Машина смерти - Касслер Клайв - Страница 19

• Предыдущая
• 19/81
• Следующая

На этой неделе, однако, все обстояло совершенно иначе. В резиденции находился президент и председатель правления «Сёкары», Харуто Такагава, вследствие чего уровень как активности, так и безопасности возрос в разы.

Изначально Такагава планировал провести в Нью-Йорке месяц, наслаждаясь Бродвеем, ночной жизнью и чудесными городскими музеями. В то же время ему нужно было встретиться с различными биржевыми маклерами и членами Комиссии по ценным бумагам и биржам. К концу месяца он рассчитывал объявить об индивидуальном размещении «Сёкарой» ценных бумаг на Нью-йоркской фондовой бирже, что позволило бы компании значительно увеличить капитал и открыть новый филиал — «Сёкара-Нью-Йорк», — откуда можно было бы управлять перевозками из Соединенных Штатов в Европу и обратно.

И хотя все эти задачи все еще маячили в его расписании, большую часть последней недели Такагаве пришлось разбираться с последствиями пиратской атаки и затопления одного из его кораблей, «Киндзара-мару».

Ситуация была для Такагавы затруднительна вдвойне. Во-первых, она возникла в ужасное время, прямо перед запланированным стратегическим решением. А во-вторых, во всех документах это судно значилось как идущее из Сингапура в Австралию, а не из Африки в Гонконг. Этот факт привел к тому, что страховая компания аннулировала полис, в связи с тем, что у африканского побережья корабли захватывают гораздо чаще, чем суда, идущие из Азии в Перт или Сидней.

Как ни язвили две эти занозы, в долговременном плане большого значения они не имели. Со страховщиками, как только они скинут один-два процента с суммы полиса, можно будет договориться, и через несколько дней его затонувший корабль будет заботить людей не больше, чем спустившая у какого-то грузовика шина. Такие вещи случаются.

Что сейчас действительно имело значение, так это требования китайского покупателя о возмещении стоимости потерянного груза. Это было проблематично по многим причинам, и прежде всего — в силу природы самого груза.

Как японская компания, «Сёкара» функционировала в соответствии с принципами японского же права, но ее попытка открыть филиал в Соединенных Штатах свидетельствовала о том, что Такагава готов соблюдать американские правила. Эти правила запрещали трансфер определенных технологий в другие страны, а некоторые из находившихся на борту «Киндзара-мару» материалов очень даже подходили под эту категорию.

Именно сейчас он не мог позволить такой информации просочиться в прессу или куда-либо еще. Если подобное случится или если нужные ему люди узнают правду и разозлятся, его пребывание в Нью-Йорке превратится в нечто большее, чем просто дорогой отпуск.

И вот, когда ему уже казалось, что все успокоилось, зажужжал интерком.

— Мистер Такагава, — произнесла его секретарша. — Здесь в вестибюле цокольного этажа пара мужчин, и они хотели бы с вами встретиться.

Президент «Сёкара» даже не стал спрашивать, было ли им назначено — в этом случае им бы уже позволили подняться.

— Кто они такие?

— Судя по служебным удостоверениям, они работают в одной американской организации, известной как Национальное управление подводных исследований, — сообщила секретарша. — Они хотят поговорить с вами о «Киндзара-мару».

НУПИ. Такагава прекрасно знал это управление, и не только потому, что судьбе было угодно, чтобы группу сотрудников НУПИ угораздило заметить пиратов на его корабле и вмешаться. Он знал все о Национальном управлении подводных исследований со времен одного инцидента, случившегося более десяти лет назад. В отличие от большинства других в японском судоходном мире он питал самые нежные чувства к НУПИ. Тем с большим трудом ему дался ответ.

— Скажите им, что я не могу говорить на эту тему.

На какое-то мгновение в интеркоме вновь воцарилось молчание, и Такагава, протянув руку к монитору, нажал на клавишу, позволившую ему увидеть регистрационную стойку в вестибюле.

Рядом со стойкой находились двое молодых мужчин в костюмах, больше походивших на юристов или финансистов, закончивших один из университетов «Лиги Плюща», нежели на тех бесстрашных парней, с которыми он когда-то имел дело. Хотя если Управлению и понадобилось поговорить с ним, то лишь по одной-единственной причине. Тогда почему бы и не прислать адвокатов?

Вновь послышался голос секретарши.

— Они говорят, что им велено ждать хоть весь день, если потребуется, но они обязательно должны с вами переговорить.

— Они могут ждать хоть до скончания века, но общаться с ними я не буду. Пусть служба безопасности выведет их из здания.

Такагава выключил видеомонитор и вернулся к работе. НУПИ может стать для него проблемой. Он знал, что при желании они могут стать проблемой для кого угодно.

Восточная Атлантика,

20 июня

Спустя сутки после обнаружения подводного кладбища Курт Остин стоял у поручней «Арго». Корабль бросил якорь неподалеку от подводной кальдеры, едва не поглотившей ХР-4 вместе с ним, Джо Завалой и «Барракудой».

Курт смотрел вдаль в лучах заходившего послеполуденного солнца. Тени вытянулись, воздух повлажнел, и сумерки обрели теплый бронзовый оттенок. Под этим приятным светом море казалось тихим и гладким, почти маслянистым на вид, словно теплое солнце убаюкало его, как тигра в африканской саванне.

Стоя там, Курт думал о том, какой странный оборот приняли события. После доклада об открытии Курт и Джо получили публичную благодарность от местных властей. А затем, уже при закрытых дверях, их отчитали и приказали ни во что не вмешиваться, не брать ничего с этого места и даже запретили на него возвращаться, словно они были какими-то вандалами или воришками.

Тут же были изданы всевозможные приказы и предписания. Формально португальцы настаивали на том, что все эти меры предосторожности принимаются в целях безопасности. В какой-то мере Курт мог это понять. Переменные магнитные свойства в районе скалистых образований сильно затрудняли подводную навигацию. Временами, когда магнитное поле достигало своего максимума, подводные аппараты со стальными корпусами, в том числе и «Барракуду», буквально притягивало к нему, словно наматывало на катушку. Противостоять этому притяжению было тем труднее, чем ближе вы находились к скале.

Вот так и Курт оказался в положении, когда течение и магнитное поле действовали в одном направлении. И что было бы, если бы он, не дай бог, врезался в скалу?

Вслед за Остином и другой подводный аппарат сообщил о возникших у него проблемах с электроникой. И даже через несколько дней после их приключения дайвер и штурман с ХР-4 продолжали жаловаться на головные боли и странности со зрением. Все это добавляло интереса к загадке удивительного места и содействовало популярности слухов и теорий заговора.

Что до португальского правительства, то у него не было причин пытаться замолчать эту историю. Напротив, она могла принести небольшому острову кучу долларов, которые никогда не бывают лишними.

В некотором роде туристический бум уже начался. На следующее утро после открытия в море находился один лишь «Арго». Сегодня к нему присоединились еще три тендера, и, если верить слухами, завтра должны были подойти еще с десяток судов, набитых туристами, желавшими взглянуть на уже пользовавшееся дурной славой «Подводное кладбище».

Туристам предлагались экскурсии, по острову распространялись пресс-релизы, а выложенное в Интернете видео набрало миллион просмотров.

Через несколько дней, размышлял Курт, здесь будет настоящее столпотворение, тысячи туристов в ярких купальниках и с пенопластовыми стаканчиками, и все будут воображать, что это и есть «реальное» приключение.

Об этом он и размышлял, когда сзади раздались шаги. Обернувшись, Курт увидел Джо Завалу — в каждой руке тот держал по заиндевелой, с длинным горлышком, бутылке пива.

— «Богемия», — сказал Джо, протягивая одну ему. — Лучшее мексиканское пиво.

Курт взял бутылку и сделал большой глоток, наслаждаясь ледяным вкусом в конце такого жаркого и душного дня.

• Предыдущая
• 19/81
• Следующая