Машина смерти - Касслер Клайв - Страница 31

• Предыдущая
• 31/81
• Следующая

Рапорт ЦРУ. Собственно, удивляться не приходится. Курт начал просматривать присланные ссылки, то и дело поглядывая в сторону выхода.

В дамской комнате Катерина задержалась перед зеркалом, склонившись над мраморной раковиной. Но ни прическа, ни макияж, ни что-то еще ее не интересовали — только телефон.

— Ну же, — шептала она, следя за медленной загрузкой.

Экран наконец поменялся, и на нем появилось что-то вроде биографии Курта Остина. Объем информации был довольно большим, и прочитать все она не успевала, а потому только пробежала глазами по основным пунктам, отправила в Центр текстовое подтверждение и сунула телефон в сумочку.

Быстренько заглянув в зеркало и убедившись, что прическа в порядке, молодая женщина повернулась и вышла в коридор.

Курт бросил взгляд в сторону дамской комнаты, скосил глаза на телефон и снова посмотрел в сторону дамской комнаты. Увидев, что дверь распахнулась, он прочитал еще одну строчку и опустил аппарат в карман.

Потом поднялся и выдвинул для Катерины стул.

— Вы заметно посвежели, — с улыбкой заметил он.

— Спасибо. Иногда держать марку бывает нелегко.

В ее словах Курт ощутил некую неумышленно выраженную правду. Возможно, подсознательно она имела в виду свою жизнь в спорте. Причем в том виде, где победителя и проигравшего разделяет порой тончайшая грань. Чрезмерный субъективизм ведет к тому, что человек теряет уверенность в себе.

— Вы потрясающе выглядите. Сказать по правде, здесь все удивляются, почему вы обедаете с таким неряхой, как я.

Она улыбнулась и едва заметно покраснела.

Солнце уже скрылось за горизонтом. Они поболтали о том о сем до главного блюда, потом еще немного после второго бокала вина, и лишь затем Курт решился вернуться к прежней теме.

— У меня вопрос. Почему вы ныряли к тому самолету в одиночку? У вас на борту два комплекта баллонов. Разве у вас нет напарника?

— Это уже два вопроса. — Катерина снова улыбнулась. — Я приехала на Санта-Марию с еще одним представителем нашего правительства. Но он не имеет отношения к Академии наук. Все это дело исключительно мое. А баллоны шли в комплекте с лодкой.

Скорее всего, подумал Курт, задача этого второго представителя — присматривать за ней, держать на поводке и оберегать от неприятностей.

— Ваша очередь, — предложил Остин, пробуя рыбу.

— Пожалуй, мне такая игра нравится, — поддержала его Луцкая и тут же выпалила: — Вы, кажется, очень рассердились, когда мы появились. Но почему? Потому что я вторглась в вашу драгоценную «исключительную зону» или потому что я не зарегистрировалась?

— Ни то ни другое. Мне не нравится, когда люди попадают в неприятности. Вы ведь могли погибнуть там, в тех обломках. Еще минут пять, и так бы оно и случилось.

— То есть Курт Остин — человек заботливый?

— Абсолютно, — сказал он с наигранно теплой улыбкой.

— Поэтому вы и занимаетесь этим бизнесом, поиском и подъемом затонувших судов?

— Не вполне вас понимаю.

— Взорвать и отправить лодку на дно может любой дурак. Но чтобы поднять ее, требуются совсем другие умения, верность делу и готовность рискнуть. По-моему, именно потому вы этим и занимаетесь. А еще вам нравится спасать вещи.

Курт никогда не думал об этом, но какая-то правда в сказанном ею определенно присутствовала. В мире полно тех, кто уничтожает и выбрасывает вещи, и он гордился тем, что не только не выбрасывает их, а восстанавливает.

— Я, наверно, должна вас поблагодарить, — добавила она. — Вы ведь отправились за мной, чтобы спасти.

Ныряя, Курт не знал наверняка, что у неизвестного аквалангиста неприятности, но был рад, что вытащил ее живой и здоровой. Почему же она пошла на такой риск?

— Ваша стихия — соперничество, — сказал он, примеряя на себя роль психолога-любителя.

— В этом есть как плюсы, так и минусы.

— Национальные соревнования, мировые чемпионаты, олимпийские игры. Вы всю жизнь старались доказать тренерам, судьям и зрителям, что достойны самых высоких оценок, что ваше место — арена. Даже при том, что у вас случился разрыв связок, вы почти взяли бронзу в Торонто.

— Я почти взяла золото, — поправила Катерина. — Упала на последнем прыжке. Закончила программу на одной ноге.

— Если не ошибаюсь, вы потом пару месяцев не могли ходить, — этот факт он почерпнул из сообщения Джо. — Но факт остается фактом. Другой на вашем месте отступил бы, не стал рисковать, поберег ногу для следующего раза.

— Иногда у тебя нет следующего раза.

— Вас это подтолкнуло?

Она поджала губы, глядя на него и наматывая на вилку пасту «волосы ангела». Потом заговорила.

— Мне медаль не полагалась. Мое место почти отдали другой спортсменке. Скорее всего, другого шанса я бы уже не получила.

— Вам было что доказывать.

Катерина кивнула.

— Это дело, это поручение с командировкой, наверно, оно вам внове, — продолжал Курт. — Дома наверняка остались люди, на которых вы хотите произвести впечатление. Может быть, вы чувствуете, что должны доказать им что-то. Ведь другого шанса может и не быть.

— Возможно.

— В этом нет ничего плохого. Мы все хотим произвести впечатление на наших боссов. Но на земле есть места, где рисковать не стоит. Одно из них — внутри обломков самолета, лежащего на глубине в сто сорок футов.

— Вам никогда не хотелось доказать кому-то, что они в вас ошибаются?

Курт помолчал, а потом ответил полуправдой.

— Я стараюсь не переживать из-за того, что обо мне думают другие.

— Значит, вам некому что-то доказывать?

— Этого я не говорил.

— То есть кто-то есть. И кто же? Женщина? Миссис Остин? Настоящая или будущая? Та, что ждет вас дома?

Курт покачал головой.

— Тогда меня бы здесь не было.

— Так кто же?

Он усмехнулся. Разговор определенно ушел в сторону.

— Расскажите о своем секрете, и тогда я вам отвечу.

Катерина, похоже, снова расстроилась.

— Обед, надо полагать, закончится, как только я его раскрою?

Ему этого не хотелось, но опять-таки…

— Это уж зависит от того, каков секрет.

Она подняла вилку, словно хотела его ненадолго задержать, но потом решительно отложила.

— Вчера вы спасли французского ныряльщика, — сказала она.

— Верно. Парень прицепил на пояс груз в сто фунтов. Вы повели себя опрометчиво, он же был просто идиот.

— Может быть, и нет.

— Что вы имеете в виду?

— Они это подстроили. Пока вы с напарником вытаскивали его из воды, другой член французской команды брал буровую пробу, керн, той самой скалы. Они уже хвастают этим.

Его как будто обожгло волной гнева. Он резко выдохнул, схватил салфетку и, скомкав, бросил на стол.

— Вы правы. Нам пора.

— Черт.

Курт поднялся, положил на стол несколько банкнот, взял спутницу за руку и направился к выходу.

— Так что насчет вашего секрета? — спросила Катерина.

— Потом.

Не выпуская ее руку, Курт толкнул дверь и вышел. В тени что-то шелохнулось. Какой-то предмет вылетел из темноты справа. В оставшееся мгновение он успел лишь собраться, а потом что-то — бейсбольная бита, дубинка или кусок трубы — ударило его в живот.

Удар оказался достаточно сильным, чтобы выбить дух даже из такого сильного человека, как Курт Остин. Он согнулся и упал на колени.

Пол и Гаме быстро поднимались в «Групере». Поскольку весь балласт остался на дне океана, подлодка шла вверх, задрав нос, с работающим на полную мощь электромотором и на скорости около трехсот футов в минуту.

Уменьшалась глубина, уменьшалось и давление, но и через двадцать минут после начала подъема они все еще оставались в десяти тысячах футов от поверхности, а вода все прибывала.

— Самая слабая часть корпуса — фланец, — крикнул Пол, заметив, что вода проходит там, где две части подлодки соединялись, как отрезки трубы.

— У нас есть зажимы, — прокричала в ответ Гаме, — можно ими запечатать.

• Предыдущая
• 31/81
• Следующая