365 лучших сказок мира - Одоевский Владимир Федорович - Страница 107
- Предыдущая
- 107/518
- Следующая
– Славный голос у твоего осла, – посмеиваясь, сказал бывший друг Мука. – Но странно: ведь он похож на Мука, помнишь, на того ростовщика, который обошелся с тобой так жестоко. Этот Мук уверяет, что он дружен со мной, но это неправда, и я советую тебе остерегаться его.
– Конечно, – ответил Аль Багум. – Мук поступил со мной как мошенник…
В эту минуту осел так подпрыгнул, что Аль Багум чуть не слетел с него, но он раза два ударил его палкой, и Мук успокоился.
– Да, как настоящий мошенник, но я уверен, что он исправится.
Дети обрадовались, увидев, что Аль Багум привел им осла. Было приятно смотреть, как они гладили его, говоря:
– Ты похож на Мука, и мы тебя будем звать Мук-осел. Милый Мук-осел, добрый Мук-осел, мы дадим тебе овса и положим новенькую, свеженькую подстилку.
– Хорошо, дети, – сказал Аль Багум. – Я поручаю его вам. Ухаживайте за ним хорошенько. Он божье творение, а не игрушка. Смотрите, чтобы у него всегда было всего вдоволь.
Мука поставили в конюшню, сытно кормили, ласкали, даже давали сахар и мед, но Мук не мог забыть, что он еще недавно был человеком.
Однажды Зораида сказала Аль Багуму:
– Знаешь, Мук умер или уехал: о нем нет никаких вестей. Его наследники разделили все, что он имел.
В эту минуту Мук, стоявший возле крыльца, отчаянно закричал, начал прыгать и брыкаться. Дети, сидевшие на его спине, чуть не свалились. Чтобы удержаться, они уцепились за его уши, и это привело его в чувство.
«Зачем кричать, – подумал он. – Мук-осел не нуждается в том, что было так мило Муку-человеку! Подождем лучших дней».
Он потянулся к сочному толстому репейнику, любимому лакомству ослов, и стал смиренно жевать его, отгоняя хвостом мух.
Так прошли три года. Аль Багум все богател. Однако он часто бывал задумчив и грустен. Что печалило его? Добрый человек не мог быть счастлив, видя, что наказанный им Мук остается жалким ослом. Это очень огорчало Аль Багума, и так как он не мог превратить осла в человека без помощи Амжиада, он решил отправиться к гению и попросить его снять чары с несчастного.
– Мне нужно уехать, – сказал он жене, – и я не могу тебе сказать, сколько времени меня не будет. Но не бойся, меня охраняют гении земли. Может быть, тебе без меня понадобится поддержка или совет, и потому я поведаю тебе тайну, которую ты должна сохранить. Видишь этот фонарик? Он дал нам счастье. Когда тебе понадобится его помощь, сожми его в руке или дотронься до него и громко выскажи желание: оно тотчас же исполнится. Никому не говори об этом талисмане, потому что люди станут нам завидовать. Чтобы доказать тебе могущество фонарика, – прибавил он, улыбаясь, – я покажу тебе его силу.
– Ко мне конь и спутник! – повелительно произнес араб.
В ту же минуту у дверей дома послышались конский топот и ржание, а Марджиана и Ахмед, вбежав в комнату, громко закричали:
– Посмотрите, посмотрите, у нашего крыльца стоит чудный конь, весь в золоте, а за ним громадный верблюд и негр!
Медже подбежала к дверям и действительно увидела великолепного оседланного коня, громадного верблюда, нагруженного всем необходимым для путешествия, и негра, который улыбался, показывая два ряда белых, как слоновая кость, зубов.
– Вот видишь? – сказал Аль Багум.
Аль Багум простился с женой, с детьми и с доброй Зораидой, вскочил на коня и уехал в сопровождении негра. В этот день Медже долго плакала, сидя на пороге своего дома.
Выехав из Мекки, Аль Багум направил коня к гробнице Халед Омара, но несмотря на все попытки открыть ее дверь, это ему не удалось.
Черныш (так звали негра) сказал:
– Добрый господин, если ты ищешь гения, я укажу тебе к нему путь, но это далеко.
– Едем, – сказал Аль Багум.
Тронулись в путь. Несколько дней не случалось ничего, как видно, Черныш хорошо знал дорогу. На ночь он раскидывал палатку для своего господина и делал для него ложе из сухих трав, но часто, несмотря на усталость, Аль Багум не мог заснуть. Он вспоминал о Медже и детях и молил Аллаха сохранить их.
– Милые мои, – шептал он, – Медже, Марджиана, Ахмед.
– Что передать им? Я лечу туда, – однажды ночью проговорил вдруг незнакомый голос.
Аль Багум поднял глаза и увидел большого зеленого попугая, сидевшего на одном из шестов, которые поддерживали палатку.
Аль Багум уже привык к чудесам, а потому не удивился и только ответил:
– Кто бы ты ни был, красивый попугайчик, птица ты или гений, скажи им, что я их целую.
Попугай нахохлился, распустил крылья, кивнул головкой и сказал:
– Будет сделано. Смарагд дает в том слово, будет сделано!
Между тем Медже скучала без мужа. Однажды вечером она сидела и грустно смотрела на фонарик, который ей оставил Аль Багум, вдруг его молочно-белый цвет изменился, и из него вырвались яркие лучи.
– Мне скучно, – сказал тоненький голос.
Медже изумилась, потому что Аль Багум забыл сказать ей, что чудесный фонарик умеет говорить. Однако она вспомнила, что фонарик – вещь волшебная, и попросила его сказать, что делает Аль Багум. В то же мгновение послышалось:
– Смотри сама!
Одна из стен комнаты исчезла, и Медже увидела странную картину. На сухих листьях посредине шатра лежал Аль Багум, а вокруг палатки толпились разбойники.
Черныш спал возле своего верблюда. Два страуса стояли под пальмой возле негра и тихо разговаривали. Медже слышала все.
– Эти люди злее диких зверей, – прошептал один из страусов, – и, конечно, если их гонцы вернутся от жены Аль Багума без золота, разбойники его убьют. Это гонцы разбойников.
– Али Бажу и Бен Тамар, вероятно, уже недалеко от Мекки, – сказал второй страус. – Только бы им дали денег.
– Медже, Ахмед, Марджиана, – прошептал Аль Багум во сне.
– Ах, бедный, – продолжал первый страус, – он задыхается от жары.
– Пойдем, обвеем его нашими крыльями.
– И добрые птицы, подойдя к Аль Багуму, стали махать над ним своими большими крыльями.
– Зораида, Зораида! – отчаянным голосом закричала Медже.
Картина исчезла. В комнату вбежала Зораида, и Медже стала говорить ей о разбойниках, о кокосовых пальмах, о волшебных фонариках и говорящих страусах.
– Мой бедный муж, – повторяла она в слезах, – неужели добрый гений покинул его?
– Нет, нет, – ответил большой попугай, усевшийся на открытое окно. (Это был Смарагд.) – Гонцы разбойников, Али Бажу и Бен Тамар, – продолжала птица, – сейчас постучатся к тебе. Они потребуют выкупа за Аль Багума. Не бойся, возьми фонарик и закричи: «Танцуй, Али Бажу, танцуй, Бен Тамар, танцуйте все».
В эту минуту в дверь постучали, Медже отворила ее, и на пороге появились люди с отвратительными лицами. Это были Бен Тамар и Али Бажу.
– Вы пришли за выкупом? – спросила их Медже, не дав им времени опомниться. – А не хотите ли лучше потанцевать?
– Что такое? – пробормотали разбойники.
Но тут Медже сжала фонарик и закричала:
– Танцуй, Али Бажу! Танцуй, Бен Тамар, и поколотите палками друг друга по плечам!
Разбойники заплясали, колотя друг друга палками.
– Теперь, – закричала Медже, – пусть танцуют и все разбойники в пустыне.
В это мгновение над пустыней пронесся страшный ураган. Он подхватил Аль Багума, Черныша и всех разбойников, которые стали выделывать в воздухе уморительные па. Ветер нес их к Мекке, и вскоре Аль Багум и разбойники очутились возле Медже.
Она обняла мужа и закричала:
– Ты со мной, и я счастлива, а вы, разбойники, пляшите сто лет.
Бен Тамар, Али Бажу и все остальные снова заплясали, пробежали через Мекку и исчезли за городом.
– Хорошо сделано! – прокричал попугай.
Бедный Черныш влетел в окно, ушибся о притолоку, но стоял и улыбался, потирая лоб.
Аль Багум решил снова пуститься в путешествие. На этот раз с Медже и детьми. Он шепотом попросил фонарик дать ему и его семье все необходимое для долгого пути, и вскоре у подъезда его дома стоял целый караван – лошади, мулы, большие верблюды с паланкинами на спинах, множество черных слуг и седобородый проводник-египтянин. Ахмед и Марджиана были в восторге. Ахмед помог Марджиане сесть в один из паланкинов, а сам вскочил на спину своего приятеля, осла Мука. Медже села на ту же белую верблюдицу, на которую уже взобралась ее дочка. Аль Багум выбрал себе вороного коня. Они простились с Зораидой, которая осталась стеречь дом.
- Предыдущая
- 107/518
- Следующая
