Соблазн в шелках - Янг Андреа - Страница 28

• Предыдущая
• 28/78
• Следующая

– Не могу, – прошептала она. – Люди смотрят!

– Не лги мне, я знаю, что тебе этого хочется. Я принадлежу к числу тех мужчин, которые это знают.

Ее пальцы стали медленно расстегивать пуговицы блузки.

В нескольких метрах от них стояла Аннушка и говорила с торжествующим видом:

– Вот видите! Я же говорила, что она в него влюблена! – На песке у ног Аннушки растянулся Адам с банкой пива в руке. Он улыбался.

– Если ты думаешь, что красотка холодна как лед, приятель, подожди, пока не почувствуешь ее зад под своей рукой, тогда ты убедишься, что ошибался.

Этот несносный любовный роман заслуживает того, чтобы его выбросили в мусорную корзинку!

Не в состоянии заснуть, Клодия лежала, перебирая в памяти события вечера.

Ты во всем винишь его, а как насчет собственного поведения? Ты ни за что не приехала бы сюда, если бы не влюбилась в него как ненормальная. А теперь тебе хочется, чтобы его дочь оказалась за тысячу миль отсюда, чтобы ты могла с чистой совестью любить его. Если бы не она, ты бы вообще здесь не оказалась. Если бы не она, ты бы даже никогда не встретила его. Ты лицемерная корова, и если тебе сейчас плохо, то так тебе и надо.

В 7.30 утра, когда Клодия только что вышла из-под душа, в дверь резко постучали.

– Кто там? – крикнула она, запахивая махровый халат.

– Гай.

Помогите!

– Я не одета!

– Так накиньте на себя что-нибудь. – В его напряженном голосе чувствовалось нетерпение.

Клодия обернула влажные волосы полотенцем, затянула пояс халата и взглянула на себя в зеркало. По лицу было заметно, что она плохо спала.

Держи себя в руках, Клодия. Будь сдержанной, вежливой и холодной, как тебе следовало бы быть вчера вечером, если бы у тебя была хоть капля здравого смысла.

На Гамильтоне были серые шорты, белая спортивная майка, на ногах – кроссовки. Майка взмокла от пота, волосы растрепались, лицо раскраснелось от физических упражнений.

– Нет никакой необходимости напускать на себя такой чопорный вид, – сказал Гай, взглянув на ее физиономию. – Я не собираюсь входить. Я зашел, чтобы предупредить, что уезжаю через полчаса, – продолжал он ледяным тоном. – Сегодня мне предстоит довольно дальняя поездка на разработки, так что вернусь не раньше десяти часов вечера.

Ну что ж, слава Богу.

Едва ли будет приятно сидеть сегодня напротив него за столом в ресторане.

– Понятно, – холодно произнесла Клодия. – Вы увидитесь с Аннушкой перед отъездом?

– Разумеется. Что бы вы обо мне ни думали, но я не пренебрегаю умышленно своей дочерью. – Гамильтон помедлил. – Вас, возможно, обрадует, что я решил последовать вашему мудрому совету. В пятницу я намерен взять ее в поездку, чтобы посмотреть страну.

От тона, каким это было сказано, Клодия едва сдержалась.

– Нет необходимости говорить об этом с таким сарказмом. Я уверена, что ей это понравится.

На его губах появилась сардоническая усмешка.

– Почему бы вам не поехать с нами? Вы могли бы сами убедиться.

– Неужели вы ожидаете, что поездка может понравиться ей, если сами к этому так относитесь?

– Я вовсе не отношусь к этому как-то по-особенному, просто у меня есть опыт, причем значительно больший, чем у вас, хотя вы вчера и давали мне благочестивые советы.

Ситуация грозила превратиться в еще один кошмар. Очевидно, вчера, сама того не подозревая, Клодия посыпала соль на открытую рану.

Уже уходя, Гай заговорил снова:

– Для вашего сведения, то, что произошло на пляже вчера вечером, не было прелюдией к гимнастическим упражнениям в горизонтальном положении. У меня больше чем нужно возможностей потратить избыток энергии. Мне нужен хороший сон. А если потребуется дать телу нагрузку до пота… – он опустил глаза на свою взмокшую майку, – то, как видите, есть и более простые методы. Увидимся завтра.

Его слова прозвучали так, словно он наотмашь ударил ее по лицу.

– Желаю удачи, – сказала Клодия сквозь зубы и закрыла дверь.

Жаль, что Кейт нет рядом. Ей отчаянно захотелось поговорить с ней, но воскресным утром она, наверное, еще нежится в постели. С Полом.

Все равно для того, чтобы объяснить все, что происходит, потребовалась бы целая вечность. Пришлось бы признаться Кейт, что беспардонно врала ей и что Гамильтон вызывает у нее безумный трепет практически с того самого момента, как она его впервые увидела.

К тому же за такой разговор пришлось бы выложить кучу денег. А если отель еще сделает надбавку за услуги, как они имеют обыкновение делать, то разговор обойдется в такую сумму, что на это можно было бы прокормить целую семью в течение двух недель.

По пути в кафетерий на завтрак Клодия постучала в дверь комнаты Аннушки, но никто не отозвался. Возвращаясь после завтрака, она снова постучала в дверь, и на этот раз дверь слегка приоткрылась.

– Что тебе надо? – нелюбезно спросила Аннушка. – Мне надоело, что меня без конца будят.

Испытывая к ней больше жалости, чем накануне, Клодия решила попробовать еще раз начать все сначала.

– Ты придешь в бассейн? Мне вчера было скучно сидеть там одной.

Приоткрыв дверь чуточку шире, Аннушка окинула Клодию сердитым взглядом заспанных глаз.

– Мне еще надо сделать кое-какие задания. Папа предпринял массированное наступление на меня.

– Но ты не должна работать целый день, не так ли?

– Мне нужно написать реферат по английской литературе о книжке, которую я даже не читала. Так что придется потратить на это кучу времени.

Интересно, что он такое сказал, чтобы заставить дочь сесть за работу?

– Что за книга?

– Какое-то там дурацкое аббатство.

– Неужели «Нортангерское аббатство»? Джейн Остен? – Аннушка кивнула.

– Это о какой-то глупой девчонке, которая думает, что кто-то кого-то убил или что-то в этом роде, и выставляет себя полной кретинкой. – В голове Клодии родилась одна идея.

– Мне тоже пришлось это делать в школе.

Аннушка сложила на груди руки.

– Ты, наверное, собираешься рассказать мне, что была от этого в полном восторге?

Клодия с сочувствием вспомнила бедную старенькую сестру Бернадетту, которая изо всех сил старалась привить им любовь к литературе. «Это очень увлекательно, девочки, если вы преодолеете в себе предубеждение против старомодного языка девятнадцатого века», – говорила она.

– Не сразу, – призналась Клодия. – Сначала я считала чтение не более увлекательным занятием, чем наблюдение за варкой яиц.

– Но в конце концов тебе понравилось читать.

У тебя такой тон, потому что ты находишься по другую сторону высоченного барьера, отделяющего тех, кто еще учится в школе, от счастливчиков, которые уже покинули ее стены.

Клодия до сих пор помнила, когда начала получать удовольствие от чтения книг. Отрицательная героиня в романе вдруг отчетливо напомнила ей Эмму Картрайт, эту корову, которая увела у нее мальчика.

– Ну, не совсем так, – солгала Клодия, – но этот роман я отлично помню. Хочешь, я тебе помогу?

Она понимала, что происходило в голове девушки. «Я ведь так и знала, что она захочет подмазаться ко мне, но в этой дыре, кроме нее, никто другой не предлагает мне помощи».

Аннушка приоткрыла дверь еще шире.

– Входи ненадолго.

– Спасибо, – сказала Клодия, входя в комнату. На Аннушке была надета только огромных размеров черная майка с надписью на груди: СЕРФЕРЫ ДЕЛАЮТ ЭТО СТОЯ, а ниже: АНТИГУА, ВЕСТ-ИНДИЯ.

Заметив взгляд Клодии, Аннушка пояснила:

– Знаю, что это безвкусица. Я купила ее только для того, чтобы позлить отца, когда мне было тринадцать лет и предполагалось, что я не понимаю, в чем соль надписи.

Комната могла бы соперничать по беспорядку с комнатой Райана, причем сходство не ограничивалось разбросанными по полу предметами одежды. В самых неожиданных местах стояли подносы, грязные тарелки, чашки, стаканы с остатками по меньшей мере четырех обедов и ужинов.

С привычной ловкостью Аннушка сгребла всю посуду на подносы и выставила за дверь.

• Предыдущая
• 28/78
• Следующая