Сын ярла - Посняков Андрей - Страница 36

• Предыдущая
• 36/64
• Следующая

– Всем известны богатство и честь Рекина ярла, – начал он, внимательно оглядывая собравшихся, и по их глазам угадал, что не промахнулся. Ободренный этим обстоятельством, продолжил тост дальше, похвалив усадьбу и жену хозяина и предложив, по традиции, выпить за здоровье. После чего поднес к губам рог, предварительно плеснув из него пива на горящие угли – вкусно запахло рожью. Следующий тост, во здравие Сигурда ярла, произнес Рекин, потом выступил Ингви – коряво, правда, но ничего, уже, похоже, всем все равно было. Пенилось в пузатых дубовых бочках пиво, булькала в котле мясная похлебка, а на столе, в деревянных мисках, лежали сочные куски свежеиспеченной форели.

На ночь гостям постелили на почетном месте – почти прямо напротив очага. Хельги, как сыну ярла, – отдельно, Харальду – вместе с Ингви. По мнению Хельги, могли б и поближе к дверям постелить, все не так пахло бы хлевом – в доме Рекина, как и во всех прочих домах, скотину зимой держали в доме. Хельги вставил в пазы между балками вертикальную спальную доску, украшенную охранительными рунами, получилось нечто вроде коробки – уж никак на пол не скатишься, даже если очень захочешь. Натянутое меж балками плотное шерстяное покрывало приглушало звуки, создавая полную иллюзию одиночества. Лишь слышно было, как тяжело вздыхали коровы – казалось, прямо над ухом – да где-то на улице истошно лаял пес. И чего разлаялся? Может, крадется к дому злой великан йотун? Или это оборотень, обитатель Нифлхейма, пробует крепость двери своей корявой когтепалой лапой? Хельги заворочался, снял со стены меч, на всякий случай положил рядом на ложе. Хлопнула дверь – видно, кто-то вышел в уборную либо еще по какой надобности, – прощекотал спину холодный поток воздуха. Однако так и радикулит заработать недолго! Пробежали по дому чьи-то осторожные шаги. Остановились прямо напротив. Хельги крепко сжал рукоять меча.

– Ты спишь, уважаемый господин? – тихо поинтересовался из темноты голос. Не дожидаясь ответа, откинулось покрывало, и на ложе Хельги скользнула юркая тень. На ощупь – а темно было, хоть глаз коли, – сын ярла определил, что это женщина. Неужто младшая жена Рекина? Да, пожалуй, нет. Для почетных гостей у каждого уважающего себя хозяина, а уж тем более ярла, специальная наложница есть, красивая и молодая, а то и не одна. Ночная гостья между тем подвинулась ближе, так, что сквозь тонкую ткань платья прощупывалась высокая грудь. Сквозь тонкую ткань… Хельги почувствовал тогда, как нежные девичьи руки погладили его по спине, и сразу же ощутил на губах жаркий поцелуй. А затем наложница Рекина быстро скинула рубаху. Обнаженное тело ее прижалось к Хельги, горячее, нежное, зовущее. Горя от нетерпения – ведь не железный же, – сын Сигурда ярла провел руками по девичьим бедрам, крепко сжал талию, почувствовал, как крепнет, наливаясь соком, грудь, тяжелеют соски и становится громким дыхание…

Хельги уснул уже под утро, чувствуя, как руки красавицы – хотя кто ее знает, что там за красавица, темно ведь, не видно! – ласково гладят его длинные, разметавшиеся по ложу волосы. Уже засыпая, услышал, как раздаются рядом – с ложа, где спали Харальд и Ингви, – томные страстные звуки. Видно, и к ним прилетели желанные ночные гостьи…

– Хорошеньких наложниц подсунул нам Рекин, – уже на обратном пути, как проехали лес, засмеялся Харальд. – Всю-то ноченьку спать не дали!

– А ты еще и недоволен? – рассмеялся Хельги. – Видно, не угодил тебе хозяин. Может, ты предпочитаешь мальчиков?

Ингви громко захохотал и поклялся, что никогда больше не будет спать с Бочонком на одной лавке.

– А девки ничего были, – подытожил он. – Страстные. И совсем не обязательно, что рабыни. Может, и хозяйские жены. Говорят, что Рекин наполовину финн, ну, саам, как они себя называют. А у них это принято – сам от стариков слыхал, – своих жен отдать гостю…

Все эти видения вихрем пронеслись в голове Хельги. Сельма сидела в лодке, повернувшись к нему спиной, и белое плечо ее вызывало у юноши такое жгучее желание, что… Вот, казалось бы, просто: протянул руку и медленно спустил платье дальше, вместе с сарафаном – он все равно без фибулы. Хельги воочию представил, как обнажается спина девушки, как та оборачивается, улыбаясь, как… Он уже готов был услышать в голове гул… Но…

– А ведь он обманул тебя, этот ваш Ирландец, – закалывая сарафан фибулой, обернулась Сельма.

– Как обманул? – потряс головой Хельги.

– Да так. – Сельма усмехнулась. – Сказал, что с устья плывет, а ведь если б так было, никак он бы с нами не встретился, ведь оттуда течение по южному берегу.

– И правда, – согласно кивнул юноша. – Значит, не с устья возвращался Ирландец, а с одного из островов, с Рауна, да, именно оттуда, как раз такой путь и получится. Но что он там делал? И зачем врал? Какой ему в этом смысл?

– Значит, не очень-то хотел, чтоб знали люди, что он ходил на Раун. Может, что-то там прятал? А давай-ка посмотрим! – Сельма азартно хлопнула в ладоши. – Нам ведь все равно почти по пути.

Оправдывая свое название, остров Раун – «левый клык» устья фьорда – встретил их всплесками волн. Волны бились повсюду: огромные – со стороны моря, чуть поменьше – с залива. Словно рассерженные коты, выгибая спины, они с шумом разбивались о скалы мириадами пенных брызг, и, казалось, не было никакой возможности пристать к острову даже совсем небольшому судну. Однако Хельги был достаточно умелым кормщиком и знал нужный путь: ворвавшись в самую гущу бьющихся о черные камни волн, дождался, когда сравняются друг с другом вершины двух скал, и в этот момент направил судно вправо, в узкий проход между камнями. В этот момент суденышко подбросило на волне, и Сельма крепко ухватилась за Хельги. Тот ободряюще улыбнулся. Ловко проскочив меж острыми краями камней, лодка очутилась в тихой небольшой заводи, с трех сторон окруженной черными отвесными скалами. Меж скалами светлела расщелина, поросшая густым колючим кустарником, – именно туда Хельги и направил лодку. Схватив веревку, соскочил первым, привязал лодку за камень, помог выбраться Сельме.

Еле заметная тропка – по всему было видно, что пользовались ею крайне редко, – тянулась между кустами по дну расщелины, постепенно расширяющейся кверху. Как молодые люди ухитрились не разорвать в клочья одежду, пробираясь меж колючими ветками, известно одним богам. Место было дикое – черные, теснящиеся вокруг скалы, густой темный кустарник, шум прибоя и жалобные крики чаек над головой, а высоко в небе – парящий орел-стервятник.

– Ну и островок, – покачала головой Сельма. – И чего только тут надобно было Ирландцу?

Хельги хмыкнул. Они стояли на небольшой, покрытой бурой травой поляне в центре острова, вокруг росли низкие корявые сосны, за соснами возвышались скалы. Тень от одной из скал, самой высокой, разрезала поляну напополам.

– С вершины этой скалы видно всю округу, – обернувшись, сказал Хельги. – Хочешь, взглянем? Там есть небольшая такая тропинка… Ага, вот она.

Молодые люди пошли по тропинке, огибающей скалу серпантином, перебрались через сваленную бурей сосну и остановились перед большим камнем.

– Я сейчас заберусь на него, а потом помогу тебе, – задумчиво произнес Хельги. – Не хотелось бы просто так убираться восвояси – ведь что-то нужно здесь было Ирландцу.

– Смотри, кровь! – неожиданно вскрикнула Сельма, указывая на бурые пятна на левой стороне валуна. Проведя рукой по пятнам, Хельги понюхал пальцы. Действительно, кровь. Вытащив нож, он внимательно осмотрелся, затем осторожно заглянул в кустарник, разросшийся возле самого камня, словно надеялся там что-то найти… Сельма недоуменно посмотрела на него и пожала плечами. Ползать по кустам, вместо того чтобы думать, как забраться на камень, – занятие пустое.

– Ага! Есть! – Торжествующе улыбаясь, сын Сигурда ярла выбрался из кустов. В руке он держал ствол елки с торчащими сучьями, тщательно обрубленными по краям.

– Хорошая лесенка, – оценила Сельма. – Мне кажется, ты знал, что она тут есть.

• Предыдущая
• 36/64
• Следующая