Подвиги бригадира Жерара. Приключения бригадира Жерара (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 65

• Предыдущая
• 65/87
• Следующая

– Эта тропа выведет нас вниз, – сказал он. – Бог мой, что это значит?

Ужасный крик раздался из леса за нашими спинами. Я увидел, что Помбаль содрогнулся, как испуганная лошадь.

– Опять этот дьявол, – прошептал он. – Он решил расправиться с кем-то еще, как когда-то расправился со мной. Вперед, вперед, даже Небо нас не спасет, если мы попадемся ему в руки.

Спустившись к подножию холма, мы снова оказались в лесу. Неожиданно желтое зарево вспыхнуло за нашими спинами, а черные тени деревьев запрыгали перед глазами. Разбойники зажгли костер. Даже издалека можно было увидеть неподвижное тело и темные фигурки разбойников, которые прыгали вокруг костра, как каннибалы. Я сжал кулаки и поклялся, что однажды заставлю негодяев заплатить за все, что они совершили.

Де Помбаль прекрасно знал расположение караулов и каждую тропинку, которая шла через лес. Но для того чтобы избежать ненужных встреч, нам пришлось долго блуждать среди деревьев, искать обходные пути. И все же с каким удовольствием я прошел бы еще не одну лигу, лишь бы увидеть это потрясающее зрелище! Было, наверное, около двух часов ночи, когда мы остановились на безжизненном скалистом выступе, по которому вилась тропа. Оглянувшись, мы увидели красное зарево, словно на величественной вершине Меродаля началось извержение вулкана. Но затем я увидел нечто такое, от чего радостно вскрикнул, свалился и в полном восторге стал кататься по земле. Далеко на юге, у самого горизонта, мерцал дрожащий желтый свет. Свет то вспыхивал ярко, то едва мерцал. Это был не огонек в окне, не свет звезды, а ответный сигнал со Сьерра д’Осса. Армия генерала Клозеля получила послание, ради которого рисковал своей жизнью Жерар.

Я уже рассказывал вам, друзья, как однажды обставил англичан во время охоты. Тогда даже свора псов не смогла сдержать меня. Я лично догнал лисицу и разрубил саблей пополам. Быть может, я слишком много говорю об этом, но радость, которую приносят охотничьи подвиги, не сравнится даже с победами на войне. Ведь на войне славу приходится делить с целым полком и даже армией, а на охоте завоевываешь лавры без чьей-либо помощи. Англичане имеют перед нами преимущество: все классы, простолюдины и аристократы, увлекаются разными видами спорта. Может быть, дело в том, что они богаче, а может, более ленивы, чем мы. Но, когда я находился в плену, то ежедневно удивлялся, до чего широко распространено это увлечение и насколько глубоко спорт проник в мысли и повседневную жизнь людей. Скачки и бега, петушиные бои, травля собаками крыс, бокс – ради любого из этих зрелищ англичане отвергли бы самогo императора во всем блеске его славы.

Я могу рассказать много историй о спорте. Мне довелось немало увидеть за время, когда я гостил у лорда Рафтона, после того как из Франции поступило предложение меня обменять. До моей отправки домой оставались долгие месяцы. Все это время я оставался в доме гостеприимного лорда Рафтона в его прекрасном поместье в Хай-Коме в северной части Дортмута. Лорд Рафтон участвовал в погоне, когда полиция преследовала меня во время моего побега из Принстауна. Поймав меня, лорд Рафтон проникся ко мне дружескими чувствами, как я проникся бы к нему, встретив в своей стране храброго солдата, который тоскует на чужбине из-за отсутствия друзей. Одним словом, лорд Рафтон пригласил меня в свой дом, одел, накормил и относился как к родному брату. Я всегда говорил, что англичане отличаются благородством по отношению к врагам и являются превосходными противниками во время войны. На Пиренеях передовые посты испанцев выставляли нам навстречу мушкеты, а британцы – фляги с бренди. Но даже среди этих благородных людей никто не мог сравниться с восхитительным лордом Рафтоном, который в трудную минуту протянул руку помощи врагу.

Ах, воспоминания о спорте пробудили в душе еще одно название – Хай-Ком. Я отчетливо вижу длинный особняк из красноватого кирпича с украшенными белой лепкой дверями. Он был неплохим спортсменом, этот лорд Рафтон, как и все, с кем он дружил. Вам, вероятно, будет приятно услышать, что хоть я кое в чем и отстаю от других, но в некоторых вещах мне нет равных. Позади дома находился лес, кишевший фазанами. Охота была одной из наиболее любимых забав лорда. Он посылал людей согнать птицу, а сам с друзьями стоял на месте и стрелял, когда фазаны пролетали мимо. Я же был опытным охотником, изучил повадки птиц. Однажды вечером я выбрался из дома и, пока фазаны устраивались на ветках на ночлег, немало настрелял их. Чуть ли не каждый выстрел достиг цели, но прибежавший на звуки сторож стал умолять меня пощадить остальных. В тот вечер я смог выложить двенадцать птиц на обеденный стол. Лорда Рафтона так рассмешили мои трофеи, что он долго и безудержно смеялся до тех пор, пока слезы не выступили у него на глазах.

– О Боже, Жерар, вы сведете меня в могилу!

Я также узнал, что существует игра крикет, в которую англичане играют летом. Рудд – старший садовник – был замечательным игроком, да и лорд Рафтон был ему под стать. Перед домом зеленела лужайка, на которой Рудд обучал меня игре. Крикет требует недюжинной смелости. Это игра для солдат: игроки стараются попасть друг в друга шаром, а отразить его можно лишь при помощи короткой биты. Три колышка позади указывают линию, за которую запрещено заходить. Повторяю, что крикет – игра не для детей. Вынужден признаться, несмотря на то что я прошел девять военных кампаний, я побледнел как мел, когда шар впервые просвистел над моей головой. Шар летел так быстро, что я не успел даже поднять биту. К счастью, он миновал меня и сбил деревянную кеглю, которая указывала границы площадки. Теперь пришла очередь Рудда защищаться, а моя атаковать. Когда я был еще совсем мальчишкой в Гаскони, то научился бросать мяч прямо и сильно. Я был уверен, что обязательно попаду в бравого англичанина.

С громким воплем я бросился вперед и метнул в него шар. Шар, как пуля, помчался по направлению ребер садовника, но тот без единого слова подставил биту, и шар отлетел высоко в воздух. Опять шар полетел в мою сторону, и опять настал мой черед метать. В этот раз шар пролетел мимо его головы. Теперь настала очередь садовника побледнеть. Но он был настоящим храбрецом, этот садовник, он снова как ни в чем не бывало стал передо мной. Ах, друзья, тогда и наступила минута моего триумфа. Садовник был одет в ярко-красный камзол. Именно туда я нацелил свой бросок. Я поразил цель настолько точно, словно был заправским стрелком, а не гусаром. С отчаянным криком, криком храбреца, которому нанесли поражение, садовник свалился на деревянные колышки, которые торчали у него за спиной, и покатился по земле вместе с ними. Английский лорд был невероятно жесток. Вместо того, чтобы прийти на помощь слуге, он расхохотался. Зато я не растерялся и бросился к поверженному сопернику. Я помог садовнику подняться на ноги, в нескольких словах похвалил за храбрость и выразил сочувствие. Бедняга страдал от невыносимой боли и никак не мог выпрямиться. Тем не менее благородно признал, что моя победа не случайна:

– Он сделал это намеренно. Он сделал это намеренно, – снова и снова повторял он.

Да, крикет замечательная игра. Я бы с радостью сыграл еще, но лорд Рафтон и Рудд отказались, сославшись на то, что уже не сезон, и больше не играли со мной.

Конечно, это глупо с моей стороны: я дряхлый старик, а хвастаю былыми победами, но должен признать, что в старости меня утешают и успокаивают воспоминания о женщинах, любивших меня, и о мужчинах, которых я в чем-то превзошел. Приятно подумать, что через пять лет после того, как заключили мир, лорд Рафтон приехал в Париж и заверил, что мое имя все еще помнят в северном Девоншире. Люди не забыли моих славных подвигов. Особенно много, напомнил лорд Рафтон, говорят о боксерском поединке, который я провел с достопочтенным Болдоком. Дело было так. По вечерам в гостях у лорда Рафтона собирались спортсмены. Они выпивали достаточно вина, заключали удивительные пари, беседовали о своих лошадях и охоте на лис. Я прекрасно помню этих необычных людей: сэр Бэррингтон, Джек Лаптон из Барнстейбла, полковник Эддисон, Джонни Миллер, лорд Сэдлер и мой противник, достопочтенный Болдок. Все они были на один манер: пьянчуги и отчаянные драчуны, игроки, каждый со своими причудами и фокусами, хотя при этом добрые малые, может, немного грубоватые. Лишь толстяк Болдок, который кичился своими боксерскими талантами, отличался от других. Насмешки Болдока над французами, которые якобы ничего не смыслят в спорте, заставили меня вызвать его на поединок в том виде спорта, в котором он был особенно силен. Вы скажете, что это безрассудство, друзья мои, но бутыли с вином пустели одна за другой и молодая горячая кровь давала о себе знать. Я решил драться с этим хвастуном. Я докажу, что если нам и недостает боксерского мастерства, то мы с лихвой компенсируем недостаток опыта храбростью. Лорд Рафтон долго возражал против этого поединка. Я же не отступал от своего решения. Остальные подстегивали меня, похлопывая по спине.

• Предыдущая
• 65/87
• Следующая