бутылочку, полковник плюхнулся в широкое, мягкое, удобное кресло, костыли упали на пол, но он не стал их подбирать. Вес сделал глоток, потом еще один. Почувствовав подергивание нерва в давно отрезанной ноге, полковник нехорошо выругался. Проклятие! Почему же эта боль не проходит? Может быть? Он скользнул взглядом вниз, но чуда не произошло. Ноги не было. Жалкий обрубок ноги был запакован в штанину. Зачем ему длить эту муку?

Вес сделал длинный глоток из бутылки.

Утром Сюзанна обнаружила брата в кресле. Наверное его уже видела Ханна. Женщина подумала так, потому что по дому разносился дразнящий аромат кофе. Радость по поводу предстоящего удовольствия была омрачена неприглядным видом Веса. Сюзанна знала, что Вес тайком попивает в дороге, но она никогда не видела брата в таком безобразном виде: с отвисшей челюстью, с кислым запахом спиртного, вырывающимся вместе с дыханием. Рядом с креслом валялась пустая бутылка виски.

Сюзанна подошла и легонько потрепала полковника по плечу.

— Вес.

Он с трудом очнулся. Разлепив один глаз. Вес сквозь щелку оглядел Сюзанну, пока не открылся второй. Когда его сознания достиг солнечный свет и все происходящее, Карр застонал от стыда.

— Который час? — промямлил он.

— Ты знаешь, уже завтрак. У нас кофе. Настоящий кофе. Бекон.

Вес закрыл глаза и зарычал.

— Вес, — мягко попросила его Сюзанна. — Не пей. Не делай этого. Ты слишком нужен мне.

— Забудь об этом, Сью. Я не нуждаюсь во лжи. Черт возьми! Не надо меня поддерживать враньем. И ты, и я знаем, что я ни на что не гожусь. Ты прекрасно поняла это, когда на нас напали паршивые ворюги.

— Я знаю, что ты можешь вес, если захочешь и постараешься. Ты преодолел полстраны.

— Все благодаря проклятому бритту, — горько заметил Вес.

— Поэтому ты отослал его спать с рабочими?

— А ты хочешь, чтобы он спал где-нибудь в другом месте?

Вопрос Веса был непривычно груб.

— Ты только что сказал, что мы обязаны ему…

— Это не совсем то, что я сказал, — отрекся Вес. — Ты можешь быть уверена, что у него были личные мотивы, чтобы совершить эту поездку.

— Но не для того, чтобы остаться здесь.

Вес отреагировал не сразу. Выглядел он побитым.

— Я не уверен в этом, Сью. Держись от него подальше. Я встречал мужчин, как Реддинг. У них нет совести. Нет души. Возможно, нас устраивает бездушная, но деятельная часть Реддинга. Но не надейся найти в нем что-нибудь больше.

Вес коснулся рукой щетины на подбородке и почувствовал исторгаемое им самим зловоние. И усомнился в том, что он лучше Реддинга.

— Пойду приведу себя в порядок, — Вес попытался улыбнуться. — Как хорошо пахнет кофе.

Полковник нагнулся, нащупал костыли и медленно поднялся. Боже! Его мутило. Голова гудела. Во рту было ощущение, будто туда натолкали хлопка.

— Вес?

Он услышал мягкий голос сестры и обернулся.

— Я так рада, что ты здесь, со мной.

Слова Сюзанны обессиливали его, лишали воинственности и решительности. Он едва нашел в себе силы кивнуть и заковылял из комнаты.

До завтрака оставалось время. Достаточно для того, чтобы выйти из дома и увидеться с ним. С Райсом Реддингом. Было удивительно проснуться утром в своей собственной постели, а рядом — никого. Оказалось, что она привыкла, просыпаясь, видеть, как Реддинг пакует их немудреные пожитки, седлает лошадей, ей нравилось наблюдать за движениями его сильного, гибкого, хорошо развитого тела. Сюзанна находила удовольствие в разглядывании его лица. Ей никогда не надоедало любоваться им и гадать, какие тайны таят его темные глаза. Даже здесь, в доме покойного Марка, он затмевал ей все, кроме чувства вины перед мужем.

• Предыдущая
• 57/143
• Следующая