Лунариум - Тудэв Лодонгийн - Страница 76

— «Земляшки» — выражение из лексикона селенитов, и оно не из самых пристойных.

— Я с Земли, — возразил он, — в моих устах оно не оскорбительно, я полагаю. Если вы, конечно, не возражаете.

Она передернула плечами, как бы говоря: «Воля ваша».

У нее были глаза с косым разрезом (что характерно для лунных женщин), волосы цвета меда и прямой нос. Она, безусловно, была привлекательна, хотя классической красавицей ее никак нельзя было назвать.

Землянин разглядывал визитную карточку, приколотую к блузе. Она пришла к выводу, что он разглядывал визитную карточку, а не саму грудь, несмотря на полупрозрачный материал блузки.

Он сказал:

— У вас тут много Селен?

— О да, сотни, наверно. А также Цинтий, Диан и Артемид. Скучное имя. Половину Селен, которых я знаю, зовут Ленами, другую…

— К какой принадлежите вы?

— Ни к какой. Я Селена, все три слога вместе: Се-ле-на, — проскандировала она, сделав ударение на первом слоге, — для тех, кому я разрешаю называть себя по имени, конечно.

С лица землянина не сходила легкая улыбка.

— А есть такие, которые делают это без разрешения?

— Им это удается только один раз, — решительно объявила она.

— И все же некоторые пытаются?

— Дураки есть повсюду.

Официантка подошла к их столу и начала расставлять тарелки быстрыми, ловкими движениями. Землянин следил за ней с нескрываемым восхищением.

— Тарелки у вас в руках просто порхают, — cказал он ей.

Официантка улыбнулась и перешла к следующему столику.

Селена сказала:

— Не пытайтесь подражать ей. Она привыкла к нашей гравитации, поэтому ей это удается.

— А если я попробую, у меня все вывалится из рук?

— Сами измажетесь как поросенок и все кругом перемажете, — сказала она.

— Тогда я и пытаться не стану.

— Не волнуйтесь, рано или поздно кто-нибудь это сделает за вас: уронит тарелку, она заскользит вниз, он захочет схватить ее, промахнется и — тут я готова держать пари — непременно выпрыгнет из кресла и растянется на полу. Сколько ни предупреждают — бесполезно, только запугаешь человека вконец. Все остальные будут смеяться, конечно, — я имею в виду туристов, официанткам же не до смеха — они этих сцен насмотрелись досыта, к тому же грязь убирать приходится им.

Землянин с осторожностью поднял вилку.

— Я понимаю, что вы имеете в виду. Даже простейшие движения здесь даются с трудом.

— Ну, все дело в привычке. Люди быстро осваиваются. Во всяком случае, с такими простыми вещами, как еда. Вот с ходьбой дело сложнее. Я еще ни разу не видела землянина, которому удалось бы овладеть искусством бега. Бега в подлинном смысле этого слова.

Некоторое время они ели молча. Затем он сказал:

— Что означает буква Л? — Он снова разглядывал ее визитную карточку, на которой значилось: «Селена Линдстром Л».

— Просто «Луна», — бросила она небрежно, — чтобы не спутать меня c иммигрантами. Я родилась здесь.

— Правда?

— В этом нет ничего удивительного. Вот уже более пятидесяти лет люди осваивают Луну. Неужели вы полагаете, что за это время у них не рождались дети? На Луне есть такие старожилы, у которых имеются внуки.

— Сколько лет вам?

— Тридцать два, — сказала она.

Он удивленно посмотрел на нее, затем пробормотал:

— Да, да, понимаю.

Брови Селены поползли вверх.

— Вам кажется, что понимаете. Большинству землян приходится объяснять.

Землянин сказал:

— Я знаю достаточно, чтобы понимать, что большинство видимых признаков старения — результат бесспорной победы силы притяжения над тканями тела: обвислые щеки, опустившаяся грудь. Поэтому нет ничего удивительного, что люди у вас так молодо выглядят.

Селена сказала:

— Они только выглядят молодыми. Это не значит, что мы бессмертны. Продолжительность жизни на Луне приблизительно такая же, как и у вас, только наша старость гораздо приятнее вашей.

— Да, такие вещи нельзя сбрасывать со счетов. Однако вам, наверно, приходится чем-то расплачиваться за это. — Он сделал первый глоток кофе. — Пить вот эту… — Он остановился, подыскивая соответствующее слово.

— Мы могли бы импортировать пищу и напитки с Земли, — сказала она, усмехаясь, — но они удовлетворили бы лишь крохотную долю населения в течение крохотного периода времени. Какой в этом смысл, не лучше ли использовать космос для транспортировки более необходимых предметов? К тому же мы привыкли к этой дряни — или вы собирались произнести словечко покрепче?

— Не по поводу кофе, — сказал он. — Я его сохраню для характеристики остальной пищи. В данном случае «дрянь» в самый раз… Но скажите, мисс Линдстром… В туристской программе я не встретил никакого упоминания о протонном синхротроне.

— Протонном синхротроне? — Она заканчивала завтрак, и ее взгляд скользил по залу: казалось, она выбирает удобный момент, чтобы поднять всех на ноги. — Он является собственностью Земли и закрыт для туристов.

— Вы хотите сказать, что он закрыт для селенитов?

— О нет. Ничего похожего. Большая часть обслуживающего персонала селениты. Просто правила устанавливаются руководством с Земли. А оно требует: никаких туристов.

— Мне бы хотелось взглянуть на него, — сказал он.

Она сказала:

— Я в этом не сомневаюсь… Вы принесли мне удачу: на полу — ни единого кусочка пищи, ни одного растяпы-туриста.

Она поднялась и объявила:

— Леди и джентльмены, мы отбываем минут через десять. Прошу вас, не сдвигайте тарелки. Для тех, кто пожелает привести себя в порядок, имеются комнаты отдыха. Затем мы посетим с вами пищевые комбинаты, где изготавливается пища, которую вы только что пробовали.

— Хелло! — весело произнесла Селена.

Землянин обернулся. Он почти мгновенно узнал ее.

— Селена! Я ведь не ошибся — Се-ле-на?

— Правильно! Произнесено без единой ошибки. Вам нравится у нас?

Землянин ответил совершенно серьезно:

— Очень. Ощущаешь все своеобразие нашего столетия. Еще недавно я находился на Земле, уставший от окружающего меня мира, от самого себя. И вдруг я подумал: «Столетие тому назад единственным способом покинуть мир было умереть, сейчас же ты можешь полететь на Луну».

В улыбке его не было веселья.

— А теперь, когда вы на Луне, вы чувствуете себя счастливее?

— Немножко. — Он огляделся: — А где же ваша толпа туристов? Разве вам не нужно присматривать за ними?

— Не сегодня. Сегодня у меня выходной день. Кто знает, может быть, мне хочется отдохнуть денек-другой — моя работа такая нудная!

— В таком случае я очень сожалею, что в свой свободный день вы натолкнулись на туриста.

— Я не натолкнулась на вас. Я вас искала. И довольно долго. Вам не следует бродить одному.

Землянин поглядел на нее с большим интересом.

— Зачем я вам понадобился? Вам нравятся земляне?

— Нет, — ответила она с обескураживающей откровенностью. — Они мне осточертели.

— Однако вы разыскивали меня, хотя нет такой силы на Земле, простите — на Луне, которая заставила бы меня поверить, что я юн и неотразим. Зачем же вы разыскивали меня?

— Затем, что существуют интересы другого рода, а также потому, что вы интересуете Бэррона.

— А кто такой Бэррон? Ваш друг? Или начальник?

Селена рассмеялась.

— Бэррон Невилл. Он больше, чем начальник, и гораздо больше, чем друг. Итак, каковы ваши планы на сегодня? Что мы будем делать?

Они двигались по коридору, вырубленному в молочно-белой скале. Повсюду в сверкающей поверхности стен тусклыми пятнами обозначались вкрапления «лунных бриллиантов» — протяни руку и бери. У нее на ногах, были сандалии, которыми она едва касалась пола. У него — бутсы на толстой подошве, тянувшие его вниз свинцовой тяжестью — иначе каждый его шаг превратился бы в пытку.

Движение по коридору было односторонним. Изредка их обгоняла, скользя, электротележка и почти бесшумно исчезала вдали.