Подвиги бригадира Жерара. Приключения бригадира Жерара (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 58
- Предыдущая
- 58/87
- Следующая
Я не ошибся. Судьба как женщина, дорогие друзья, а женщины без ума от бравых гусар.
Когда я пересек виноградник, то оказался напротив большого квадратного строения, к которому примыкала низкая, длинная пристройка. В этом месте пересекались три дороги. Судя по всему, строение служило лавкой или винным магазинчиком. В окнах свет не горел. Все казалось тихим и спокойным. Но я понимал, что столь удобное место должно быть заселено, скорее всего птицей высокого полета. Опыт подсказывал, что чем ближе опасность, тем безопаснее убежище. Мне ничего не оставалось, как попытаться найти приют в этом месте. Низкое здание выглядело как загон для скота. Я пробрался внутрь, благо, дверь была полуоткрыта.
Здесь толпились множество овец и волов. Очевидно, животных прятали от мародеров. Деревянная лестница вела на чердак. Я забрался наверх и весьма удобно устроился среди тюков соломы. В стене было прорублено небольшое оконце. Отсюда открывался вид во двор и на дорогу. Я улегся на сено и стал ждать дальнейшего развития событий.
Вскоре мое предположение о том, что строение служит квартирой важной персоны, подтвердилось. На рассвете появился всадник в форме английского драгуна с депешей. И тут поднялась настоящая суматоха: офицеры скакали туда и обратно. Каждый считал своим долгом повторить одно имя:
– Сэр Стэплтон, сэр Стэплтон!
Мне было непросто лежать на сене с пересохшей глоткой и наблюдать, как хозяин таскает офицерам огромные бутыли. Но я потешался, глядя на их гладко выбритые, беззаботные физиономии и представляя, каково было бы их изумление, если б знали, что у них под самым носом спрятался такой знаменитый человек, как я. Так я лежал и поглядывал вниз, пока не произошло совершенно удивительное событие.
Нахальство англичан не имеет предела! Как, вы думаете, поступил милорд Веллингтон, обнаружив, что Массена обложил его и лишил английскую армию свободы маневра? Могу дать вам несколько подсказок. Вы, должно быть, подумали, что он впал в ярость или отчаяние, собрал войска и выступил с проникновенной речью о славе и отчизне, перед тем как повести всех в решающую битву? Нет, Веллингтон не сделал ничего подобного. Он послал корабль в Англию, чтобы доставить в расположение войск свору собак, и развлекался с офицерами охотой на лис. Я говорю чистую правду: эти безумцы охотились три дня в неделю позади линии обороны Торрес Ведрас.
Слухи об этом доходили до французского лагеря. Сегодня мне предстояло увидеть воочию, насколько они соответствовали действительности.
На дороге у дома появилась свора собак. Их было тридцать или сорок. Собачьи хвосты торчали под острым углом, словно штыки бойцов старой гвардии. За собаками следовали три человека в кепках с длинными козырьками и в красных сюртуках. Я понял, что это загонщики. За сворой высилось множество всадников, одетых в униформу разных типов. О Боже, это стоило видеть! Всадники ехали вдоль дороги, разбившись на пары, переговариваясь и смеясь. Лошади двигались шагом, изредка срываясь на рысь. Лисица, которую собирались поймать, должно быть, бегала не слишком быстро. Тем не менее это было их дело, а не мое. Охотники вскоре миновали ферму и скрылись из виду. Я ждал и наблюдал, готовый воспользоваться любым подвернувшимся случаем.
Некоторое время спустя офицер, одетый в синий мундир, похожий на мундиры наших конных артиллеристов, появился на дороге. Это был пожилой уже человек – грузный, с седыми бакенбардами. Он остановил лошадь и стал беседовать с командиром драгун, который ожидал приказа во дворе. Лишь теперь я осознал, насколько важно было изучать английский. Я мог слышать и понимал все, о чем они говорили.
– Где место сбора? – спросил пожилой офицер.
Драгун ответил, что неподалеку от Альтары{138}.
– Вы опоздали, сэр Джордж, – сказал драгун.
– Да, я присутствовал на заседании военного суда. А сэр Стэплтон Коттон уже уехал?
В этот момент распахнулось окно и смазливый молодой человек в прекрасно подогнанном мундире выглянул наружу.
– Доброе утро, Мюррей! – приветствовал он старика. – Проклятые бумаги задерживают меня. Я догоню вас.
– Отлично, Коттон. Я уже и так опоздал, поэтому поскачу галопом.
– Прикажите конюху привести коня, – приказал молодой генерал адъютанту, а старик поскакал по дороге.
Адъютант помчался к виднеющейся вдали конюшне, а через несколько минут во дворе появился ловкий английский конюх с кокардой на шляпе. Он вел под уздцы коня. Ах, друзья мои, тот, кто не видел этого коня, никогда не поймет, что такое совершенная лошадь! Конь был превосходен: рослый, широкий в кости, сильный, стройный и проворный, как олень. Жеребец был черный как ночь, без единого пятнышка. А что за шея, круп, ноги, бабки – описать невозможно! Он блестел под солнцем, как полированное черное дерево, пританцовывал на месте, легко и грациозно поднимал копыта, потряхивал гривой и нетерпеливо ржал. Никогда еще мне не приходилось видеть такого сочетания силы, красоты и грации. Я, бывало, недоумевал, как это английским гусарам удалось обскакать гвардейских егерей под Асторгой, но, увидев английских лошадей воочию, удивляться перестал.
К двери было прикреплено кольцо. Конюх привязал лошадь и вошел в дом. Я понял, что это тот самый шанс, который дарит мне судьба. Если мне удастся очутиться в седле, я окажусь в гораздо лучшей ситуации, чем в самом начале. Даже Волтижер не мог сравниться с этим замечательным скакуном. Не в моих правилах было долго думать, не принимая решения. В мгновение ока я спустился с лестницы и выбежал из конюшни. Еще через мгновение я схватил узду и вскочил в седло. Кто-то закричал за моей спиной. Что мне до этих криков? Я тронул бока коня шпорами. Жеребец подскочил так высоко, что только такой наездник, как я, мог удержаться в седле. Я отпустил поводья и позволил коню самому выбирать дорогу. Для меня не имело значения, куда скакать, лишь бы подальше от этого места. Конь помчался через виноградники. Уже через пять минут меня и моих преследователей разделяли мили. Они не могли понять, в какую сторону я ускакал. Я знал, что теперь нахожусь в безопасности. Направив коня на вершину небольшого холма, я вытащил из кармана записную книжку и стал чертить план вражеского лагеря.
Подо мной был прекрасный конь, но чертить на его спине оказалось не просто. Он навострил уши и задрожал всем телом от нетерпения. Поначалу я не мог понять причины столь странного поведения, но вскоре услышал крики «Ату ее, ату!», доносившиеся из дубовой рощи неподалеку. Крики сменились пронзительным звуком охотничьего рога. Конь словно взбесился. Его глаза загорелись. Грива встала дыбом. Он высоко подпрыгнул раз, затем – другой, неистово оскалив зубы. Карандаш отлетел в одну сторону, записная книжка – в другую. Когда я взглянул вниз, моим глазам открылось экстраординарное зрелище. Вдоль долины мчались охотники. Я не видел лисы, но собаки заливались лаем, их носы были прижаты к земле, хвосты подняты высоко вверх. Животные так тесно прижимались друг к другу, что сверху казались движущимся белым ковром с коричневыми узорами. А позади собак скакали всадники – о Боже, что за зрелище! Представьте все рода войск, которые могут быть в армии. Некоторые были одеты в охотничьи костюмы, но большинство в униформу: синие драгуны; красные драгуны; гусары в пунцовых лосинах; зеленые стрелки; артиллеристы; уланы в расшитых золотом кителях. Но преобладал все же красный цвет: офицеры пехоты скакали вслед за кавалеристами. Что за толпа – кто-то хорошо сидел в седле, кто-то хуже, но каждый летел вперед во весь опор. Младшие офицеры и генералы сшибались и теснили друг друга, пришпоривали лошадей, дергали поводья, забыв обо всем на свете, кроме одного – они жаждали крови несчастной лисицы! Что за странный народ эти англичане!
Но у меня не было времени ни любоваться охотой, ни разглядывать несущихся безумцев, потому что конь, на котором я сидел, оказался еще более безумным. Поймите, это был охотничий конь, и собачий лай для него значил то же, что для меня сигнал кавалерийской трубы ранним утром. Собачий лай привел коня в бешенство. Он снова высоко подпрыгнул, крепко зажал в зубах удила, бросился вниз с холма и помчался вслед за собаками. Я ругался, тянул на себя поводья изо всей силы, но оказался бессилен. Английский генерал ездил с трензелем{139}. Челюсти животного казались сделанными из стали. Удержать коня было невозможно. С таким же успехом можно пытаться оттащить гренадера от бутылки. Отчаявшись, я пустил все на самотек, лишь поудобней уселся в седле. Мне оставалось приготовиться к самому худшему.
- Предыдущая
- 58/87
- Следующая
