365 лучших сказок мира - Одоевский Владимир Федорович - Страница 22

• Предыдущая
• 22/518
• Следующая

– Мама! Мама моя!

– Галя! Моя Галя! – прошептала белая женщина. – За твою правду Господь соединил меня снова с тобою, чтобы никогда, никогда уже нам не разлучаться больше. В царство правды примчала тебя большая птица, в то царство, где живет радостная и торжествующая правда!

И мама крепко обняла свою девочку и целовала ее без конца, без счета. Роскошный сад благоухал, и бледноликие ангелы пели гимн о Галиной правде.

А большая птица снова полетела к земле и людям, желая найти во что бы то ни стало правду там, на земле. Полетела одна, без Гали упрямая птица. А Галя осталась с мамой в лазурном царстве.

Давно это было.

Ха! Ха! Ха!

Хи! Хи! Хи!

За десятки, за сотни, за тысячи верст раздавались громкие раскаты веселого, беззаботного смеха. Раздавались с утра и до вечера, с заката и до восхода солнца, раздавались без перерыва.

Это смеялись жители Веселого царства. Странное, совсем особенное это было царство. Другого такого нет, не было и не будет на земле.

Очень занятное царство. Там никто никогда не горевал, не плакал, не жаловался, не печалился, не болел. Там все смеялись, смеялись постоянно, смеялись без устали. Ходили – и смеялись, сидели – и смеялись, работали – и смеялись, говорили – и смеялись, даже… спали – и смеялись. Только и слышно было: ха, ха, ха да хи, хи, хи!

В Веселом царстве не было ни горя, ни забот. Его жители не знали ни нищеты, ни грусти; они никогда не болели, не страдали и доживали, веселые и довольные, до глубокой старости. Рождались со смехом и умирали со смехом, передавая своим потомкам способность весело смеяться.

Веселее всех смеялся царь Веселого царства. Веселая улыбка так и не сходила с его лица; на высоком его лбу никогда не видно было морщинки грусти, а глаза царские постоянно искрились смехом – добрым, веселым смехом.

Просыпался утром веселый царь и со смехом звонил в колокольчик. Со смехом появлялись царские слуги.

– Давайте одеваться. Хи-хи-хи! – командовал царь.

– Извольте, ваше величество, ха-ха-ха! – заливались слуги.

Одевшись, царь выходил на балкон своего дворца послушать, как смеются подданные в его столице.

По улицам бежали смеющиеся люди, со смехом возницы предлагали прохожим свои услуги, со смехом торговцы продавали свои товары…

Все смеялись. Все… И взрослые, и дети, юноши и старцы, господа и слуги, генералы и солдаты, богатые и бедные. Точно серебряный звон стоял над Веселым царством, точно там праздновался постоянно светлый, радостный праздник – так были все счастливы и веселы.

И вдруг однажды в это царство радости, довольства, счастья и смеха забрела старая, худая, согнутая в три погибели старуха – такая, какой никогда не видывали в Веселом царстве. У нее было мрачное, печальное лицо, глаза какие-то растерянные, полуслепые от слез, а щеки ввалились от худобы. Седые космы редких волос выбивались у нее из-под платка.

– Хи-хи-хи? Что за странная старуха? – удивлялись счастливые люди Веселого царства. – Ха-ха-ха! Кто ты, бабушка? – спрашивали они.

– Мое имя Нужда, – произнесла она глухим замогильным голосом. – Пришла я к вам из соседнего государства, где живут мои сестры: Горе, Болезнь, Печаль, Голодуха, Страданье. Мы все постоянно странствуем из одного места в другое, а в иных местах подолгу остаемся. В вашем царстве ни одна из нас еще не бывала, вот я и решила заглянуть к вам, чтоб убедиться, нельзя ли мне как-нибудь здесь пристроиться. Но вижу, что мне здесь не житье: все вы тут сытые, довольные, веселые…

– А ты умеешь смеяться? Ха-ха-ха! Умеешь? – зазвенело, загудело на разные голоса вокруг нее.

Старуха гордо выпрямилась. Ее глаза гневно блеснули.

– Я не умею смеяться, и не хочу смеяться, и ненавижу смех, – строго проговорила она. – Нужда не должна смеяться. Она плачет. И если бы я осталась у вас, то скоро научила бы и вас плакать.

– Плакать? – с удивлением переспросили веселые люди. – Нет, старуха, это ты напрасно думаешь. Ха-ха-ха! А вот мы заставим тебя смеяться, увидишь заставим.

– Никогда! – сурово оборвала их старуха Нужда.

– Нет, заставим. Непременно заставим, – повторили несколько раз веселые люди. – Ха-ха-ха! Давай сейчас смеяться. Слышишь?

– Никогда! – вновь повторила Нужда. – И не требуйте от меня чтобы я смеялась: раз я засмеюсь, беда вам будет.

– Ха-ха-ха! – ответили веселые люди. – Разве от смеха может быть беда? Нет, бабушка, ты должна с нами смеяться. Ну-ка, Начинай!

– Не буду! – угрюмо повторила опять старуха.

– Ну, хоть немножко!

– Никогда! – вновь повторила Нужда.

Как ни старались веселые жители Веселого царства рассмешить старуху Нужду, их старания ни к чему не повели. Рассердились, наконец, веселые люди, но рассердились, конечно, по-своему, по-смешному.

– Не смеяться в нашем Веселом царстве, а грустить и печалиться, когда мы все смеемся, – это преступление, – говорили они. – Мы этого так не пропустим и отдадим тебя, старуха, под суд. Пусть умные судьи решат, как быть с тобою.

И недолго думая, они подхватили старуху и потащили ее в суд.

– Ха-ха-ха! В чем провинилась эта старушенция? – спросили судьи, когда привели Нужду в большую комнату, в которой заседал суд.

Веселые люди рассказали, что старуха заупрямилась, не хочет ни за что смеяться.

Стали судьи совещаться – как быть, какое придумать для печальной старухи наказание. Совещались они, конечно, смеясь и хохоча. Смеялись при этом не только судьи, но и стража, стоявшая у дверей, смеялись писцы, записывавшие решение суда, смеялись сторожа, привратники. Одна Нужда не смеялась.

Долго-долго советовались судьи, наконец обратились к Нужде с такой речью:

– Слушай, старуха. Ты лучше раскайся и засмейся. Тогда мы тебя простим. Ха-ха-ха!

Но Нужда с гневом отказалась от такого предложения. Не станет она смеяться. Ни за что не станет! Никогда не смеялась и не будет смеяться. Ее дело печалить людей, и не к лицу ей смех.

– А мы все-таки тебя заставим смеяться, – хохотали судьи. – А не захочешь, накажем тебя со всею строгостью законов Веселого царства.

– Наказывайте! Я ничего не боюсь! – надменно заявила упрямица.

Опять стали совещаться судьи. Словно пчелиное жужжанье повисло в воздухе, так они спорили и гоготали, прерывая постоянно свою речь смехом.

Кончили, наконец, совещанье и вынесли такой приговор:

– Так как старуха, несмотря на все увещания, упрямится и не хочет смеяться, то немедленно выслать ее из пределов Веселого царства и не позволить ей ни минуты оставаться среди веселых людей.

Нужда молча выслушала этот приговор. Но веселые люди, которые привели ее в суд, остались недовольны приговором.

– Что это за наказание? – кричали они. – Нет, надо непременно заставить смеяться старуху. Непременно надо. Судьи неверно решили дело! – и они потребовали, чтобы были призваны другие судьи, которые придумали бы старухе иное наказание.

Это желание было тотчас исполнено. Опять собрались судьи, опять совещались, спорили и вынесли такой приговор:

– Закрыть все заставы Веселого царства и не выпускать старуху до тех пор, пока она не станет смеяться.

Но веселый народ и этим приговором остался недоволен.

– Ха-ха-ха! – кричали веселые люди на разные лады. – Разве такой приговор подействует на упрямую старуху? Ничуть. Нет, видно, судьям не решить этого дела. Отправимся мы лучше к нашему королю: он сумеет приказать старухе смеяться. Ха-ха-ха!

И они бросились к Нужде, подхватили ее и потащили ее во дворец.

– Царь! Милостивый и справедливый! – кричали веселые люди, толпясь вокруг жилища любимого царя. – Выйди к нам. Мы привели к тебе старуху странницу Нужду, которая пришла в наше царство с печальным лицом и не хочет смеяться с нами. Прикажи ей, царь, смеяться.

Царь вышел к толпе, приблизился к старухе и, громко смеясь, произнес:

– Старуха, смейся!

– Не буду! – угрюмо отозвалась Нужда.

• Предыдущая
• 22/518
• Следующая