И полцарства в придачу… - Полянская (Фиалкина) Катерина - Страница 18

• Предыдущая
• 18/80
• Следующая

А значит, действовать надо нестандартно.

— Ква-а! — хрипло сообщила Лизанда, склоняясь к жениху. — Ква-а-а!!!

Распростертое под царевной тело сотрясалось от смеха.

— Так и знал, что однажды гены прорежутся, — с трудом выдавил Крейр. — Сухим я тебе даже с приворотом не нравлюсь?

Теплые руки ласково скользили вдоль бедер, оставляя за собой стайки мурашек. В конце концов Лизка не выдержала — рухнула к нему на грудь и искренне расхохоталась.

— Психи, — завистливо проворчал со своего лежака разбуженный Жан. — Лиз, а выходи за него замуж, ему как раз лягушачьи лапки для черномагических ритуалов нужны…

— КВА!!! — рявкнули на него два возмущенных подобным предложением голоса.

Увы, веселье, как, впрочем, и все хорошее, длилось недолго. Через минуту в дверях мрачной тенью возникла хозяйка дома, злая спросонья и до крайности возмущенная учиненным безобразием. Лизка была безжалостно выдернута из насиженного болота и осчастливлена тряпкой. Пришлось приниматься за уборку.

Парням пришлось и того хуже. Не вникая, кто прав, а кто виноват, Мирита принялась, не стесняясь в выражениях, выговаривать им все, что она думает по поводу полураздетых невест в комнате сразу двух не больше одетых женихов. Провинившаяся старательно прятала смеющийся взгляд в луже воды, с которой ей предстояло справиться. А трясущуюся спину очень даже можно принять за покаянные рыдания!

На самом деле пристыженным выглядел разве что Жан. Лицо блондина окрасилось совершенно неестественным для него румянцем, глаза сверлили мокрый пол. Еще и сопел так, будто сейчас зарычит и покусает! Кого именно, царевна предположить не рискнула.

Крейр слушал молча и почти равнодушно. Только в карих глазах бешено скакали смешливые искры. Впервые за все время знакомства он не выглядел угрюмым. И Лизка невольно ловила себя на том, что очень бы хотела узнать его ближе.

Вот что с наивными девицами делает черная магия, помноженная на веселую месть!

В конце концов нарушителю девичьего спокойствия надоело изображать молчаливое раскаяние — все равно получалось из рук вон плохо, — так что он пристроился невесте в помощь.

— Ну что, — тихонько шепнул, сверкая вдруг потеплевшими карими глазами, — будем обживать совместное болото?

Лизавета смешливо фыркнула и отвечать не стала. Надо еще на его поведение посмотреть. А то кто их, этих колдунов, знает!

Окончательно уверившись, что как минимум двое из троих присутствующих безнадежны и взывать к их совести бессмысленно, ибо даже зачатков оной не наблюдается, Мирита наградила женихов и невесту недовольным взглядом и гордо удалилась. Спать.

Утро ознаменовалось жутким грохотом и еще более жуткой руганью в виртуозном исполнении Всеславы.

Лизка заполошно дернулась и попыталась вскочить с кровати, но наткнулась на что-то твердое и недовольно ворчащее и рухнула обратно. Помычала в ответ и титаническим усилием разлепила веки.

— Ты что тут делаешь? — вопросила недоуменно.

Чем-то твердым на поверку оказался колдун. Однако что именно этот зловредный субъект забыл в ее постели, царевна в упор понять не могла. Вроде засыпала в одиночестве…

— Пока ты не начала прыгать, как откормленная блоха, — спал, — пробурчал Крейр, пытаясь устроиться поудобнее. Видно, все еще надеялся вернуться в блаженную дрему.

В Лизке робко проклюнулось желание не только попрыгать, но и хорошенько тяпнуть. Может, хоть так вредности у него поубавится?

— А почему здесь? — вместо этого задала животрепещущий вопрос девушка.

— Потому что мое ложе ты залила, а в одиночестве даже квакать холодно, — сонно сообщил жених и демонстративно скрылся под одеялом. Только в ответ на возмущенное сопение суженой уточнил: — Не волнуйся, ты вела себя прилично и рук не распускала. Я за этим внимательно следил.

Лизавета скорчила его спине недоверчивую рожицу и встала. Цветастая ругань, сдобренная эмоциональными стенаниями, до сих пор долетала сквозь приоткрытое окно, дразня девичье любопытство. Насколько Лиза знала подругу, вывести ее из себя до такой степени могло только одно.

Прикрываясь занавеской, царевна выглянула в окно.

И точно! На разноцветной от растекшихся красок траве валялся мольберт, из-под него торчали конвульсивно подергивающиеся ноги в высоких сапогах размера эдак сорок шестого, а над всем этим безобразием возвышалась верещащая и картинно заламывающая руки художница. С виду — ну сущая ведьма! Волосы взлохмачены, руки и одежда заляпаны краской, лицо перекошено, на носу красуется синий развод. Лизке-то ничего, она подругу еще и не в таком состоянии видала, а вот владелец конечностей, увенчанных сапогами, явно устрашился. Иначе с чего бы ему прятаться под мольбертом, аки страус, который зарывает голову в песок при малейшей опасности? Только ноги подергиваются в странных судорогах. Главное, чтобы не предсмертных…

— Лиз, как эта сирена выключается? — прорычал Крейр, перетекая в сидячее положение. — Может, на нее немоту наслать?

— Не надо! — очень натурально устрашилась Лиза. — Она же тогда драться начнет…

Мужчина привстал, обозрел мутным со сна взором двор и скептично хмыкнул. Видно, разницу в габаритах оценил. Не объяснять же ему, что они здесь дело десятое. Даже миниатюрная женщина в гневе страшнее десятка зубастых упырей.

— Что за шум? — послышалось требовательное, и из дома выплыла Мирита, уперла руки в боки и окинула недовольным взглядом царящий во дворе погром.

Куча из мольберта и неизвестного субъекта рискнула издать невнятный звук, который, впрочем, был тут же безжалостно задушен перешедшей в диапазон ультразвука Всеславой.

На лице ведуньи окончательно воцарилось недоумение. Не знай Лиза художницу столько лет, она бы и сама мало что поняла, а так только давилась молчаливым смехом.

И тут в ситуацию решил вмешаться Крейр.

Легкое движение бровью — и вместо пронзительного, а кое для кого и очень познавательного, визга изо рта Славки вырывается лишь невнятное мычание.

— Простите, наставница, я не нарочно, — удалось разобрать наконец невнятные звуки. — Только поглядеть подошел, что тут за каракатица посреди двора стоит, а оно как рухнет на меня!..

— Шам ты хахакатиша, — прошамкала блондинка. Потом все-таки поднесла руку ко рту и… вытащила на свет немного пожеванный носок.

С тихим всхлипом Лизка сползла на пол. Удерживать рвущийся наружу смех больше не было сил. На кровати хохотал в голос колдун. Во дворе тем же занимались хозяйка дома и, как выяснилось, ее помощник, а заодно и ученик.

Всеслава побагровела. Один уничтожающий взгляд достался выползающему из-под мольберта парню. Но, видно, на фоне выходки колдуна его проступок заметно померк.

— Прибью! — прошипела девушка и с рыком взбешенного мамонта ломанулась в дом.

— Честное колдовское, он был чистым! — попытался утешить ее нахал, прикрываясь подушкой.

Не помогло. Славка утешаться не пожелала категорически, так что колдуну пришлось заплатить за свою выходку сполна. Он был безжалостно исцарапан и вроде бы даже покусан, после чего чувство самосохранения наконец-то возобладало над припадком неудержимого смеха, и мужчина попытался спастись бегством. Получалось плохо.

Когда эта парочка с жуткой руганью и обоюдным хохотом пронеслась перед окном в третий раз, Лизка махнула на них рукой и принялась натягивать щедро возвращенное Миритой сиреневое платье.

— И что мне с тобой делать, горе луковое? — со вздохом вопросила ведунья наконец принявшего вертикальное положение помощника.

— Наставница… кажется, я это… влюбился.

Потом был завтрак, во время которого между колдуном и художницей установился шаткий мир, а Мирита представила гостям опекаемое ею недоразумение. Рыжеволосый веснушчатый парень с длинными, как у журавля, ногами звучно звался Теодом. Только имя это ему ну совершенно не шло, и ведунья предпочитала звать его Одик. Что и окружающим советовала.

Пока ели, Одик то и дело бросал на Славку влюбленные взгляды и краснел, аки маков цвет. Девушка тоже поглядывала на него украдкой и тоже краснела, только по другой причине. От злости. Но каким-то чудом умудрялась сдерживаться. Пока. Сторонние же наблюдатели только успевали прятать улыбки.

• Предыдущая
• 18/80
• Следующая