Маракотова бездна. Страна туманов (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 49

• Предыдущая
• 49/83
• Следующая

Потрясенные супруги Линден, которые посвятили жизнь утешению других, сейчас сами, как никто другой, нуждались в утешении. Миссис Линден обняла мужа, а он распечатал конверт и принялся читать:

«Мистеру Томасу Линдену.

Инспектор полиции Патрик Мерфи получил информацию о том, что вы предсказывали судьбу Генриетте Дрессер и Эмми Беллинджер 10 ноября сего года. Вы уличены в обмане и попытке незаконного вымогательства денег.

Уведомляю, что вы вызываетесь для дачи показаний в суд по адресу Бардли-сквер в среду 17 ноября, в 11 часов утра.

10 ноября. Подпись. Б. Дж. Витерс».

В тот же день Мэйли вызвал Мэлоуна, для того чтобы посоветоваться по поводу повестки. Затем оба отправились на встречу с Соммервеем Джонсом, который служил солиситором{107} и являлся преданным сторонником спиритуализма. Мистер Джонс был заядлым охотником, неплохим боксером и казался человеком, который способен внести струю свежего воздуха в самые заплесневелые закоулки британской юридической системы. Увидев повестку, Джонс негодующе поднял брови.

– У бедняги нет никаких шансов, – заявил он. – Ему еще повезло, что он отделался повесткой. Обычно полиция прибегает к аресту. Тогда медиума насильно доставляют в участок и бросают в камеру, а на следующее утро выставляют перед судом. Обвиняемый лишается малейшей возможности защищаться. Полицейские достаточно умны и передают дела такого рода на рассмотрение убежденным католикам или заядлым материалистам. Согласно указу главного судьи Лоуренса – если я не ошибаюсь, первого указа, который он подготовил, когда вступил в эту должность, – деятельность медиума или колдуна изначально является противозаконной. Защите просто не на что опереться. По сути, происходящее – это сочетание преследования по религиозным мотивам и банального полицейского шантажа. Публике наплевать на этот указ. Почему общество должны волновать какие-то медиумы? Если обыватель не желает знать о будущем, то он не идет к медиуму. Подобные законы – абсолютная глупость и позор для нашего правосудия.

– Я обязательно напишу об этом в газете, – заявил Мэлоун. Его кельтские глаза горели негодованием. – Расскажите об Указе подробней.

– На самом деле существуют два акта, один отвратительней другого. Оба были приняты задолго до того, как мир услышал о спиритуализме. Первый – это Закон о ведьмах, принятый во времена Георга Второго{108}. Так как в наши дни закон кажется абсурдным, судейские чиновники используют его лишь как запасной вариант. Существует также Закон о бродяжничестве от 1824 года. Этот закон был принят с целью контроля над странствующими цыганами и никогда не предназначался для подобного применения. – Джонс стал рыться в бумагах на столе. – Вот этот чертов закон: «Лица, занимающиеся предсказанием судьбы или прибегающие к другим способам или средствам вымогательства, вводящие в обман и наносящие ущерб подданным Его Величества, считаются мошенниками и бродягами…» И так далее. В соответствии с этими законами запросто можно было задушить ранних христиан. Именно к этому так стремились римские гонители веры.

– К счастью, в наши дни медиумов не бросают в клетку со львами, – сказал Мэлоун.

– Болваны! – воскликнул Мэйли. – Перед нами пример современных предрассудков. Но что мы можем предпринять?

– Черт побери, если бы я знал, – произнес солиситор и почесал голову. – Дело абсолютно безнадежное.

– Проклятие! – закричал Мэлоун. – Мы не имеем права так легко идти на попятный. Нам ведь известно, что мистер Линден честный человек.

Мэйли обернулся и схватил Мэлоуна за руку.

– Не знаю, готовы ли вы назвать себя спиритуалистом, – сказал он, – но вы именно тот человек, который нам нужен. В нашем движении достаточно малодушных людей, которые готовы лебезить перед медиумом, пока все идет нормально, но немедленно оставляют его при первых признаках опасности. Слава Богу, что в наших рядах хватает и людей решительных. Это и Брукс, и Родвин, и сэр Джеймс Смит. Мы можем рассчитывать на несколько сотен стойких приверженцев.

– Отлично! – улыбнулся солиситор. – В таком случае попробуем собрать деньги и организовать защиту.

– Можно ли пригласить королевского адвоката?

– Обычно они не участвуют в подобного рода делах. Предоставьте защиту мне. У меня неплохой опыт. Кроме того, расходы на защиту снизятся.

– Договорились, дело в ваших руках. Постараемся предоставить вам в помощь все необходимое.

– Если наши возможности ограничены, то следует предать дело огласке, – предложил Мэлоун.

– Я верю в английскую общественность. Иногда наши сограждане недалеки и неповоротливы, но всегда честны и искренни. Общество не потерпит несправедливости, если будет знать правду.

– Понадобится трепанация черепа, чтобы вдолбить правду в головы британцев! – воскликнул солиситор в сердцах. – Делайте свое дело, а я займусь своим; посмотрим, что получится.

И вот наступило роковое утро. Линден оказался на скамье подсудимых, лицом к лицу с щеголевато одетым джентльменом средних лет, мощные челюсти которого заставляли задуматься о несчастных зверьках, угодивших в мышеловку. Это был судья Мелроуз собственной персоной. Судья пользовался репутацией человека, который не отличается милосердием по отношению к гадалкам и предсказателям судьбы, хотя во время перерывов в судебных заседаниях он с особым интересом просматривал спортивные прогнозы. Судья Мелроуз обожал скачки. Его нарядный соломенного цвета пиджак и модная шляпа давно примелькались на ипподроме. Сегодня судья явно был не в духе. Он угрюмо посмотрел на лежащие перед ним бумаги, а затем на обвиняемого. Миссис Линден заняла место рядом со скамьей подсудимых. Она не упускала случая подбодрить мужа прикосновением руки. Зал был переполнен. Многочисленные последователи медиума явились в суд, чтобы выразить свое отношение к судилищу.

– Обвиняемый подготовил защиту? – задал вопрос мистер Мелроуз.

– Да, ваша честь, – ответил Соммервей Джонс. – Могу ли я перед началом процесса заявить протест?

– Если вы считаете, что это необходимо, мистер Джонс.

– Я хотел бы услышать ваше решение, перед тем как приступить к слушаниям. Мой подзащитный не бродяга, а уважаемый член общества. Он владеет жильем и исправно платит налоги, как и другие граждане. Его обвиняют на основании четвертого параграфа Акта о бродяжничестве от 1824 года, который гласит: «Акт предназначен для наказания бесполезных и праздношатающихся особ, а также жуликов и бродяг». Акт, как следует из этих слов, был принят для того, чтобы найти управу на цыган, которые в то время заполонили страну. Я прошу вашу честь постановить, что мой клиент не является особой, на которую распространяется сфера действия данного Акта. Посему он должен быть освобожден от штрафов и любых других наказаний, предусмотренных Актом.

Судья покачал головой:

– Боюсь, мистер Джонс, что существует множество прецедентов, не позволяющих трактовать Акт столь узко. Я прошу представителя обвинения, который выступает от Комиссариата полиции, предоставить суду доказательства.

С места вскочил небольшой, похожий на бульдога человек с пышными бакенбардами.

– Прошу пригласить в зал суда Генриетту Дрессер.

Старшая из женщин-полицейских заняла место за кафедрой. Расторопность свидетельницы доказывала, что выступать перед судом ей приходится не впервые. В руках она держала записную книжку.

– Вы служите в полиции, не правда ли?

– Да, сэр.

– Насколько я понял, вы наблюдали за домом обвиняемого, перед тем как прийти с визитом.

– Да, сэр.

– Скольких посетителей вы видели?

– Четырнадцать, сэр.

– Четырнадцать! Плата за визит составляет гинею?

– Да.

– Четыре фунта в день. Неплохая оплата, учитывая то, что многие честные труженики довольствуются пятью шиллингами.

• Предыдущая
• 49/83
• Следующая